Фиби Фиджеймс - Серебряный ангел
— Недаром ты Кэллоуэй! Вы все так суеверны. Ты, вероятно, переняла это у своей тетушки.
Брайди попыталась встать, но ее ноги были еще слабы, и она снова опустилась в кресло.
— Похоже, это единственное, что я у нее переняла. И потом, мы нисколько не суеверны. Просто так говорят.
Взгляд девушки упал на обои, цвет которых показался ей иным, чем полчаса назад. Она присмотрелась к креслу, в котором сидела: оно было обито китайским плюшем, а не кожей.
— Меня сюда перенесли? А где мистер Толбот и все остальные?
Кора нежно потрепала девушку по руке и сказала снисходительным тоном:
— Они там же, где и были, в библиотеке, дорогая моя. Когда ты упала в обморок, джентльмены перенесли тебя сюда. Должна признаться, Брайди, что ты впервые показалась мне по-настоящему… женственной.
Девушка резко выпрямилась в кресле.
— Вы хотели сказать — беспомощной, а не женственной. Это разные вещи!
— Нет, я хотела сказать совсем не это… Если бы у меня были такие же большие голубые глаза, как у тебя, то я бы не пользовалась ими только для того, чтобы сердито на всех посматривать. Честно, Брайди, этот твой суровый взгляд способен превратить в ледяную статую любого. Вот если бы ты научилась быть более… хрупкой, беззащитной. Ты знаешь, что я имею в виду. Ведь ты довольно привлекательная девушка. И у тебя прекрасные перспективы на будущее.
Заметив, что хмурый взгляд девушки становится попросту свирепым, Кора, на всякий случай, сделала шаг назад.
— Ну вот, пожалуйста! Ты опять за свое. Ведь я только сказала, что у тебя есть перспективы. — Кора нервно крутила на пальце свое обручальное кольцо. — Ради Бога! Я вовсе не хотела тебя обидеть, дорогая. Я лишь хотела сказать, что если бы ты не была такой… такой…
— Какой такой? Такой упрямой?! Такой прямолинейной?!
— Вот видишь, ты опять словно с цепи сорвалась. Я ведь только хочу тебе помочь. Если бы ты была хоть чуточку мягче, у тебя давно уже был бы муж.
Брайди презрительно фыркнула:
— Не нужен мне никакой муж!
Кора негодующе покачала головой и ее безукоризненная прическа растрепалась.
— Что тебе действительно сейчас необходимо, так это бокал хорошего портвейна, — сказала она и, подойдя к камину, решительно потянула за колокольчик, висящий на шнурке с кисточкой.
— Но я вовсе не…
На звон колокольчика двери мгновенно отворились, в комнату вошла служанка и вопросительно посмотрела на Кору.
— Принеси портвейн, Этта. Два бокала.
Когда служанка вышла, оставив дверь приоткрытой, Брайди попыталась возобновить прерванный разговор:
— Но я и в самом деле ничего не хочу. Я хочу только поскорее оказаться дома.
— А! — раздался голос мужа Коры и поверенного семьи Кэллоуэй Артура Б. Толбота. В дверном проеме показалась сначала его лысеющая голова, а затем появился и он сам. — Вам уже лучше, моя дорогая мисс Кэллоуэй?
На этот раз ноги Брайди оказались более послушными. Она встала и посмотрела мистеру Толботу прямо в глаза. Это было не так уж сложно, потому что они были примерно одного роста.
— Гораздо лучше, мистер Толбот, — ответила девушка. — А где все остальные?
Толбот откашлялся.
— Мистер Джергинс, мистер Гастингс и мистер Картер ожидают в гостиной.
Брайди продолжала буравить взглядом своего поверенного. Он не выдержал и опустил глаза первым. Толбот был не единственным, кто не мог долго выдерживать на себе взгляд девушки.
— Я и в самом деле пытался отговорить ее, мисс Кэллоуэй, — произнес он наконец.
— Но, как мне кажется, без особого рвения.
Толбот театрально приложил руку к сердцу с таким усердием, что затрясся его живот и звякнула цепочка часов.
— Клянусь вам, я…
— Как скоро я должна покинуть Драмкин?
— К чему такая спешка, моя дорогая? В этом вовсе нет необходимости. Вы можете оставаться здесь, сколько пожелаете. Хоть неделю.
Вернулась служанка, неся в руках серебряный поднос с двумя бокалами портвейна.
Брайди поспешно взяла один из них. И хотя никогда не питала особой любви к портвейну, сейчас глоток этого напитка оказался, как нельзя кстати.
— Вы очень великодушны, мистер Толбот, — произнесла девушка и осушила бокал. Огненная жидкость обожгла горло. Изо всех сил стараясь не закашляться, она повторила: — В самом деле, вы очень великодушны!
Слова эти прозвучали вызывающе-насмешливо.
— Вовсе не обязательно прибегать к сарказму, — заметил Толбот, хотя манеры Брайди заботили его сейчас меньше, чем бокал с портвейном, который он пытался отнять у жены.
Брайди с громким стуком поставила на поднос свой бокал.
— К сарказму? А с чего вы взяли, что у меня есть какие-то причины для этого, мистер Толбот?
— Черт возьми, Кора, ты же обещала! — прошипел Толбот и, вырвав бокал из рук жены, вытер носовым платком капли портвейна, попавшие на его руку и манжет.
Брайди знала причину беспокойства адвоката. В Бостоне не было человека, не ведавшего о том, что целыми днями Кора Толбот просиживает в своей знаменитой розовой оранжерее возле кувшина с вином. «Сангрия» — так называется это вино, сообщила она Брайди, когда однажды по ошибке наполнила ее бокал из того самого кувшина. «Это испанское вино, дорогая», — пояснила Кора, икнув.
Сейчас у жены адвоката был такой вид, что, казалось, поубивает всех, если не получит сейчас свою кварту вина. Однако, она заставила себя сложить руки на коленях и проворковать ангельским голоском:
— Тебе все же достался этот браслет, дорогая. Он такой красивый.
— Да, — сказала Брайди со вздохом. — Кстати, мистер Толбот, могу ли я получить его сейчас?.. Я имею в виду свою долю наследства. — Девушка протянула руку.
Адвокат Толбот жестом велел служанке удалиться, спрятал в нагрудный карман носовой платок, испачканный портвейном, и только после этого вытащил из бокового кармана небольшую коробочку.
— Опять вы со своим сарказмом, мисс Кэллоуэй…
— Скорее, это ирония, мистер Толбот.
Взяв из рук адвоката коробочку, девушка достала из нее браслет. Он оказался довольно-таки тяжелым. Как тетушка Мойра носила его не снимая?! Приподняв браслет, Брайди легонько потрясла его, отчего крупные серебряные и золотые брелоки, украшавшие эту изящную вещицу, глухо зазвенели.
— Мне кажется, вам стоит надеть его, — предложил Толбот.
Стоя позади мужа, Кора тоскливо посматривала на дверь, за которой скрылась служанка, унесшая остатки портвейна.
— Да, — ответила Брайди и почувствовала, как задрожали ее губы.
Расстегнув застежку на своем браслете, она спрятала его в сумочку и застегнула на запястье браслет покойной тетушки. Холодный металл неприятно обжег кожу.
