Барбара Картланд - Девственница в Париже
Она ничего не ела с тех пор, как сегодня ранним утром выехала из Дувра, и сейчас от музыки и шума у нее кружилась голова. Боясь выглядеть униженной просительницей в этом странном, пугающем доме, она опустилась на краешек чемодана, стараясь скрыть его ободранные бока и стершиеся углы. Она прекрасно понимала, что и сама после многочасового путешествия выглядела не лучше, не имея возможности принять ванну и привести себя в порядок. Она пыталась умыться в поезде, но туалетом пользоваться было почти невозможно, а на станции искать дамскую комнату она не хотела, так как боялась потерять свой чемодан, который выгрузили из багажного вагона.
На станции она выбрала этот древний фиакр только из соображений, что это будет дешевле, чем удобный наемный экипаж.
Внезапные взрывы хохота, раздавшиеся сверху, отвлекли ее от грустных мыслей, и она в некотором изумлении уставилась на элегантно одетую женщину со сверкающим на шее бриллиантовым ожерельем, которая быстро спускалась по лестнице, приподняв пальчиками подол юбки. Ее преследовали три молодых человека в накрахмаленных белых рубашках со стоячими воротничками. Они бежали так быстро, что фалды их фраков буквально летели за ними. На последней ступеньке они наконец нагнали женщину, и вся эта сцена сопровождалась хриплым смехом и визгливыми, почти истерическими, протестующими выкриками.
Трудно было понять, что они говорили, но Гардения разобрала слово «выбрала», которое несколько раз повторили мужчины, потом какие-то ответы, заставившие их еще громче расхохотаться. В конце концов они подняли даму на руки и потащили ее наверх по лестнице.
Гардения растерянно наблюдала за всей этой сценой. Она не привыкла к манерам столичного светского общества. То, что один джентльмен тащил даму за ноги, а два других обхватили ее за плечи, показалось ей слишком дерзким и в некоторой степени неприличным. Она была так поглощена тем, что происходило на лестнице, что вздрогнула, услышав, как мужской голос произнес:
— Мой Бог! Какую очаровательную малышку приготовила нам Лили!
Она подняла глаза и увидела двух мужчин, сверху наблюдавших за ней. Тот, кто говорил, был французом — темноволосым, молодым, красивым, его глаза, казалось, замечали все детали ее помятого дорожного платья из черной бумазеи и простой черной шляпки с поднятыми полями, из-под которой выбивались мелкие кудряшки.
— Она очаровательна! — опять по-английски воскликнул француз.
Гардения, чувствуя, как румянец заливает щеки, перевела взгляд на второго мужчину. Она решила, что это англичанин. Он тоже был красив, но в его строгом, даже циничном лице сквозила настороженность, что и дало Гардении возможность заключить — перед ней ее соотечественник. Он смотрел на нее как-то странно, и Гардения, к своему удивлению, опустила глаза. Ей показалось, что в его взгляде промелькнуло презрение, а может, она ошибалась.
— Это, должно быть, новый развлекательный номер, — сказал француз, все еще обращаясь к англичанину. — Не можем же мы уйти прямо сейчас, лорд Харткорт, — мы прозеваем изумительное представление.
— Сомневаюсь, — медленно, растягивая слова, проговорил англичанин. — В любом случае, дорогой мой граф, от добра добра не ищут.
— Нет, нет, вы ошибаетесь, — запротестовал граф и, к полному изумлению Гардении, взял ее за руку. — Вы очаровательны, — сказал он по-французски. — Какова же ваша роль?
— Боюсь, сэр, я вас не понимаю, — ответила Гардения.
— Я вижу, вы англичанка, — вмешался лорд Харткорт. — Мой друг очень хочет узнать, в чем заключается ваш номер. Скажите, пожалуйста, в этом старом поношенном чемодане, на котором вы сидите, сложены приспособления для всяких фокусов или вы играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
Гардения уже собралась было ответить, но не успела она вымолвить и слова, как опять вмешался француз.
— Нет, нет! Не рассказывайте нам! Мы попробуем отгадать! Вы притворяетесь юной воспитанницей из монастыря, вы залезаете в чемодан в этом старом платье, и когда вы вылезаете — пуф, — он послал воздушный поцелуй, — на вас всего очень, очень мало, а то, что есть, все золотое и сверкает, не так ли?
Гардения выдернула руку и вскочила.
— Наверное, я очень глупа, — сказала она, — но я не имею ни малейшего представления о том, что вы говорите. Я жду, когда моей тетушке сообщат о моем… неожиданном приезде. — На последних словах она задержала дыхание и подняла глаза, но не на графа, а на лорда Харткорта, как бы взывая к нему.
Граф откинул голову и рассмеялся.
— Великолепно! Изумительно! — воскликнул он. — О вас будет говорить весь Париж! Послушайте, я завтра же навещу вас. Где еще вы играете? В «Мейоль»? Или в «Мулен Руж»? Где бы то ни было, вы самое прелестное создание, которое я когда-либо видел, и я должен первым поприветствовать вас в этом доме.
Он взял ее за подбородок, и Гардения с ужасом осознала, что он собирается поцеловать ее. Она вовремя отвернулась, толкнула его обеими руками и попыталась вырваться.
— Нет, нет! — вскричала она. — Вы ошибаетесь! Вы не понимаете!
— Вы очаровательны! — опять повторил француз.
Она почувствовала, как его руки обвиваются вокруг нее, как он притягивает ее к себе.
— Нет, нет! Прошу вас, выслушайте меня!
Она била его кулачками в грудь, но это ничего не давало. По его разгоряченному дыханию, обжигающему ее щеку, она поняла, что он пьян и что ее сопротивление только еще больше разжигает его.
— Пожалуйста, прошу вас! — крикнула она.
Вдруг раздался спокойный голос англичанина:
— Минуту, граф, мне кажется, вы совершаете ошибку. — И, к своему удивлению, Гардения почувствовала, что она свободна, а между ней и французом стоит лорд Харткорт.
— Заставьте его… понять, — пробормотала она дрожащим голосом.
Но внезапно, к ужасу Гардении, губы перестали ее слушаться, холл поплыл перед глазами. Осознав, что сейчас упадет в обморок, она вытянула руку в поисках опоры — и тут твердая мужская рука подхватила ее. Это принесло ей удивительное чувство безопасности, и она погрузилась во мрак, который, показалось ей, полностью окутывал ее…
Придя в себя, она увидела, что лежит на диване в незнакомой комнате. Шляпки не было, голова покоилась на целой горе атласных подушек, а к ее губам кто-то прижимал стакан.
— Выпейте вот это, — скомандовал голос.
Она сделала небольшой глоток и передернулась.
— Я не пью крепкие напитки, — начала было она, но стакан еще крепче прижали к ее губам.
— Выпейте немного, — проговорил все тот же голос. — Вам это пойдет на пользу.
Гардении ничего не оставалось, как подчиниться. Бренди горячей волной разлилось по телу, туман перед глазами рассеялся, и она увидела, что стакан держит тот самый англичанин. Она даже вспомнила его имя — лорд Харткорт.
