Сьюзен Виггз - Страж ночи
Лаура подошла к высокому шкафу и стала осторожно отодвигать горшочки с краской и перепачканные полотна, двигаясь столь грациозно, что гость понял, почему Тициан выбрал, именно эту девушку для воплощения в жизнь задуманной картины. А когда она склонилась, рассматривая кувшины в плетеных корзинах, и ее бедра соблазнительно обозначились под тонким шелком, Сандро пришлось напомнить себе, что он христианин и защитник женской добродетели, но тело при этом упорно доказывало, что кроме того, он еще и здоровый мужчина, в жилах которого течет кровь, а не водица.
— Что бы вы хотели? — спросила она, обернувшись.
«Тебя», — подумал Сандро, стиснув зубы. На какое-то время он потерял дар речи.
— Есть чудесная марсала из лучшего урожая за последние сорок лет. Или, может, вот это, имбирное? Маэстро получил его в подарок от одного купца из Смирны.
— Не имеет значения. Мне все вина кажутся одинаковыми.
Лаура быстро выпрямилась. Под прозрачной накидкой соблазнительно затрепетала грудь.
— Не разбираетесь в живописи, не цените вино… А я-то считала, что все патриции — знатоки вин, литературы, искусства и наук.
— Но не тот, который перед вами, — хмуро ответил Сандро.
— Боже, как может человек вашего возраста не разбираться в винах? Давайте попробуем имбирное, — предложила Лаура, наполняя два бокала из муранского стекла. — Маэстро уверяет, что оно сладкое.
Протянув ему один кубок, она сделала глоток из другого. Опущенные веки, влажные полураскрытые губы… Даная в предвкушении экстаза, в ожидании того, кто купит ее благосклонность.
Лаура открыла глаза, и Сандро чуть не утонул в их божественной синеве.
— По-моему, никакое вино не бывает слишком сладким, — она дотронулась краем своего бокала до бокала Сандро. — За вас, мой господин!
— И за вас! — он осушил бокал одним глотком.
Вино оказалось сладким, как мед, и почти таким же густым, совсем не по его вкусу… Но тогда для чего он снова протягивает бокал?
— Теперь помедленнее, — заметила красавица, вновь наполняя бокалы, — вином, как, впрочем, и другими удовольствиями, нужно наслаждаться неторопливо, смакуя ощущения.
В последнее время Сандро даже не помышлял о наслаждениях, с головой уходя в работу. Сомнительное удовольствие — задерживать преступников, хватать воришек и присматривать за разжиревшей знатью.
— Вы здесь по делу, мой господин?
— Да.
Она рассмеялась.
— По краткости ваших ответов и нежеланию их хоть чуточку приукрасить, я так и поняла.
В Лауре, как заметил Сандро, была одна примечательная черта: она, казалось, ни на секунду не оставалась в покое, постоянно находясь в движении — то приглаживая локон, то перебирая пальцами край накидки, то проводя рукой по подоконнику… И как только удается Тициану запечатлеть ее облик на холсте?
— Нет, — помолчав, ответил Сандро, — вы не угадали причину краткости моих ответов. Просто человеку в моем положении необходимо быть сдержанным.
— Сдержанным… — Лаура произнесла слово так, словно пыталась почувствовать его вкус.
Подбоченившись и добродушно подразнивая гостя, она промолвила:
— Но от женщины моего положения едва ли можно ожидать сдержанности. Сестра Лючия частенько упрекала меня за отсутствие выдержки.
«Мне нет никакого дела до выдержки или же отсутствия таковой у этой красавицы, — сказал себе Сандро — И до сестры мне тоже нет никакого дела». Но неотразимое обаяние девушки не позволило ему оборвать беседу.
— Сестра Лючия?
— О, сколь вы внимательны и благовоспитанны. В умении поддержать разговор вам не откажешь. — Манера разговора и взгляд натурщицы были безжалостно непочтительны. — Я говорила о сестре из Санта Марии, Челесте, — Лаура отвернулась и принялась рассматривать хорошо ей знакомый вид, открывавшийся из окна.
Канал был усеян гондолами, перевозившими купцов и патрициев. Желтые грузовые лодки доставляли в город продовольствие. Прямо напротив располагалось большое здание с фасадом из истрианского камня.
— Я выросла в монастыре, — пояснила Лаура.
Она обхватила себя руками, словно ей было холодно.
— Отца я никогда не видела, — добавила она.
Проявляя внимание и благовоспитанность к собеседнице, Сандро поинтересовался:
— А мать?
— Она отдала меня в монастырь. Вернее, продала, — голос девушки звучал сухо и отстраненно, как у покупателя, делающего заказ.
Вздоха гостя она не заметила.
— Продала вас?
Лаура обернулась, и Кавалли обратил внимание, что в ее глазах затаилась печаль. Он догадался: она пытается скрыть, какую боль, доставляют ей воспоминания.
— Сестры из монастыря взяли меня помогать по хозяйству.
Как бы предвидя негодование собеседника, Лаура, оправдывая мать, добавила:
— Мы были нищими. У нас и дома-то своего не было. А деньги, выплаченные сестрами, мама потратила на то, чтобы поскорее покинуть Венецию. Она ненавидела этот город, говорила, что слишком много несчастий принесла ей здесь жизнь.
В глазах девушки мелькнул лучик давно угасшей надежды:
— Мама обещала, что когда удача ей улыбнется, прислать кого-нибудь за мной, но… — Лаура зябко повела плечами, — с семи лет я ее больше не видела и ничего не слышала о ней.
Сандро потер рукой подбородок. Ему трудно было представить эту уверенную в себе красавицу маленьким испуганным ребенком, оставленным матерью на попечение монахинь.
— Вы решили покинуть монастырь? — спросил он. — Сестры, должно быть, настаивали на вашем пострижении?
— Вовсе нет, — Лаура подошла к столу с блюдом зимних, слегка сморщенных яблок, выбрала одно и протянула гостю.
Поколебавшись, он взял, произнеся про себя: «Ева».
Девушка села на низкий красный диван.
— Мой господин, меня никогда не привлекала монашеская жизнь. Я собираюсь стать великой художницей.
Рука Сандро с яблоком застыла у рта.
Лаура рассмеялась.
— Вы так на меня смотрите, что можно подумать, что я собралась водить колесницу, перевозящую покойников на тот свет. Неужели так странно, будто женщина решает стать художником?
— В общем… да, я нахожу это… гм… необычным.
Лаура наклонилась, ее губы насмешливо изогнулись.
— Мой господин, вы меня разочаровываете! Я полагала, что человек, ответственный за тишину и покой Венеции, не может иметь столь нелепых предрассудков. Или вы считаете, что женщины вправе выбрать только одну из трех возможностей: стать женой, монахиней или проституткой? Надеюсь, вам все же покажется нелепым осуждать меня за то, что я захотела несколько расширить этот перечень.
Сандро скользнул по девушке взглядом и не удержался от замечания:
— Две первые возможности, по крайней мере, уж наверняка несколько расширили бы вас в талии.
