Ханна Хауэлл - Клятва рыцаря
Кормак пристально смотрел на них. Они были страшно напуганы. Когда он увидел, как они тащат отчаянно сопротивляющуюся Элспет, его охватил неистовый гнев и, выхватив меч, он готов был убить их. Должно быть, они почувствовали грозившую им смертельную опасность, потому что не только немедленно отпустили Элспет, но и отбросили ее в сторону. Однако они не были столь проворны, чтобы убежать, и Кормак прижал их к стене лавки бондаря. Увидев, что Элспет не пострадала, он немного успокоился. К тому же стало ясно, что перед ним два жалких труса. Они даже не попытались вытащить ножи, которые, как он заметил, были заткнуты за голенища их сапог. Хотя Кормак считал, что насильники заслуживают смерти, он не мог убить их, видя, как они трясутся от страха.
— С тобой все в порядке, Элспет? — спросил он.
— Да, — ответила она.
— Забери у них ножи. — Он приставил кончик меча к животу темноволосого. — Только шевельнись — и я мгновенно распорю тебе брюхо.
Голос Кормака был таким зловещим, что даже Элспет содрогнулась, быстро забирая ножи.
— Готово, Кормак.
— Убирайтесь! — приказал он мужчинам. — Я мог бы прирезать вас, как свиней, но не буду убивать жалких трусов, от страха обмочивших свои штаны. Однако советую вам больше не попадаться мне на глаза.
Они исчезли так быстро, что Элспет только подивилась. Она удивленно вскрикнула, когда Кормак грубо схватил ее за руку и потащил в гостиницу. Взглянув на него, она поняла, что теперь его гнев направлен на нее.
— Я думал, что ты не настолько глупа, чтобы разгуливать без сопровождения, — резко сказал он.
— Но ведь еще не темно, и я никуда не отлучалась из деревни, — возразила Элспет.
— И вот сама убедилась, как это небезопасно.
— Я только пошла купить ленты. Это обычное дело, и сотни девушек ходят по лавкам каждый день. Эти три болвана, что встретили меня, говорили всякие глупости, будто бы такая девушка, как я, не должна гулять одна. А что во мне такого особенного? И как ты смеешь ругать меня из-за того, что какие-то идиоты пристали ко мне?
Кормак остановился в таверне и быстро огляделся вокруг, желая убедиться, что здесь Элспет ничто не угрожает и ее можно оставить на минуту одну. Затем пристально посмотрел на нее. Сразу после нападения она была очень бледной, но сейчас раскраснелась от возмущения. Кормак решил, что у нее есть на то все основания, и готов был признать, что обошелся с ней слишком сурово. Элспет не сделала ничего особенного — просто она не понимает, как влияют на мужчин ее красота и чувственный голос, но объяснить ей это очень трудно.
Однако угроза со стороны сэра Колина все еще существовала, и Кормак решил воспользоваться происшедшим, чтобы объяснить Элспет, как опасно ходить куда-либо без сопровождения.
— А что, если это люди сэра Колина?
Элспет закусила нижнюю губу от ужаса, поняв, что совсем забыла о возможной угрозе.
— Не думаю, что это так.
— Да, но в следующий раз такое вполне возможно. Пока я не обнаружил никаких признаков погони, однако думаю, что сэр Колин разыскивает тебя. Он уже убил нескольких человек во время похищения и теперь не остановится ни перед чем, чтобы снова завладеть тобой.
— Если найдет меня, — возразила Элспет. — А это не так-то легко.
— Верно, но все же не исключено, и ты не должна забывать об этом. — Кормак взглянул на посетителей таверны, которые угрюмо посмотрели на него, когда он заметил их взгляды, устремленные на Элспет. — Что бы там ни было, ты не должна оставаться одна. Очевидно, мне суждено и впредь следовать той мучительной дорогой, которая начертана судьбой, — пробормотал он. — Подожди меня здесь. — Кормак бросил многозначительный взгляд на мужчин, как бы предупреждая их, и пошел искать хозяина гостиницы.
Случай с деревенскими обидчиками показал, что нельзя оставлять Элспет одну и Кормак обязан защищать се. Ему нелегко далось решение сообщить хозяину гостиницы, что теперь он хочет поселиться в одной комнате со своей женой. С одной стороны, его привлекала перспектива спать вместе с Элспет и разделять с ней взаимную страсть, но, с другой стороны, он был недоволен тем, что проявил слабость. Получалось так, что Элспет нужна ему только для удовлетворения похоти, в то время как душа его и сердце предназначены другой женщине. Несомненно, Элспет заслуживает гораздо большего, хотя делает вид, что ее вполне устраивают такие отношения.
Только вернувшись в свою комнату и увидев мрачное выражение лица Кормака, погруженного в свои мысли, Элспет поняла, что произошло. Теперь они не будут жить в разных комнатах. Она умылась, готовясь пообедать вместе с ним и с трудом скрывая при этом радость от происшедших перемен. Элспет легко могла понять, чем так расстроен Кормак — ни один мужчина не был бы доволен тем, что его попытки оставаться по-рыцарски преданным даме сердца оказались тщетными. Однако воспоминание о их взаимной страсти позволило ей более спокойно воспринять его мрачное настроение. В конце концов, он не стал бы так расстраиваться, если бы был уверен, что сможет противостоять ей.
За обедом Элспет убедилась, что ее предположения верны. Кормак пресекал все ее попытки завести разговор, и она в конце концов отступила. Теперь, по-видимому, предстоящая ночь не будет такой чудесной, как она надеялась. То ужасное настроение, в каком пребывал Кормак, не сулило ничего хорошего.
Пытаясь убедить себя, что она еще может реализовать свой план, Элспет извинилась и пошла в свою комнату, где теперь они должны будут жить вместе. Там она снова умылась, надела новую вызывающую ночную сорочку и воспользовалась купленными благовониями. Инстинкт подсказал ей, что не стоит встречать Кормака в таком откровенном виде, когда его одолевают мрачные мысли, и она накинула на себя одеяло. Надеясь, что он не пробудет в таверне слишком долго и не напьется до умопомрачения, Элспет устроилась в жестком кресле у небольшого камина и решила ждать.
Когда Кормак наконец явился, он выглядел не пьяным, но и не таким расстроенным, каким был раньше. Однако он был явно разочарован, увидев, что Элспет еще не спит. Рассеянно улыбнувшись ей, он сел на край постели и начал снимать сапоги. Элспет решила, что ничем не рискует, если попытается выяснить, что так его беспокоит.
— У тебя такой вид, как будто умер кто-то из близких, — сказала она, подходя к нему.
Кормак заметил, что она босая, и вздохнул. У Элспет действительно были красивые ножки, однако она не обладала теми достоинствами, которые обычно воспевали поэты и менестрели. Волосы ее не были светлыми, а глаза голубыми, и она не отличалась мягкостью, скромностью и застенчивостью. Тем не менее ее нельзя было назвать непривлекательной, поскольку мужчины не могли оставить без внимания ее стройную фигуру и соблазнительные округлости. Для Кормака же она была самой красивой женщиной, какую он когда-либо видел. Он полагал, что многие мужчины поняли бы, почему он так желал ее, и, вероятно, сочли бы его сумасшедшим за отказ воспользоваться тем, что она так охотно предлагает ему.
