Кэндис Кэмп - Брачное пари
— Но почему?
— Потому что я хочу воспользоваться случаем и представить Констанции несколько подходящих кандидатур. У нее нет состояния, и поэтому нужно, чтобы у мужчин было время рассмотреть ее достоинства — ум и все такое.
— Не знаю, зачем я вам для этого нужен. Я буду занимать место, которое было бы куда полезнее отдать кому-нибудь из «подходящих» холостяков.
— Вот вы мне как раз и нужны, чтобы завлечь туда холостяков. Как вы думаете, много молодых джентльменов согласятся приехать, чтобы сидеть рядом с отцом, лордом Бэсингстоком и адмиралом Торнтоном, наблюдая, как они попивают портвейн и ругают сегодняшнюю молодежь? Или вы считаете, их привлечет перспектива сыграть партию-другую в вист с вдовствующей герцогиней Чадли?
— Милостивый боже, она что, тоже будет там?
— Она же крестная моей матери и никогда не пропускает таких приемов. В общем, мне нужно убедить этих молодых джентльменов, что среди гостей будут и нормальные люди. Надеюсь, Доминик тоже приедет. Он сегодня очень сговорчивый.
— Тогда я вам точно не нужен.
— Но я не особенно рассчитываю на него. Даже если он и приедет, то в первый же вечер поругается с отцом и опять вернется в Лондон. Кроме того, мне хотелось бы видеть в Рэдфилде как можно больше интересных людей. Доминик обеспечит развлечения на свежем воздухе, а вы — интересную беседу.
— Дорогая моя Франческа, подозреваю, что ваше прелестное личико и фигура способны привлечь целые толпы холостяков. Впрочем, так и быть, я приеду. По крайней мере, развлекусь, наблюдая за тем, как вы плетете интриги.
— Я знала, что могу рассчитывать на вас.
— А как насчет вашего… заклятого друга?
Франческа удивленно посмотрела на Люсьена.
— Я имею в виду вторую сторону в вашем споре, Рошфора, — пояснил он.
— О, — лицо Франчески прояснилось, — его… — Она пожала плечами. — Полагаю, он появится хотя бы на балу, если, конечно, он сейчас в Дэнси-Парк, — сказала она, имея в виду загородное поместье герцога, одно из многих, расположенное недалеко от дома, где прошло детство Франчески.
— Не боитесь ли вы, что он попытается помешать вам?
— Сенклер? — рассмеялась Франческа. — Да он и пальцем не пошевелит, чтобы хоть как-то повлиять на развитие событий. Он предпочитает наблюдать свысока, как Бог, за тем, как суетимся мы, смертные, пытаясь управлять нашей жизнью.
Сэр Люсьен удивленно посмотрел на Франческу, уловив в ее голосе нотку горечи.
— Что ж, — сказал он вдруг, — похоже, он спустился со своего Олимпа.
Франческа обернулась и увидела направляющегося к ней герцога Рошфора. По пути он то и дело останавливался, чтобы перекинуться парой слов то с одним, то с другим, но взгляд его был устремлен на Франческу, и она поняла, что является конечной целью его путешествия. Она равнодушно отвернулась и устремила взгляд на танцующих, но сразу ощутила, когда герцог подошел ближе. Он остановился рядом и тоже принялся наблюдать за парами, скользящими в танце.
— Должен сказать, миледи, из гадкого утенка вы сделали настоящего лебедя, — сказал герцог через несколько мгновений, и в его голосе явно слышалось удивление.
Франческа взглянула на Рошфора, но его лицо, как всегда, было непроницаемо.
— Уверяю вас, мне почти не потребовалось для этого усилий. Боюсь, Рошфор, вы выбрали неверный предмет для пари.
На губах герцога появилась едва заметная улыбка.
— Рассчитываете на легкую победу?
— Не легкую, нет, — ответила Франческа, — но с двумя другими было бы куда сложнее.
— Гм… должно быть, я поспешил с выбором, — признал герцог. Он взглянул на Франческу, и ей показалось, что в его глазах мелькнул смех. — Не сомневаюсь, вы сумеете воспользоваться моим промахом.
— Разумеется.
Танец закончился, и партнер Констанции повел ее к тому месту, где стояли Франческа, сэр Люсьен и герцог. Франческа заметила, что Констанция взглянула на герцога с опаской.
Франческа представила свою протеже герцогу, полагая, что только ради этого герцог и подошел к ней. Однако, к ее удивлению, герцог, поклонившись Констанции, пригласил ее на следующий танец. Глаза Констанции расширились, она посмотрела сначала на Франческу, потом снова на герцога.
— Я… э-э… боюсь, я уже обещала этот танец, ваша светлость, — сказала она скорее с облегчением, чем сожалея.
— Понимаю. — Герцог окинул взглядом зал и увидел приближавшегося к ним мужчину. — Вы обещали танец Миклсхему?
— Что? — спросила Констанция и повернулась туда, куда указывал герцог. — А, да, верно, мистеру Миклсхему.
Герцог приветствовал молодого человека коварной улыбкой:
— А, Миклсхем. Я уверен, вы согласитесь уступить следующий танец с мисс Вудли, не так ли?
Миклсхем, невысокий и полноватый молодой человек с прилизанными волосами и россыпью веснушек на носу и щеках, испуганно посмотрел на герцога и покраснел.
— О… уступить? Вам? К-конечно. Разумеется! — Он поклонился герцогу. — С удовольствием, ваша светлость. То есть я хотел сказать… прошу прощения, мисс Вудли, — умоляюще пробормотал он.
— Прекрасно. Мисс Вудли? — Рошфор предложил Констанции руку, которую она, поколебавшись, приняла.
Франческа смотрела, как пара направляется к центру зала.
— Что он затеял? — пробормотала она.
— Наверное, хочет спугнуть вашу пташку, — предположил сэр Люсьен.
— Нет, Рошфор не станет мешать моим планам, — ответила Франческа. — Он считает себя выше этого.
Она наблюдала за тем, как герцог положил руку на талию Констанции и закружил ее в вальсе. Он улыбался своей партнерше, и Франческа вдруг ощутила укол раздражения.
— Дьявол его забери, — сказала она и отвернулась.
Сэр Люсьен бросил на нее оценивающий взгляд.
— Что же, по-вашему, он делает?
— По всей вероятности, пытается досадить мне, — ответила Франческа.
— В таком случае он преуспел.
— О, замолчите, Люсьен, — сердито сказала Франческа, — и пригласите меня на танец.
— Разумеется, дорогая, — ответил он с поклоном.
Глава 6
У Констанции по спине побежали мурашки. Она и надеяться никогда мне могла, что будет танцевать с герцогом. Хотя точно так же она не могла надеяться встретить герцога.
Лорд Лейтон когда-нибудь станет графом, но его обаяние и непринужденная манера общения заставляли забывать о титуле и родословной. Рошфор же был герцогом до кончиков ногтей. Манеры, прямая осанка, чопорность и самоуверенность — все это было порождено поколениями аристократических предков. Лицо было под стать манерам — высокие скулы, черные брови над глубоко посаженными черными глазами. С таким человеком нелегко сойтись, подумала Констанция.
