Джессика Мэннинг - Соперницы
– Уверена, что никогда его не встречала прежде, Марго. Я бы запомнила, у меня хорошая память на лица.
– Быть может, он сын плантатора из Вест-Индии или вовсе европеец, спасающийся от революции.[1] Я никогда еще не встречала такой интересной одежды.
– Может быть, он американец?[2] – рискнула предположить Анриетта.
– Глупости! – отмахнулась Марго. – Я ни за что не поверю, что он американец. Он похож на цивилизованного человека! Взгляни на него повнимательнее! Его осанка, движения, его взгляд – он не похож на этих язычников.
– Вообще-то, Марго, я встречала американцев, которые вели себя достаточно мило.
В обычной обстановке комментарий Анриетты вызвал бы бурю эмоций и негодования, но сейчас Марго задумалась о чем-то своем и пропустила замечание подруги мимо ушей. Ей очень хотелось заговорить с молодым человеком, но она, естественно, не могла подойти к нему. Ей очень хотелось узнать, к кому в Пристани он собирается наведаться. Более того, она даже готова была снизойти до того, чтобы заговорить с ним на варварском английском языке, если все же выяснится, что он американец. В конце концов после стольких лет, проведенных в Америке, обе они более-менее сносно освоили чужой язык.
Что же до Ройала, то, несмотря на полное незнание французского, он был уверен, что дамы говорят о нем. Он посмотрел в их сторону и автоматически улыбнулся. Анриетта высокомерно вскинула брови и отвела взгляд, Марго, напротив, воспользовавшись возможностью, как бы случайно обронила на палубу веер. Ройалу не оставалось ничего другого, как поднять его и представиться.
Женщины обменялись красноречивыми взглядами. Все-таки он оказался американцем. Марго не преминула воспользоваться своим английским. Она представилась сама и представила Анриетту, которая предпочитала не вмешиваться в разговор до поры до времени.
– Так, значит, вы американец, месье Бранниган?
– Да, – ответил тот, нисколько не смутившись, – американец во втором поколении, хотя предки мои были из Ирландии. Родился и вырос в Пенсильвании.
– Тяжело, наверное, вдали от дома, – сочувственно сказала Марго, но Ройал пропустил ее фразу мимо ушей. Мадам Мартино с удвоенной силой замахала веером. – Так, значит, вы направляетесь в Пристань Магнолий?
Ройал кивнул. Марго угнетало нежелание молодого человека общаться, но она упрямо продолжала разговор, бросив в сторону Анриетты просительный взгляд.
– Мы тоже из Пристани, – провозгласила Анриетта театрально. – Мы там всех знаем.
Ройал засунул руки за ремень, и Марго испугалась, что он сейчас развернется и уйдет, но все же Бранниган продолжил разговор:
– А я, признаться, никогда раньше не бывал в Пристани Магнолий.
– В таком случае вы ничего не знаете про историю этого славного места, месье Бранниган, – ухватилась за возможность продолжить беседу Марго. Что ж, если она будет последовательно рассказывать обо всех плантациях Пристани, то обязательно выяснит, куда именно направляется молодой человек.
– Ну же, Марго, не тяни, рассказывай, у тебя лучше получается.
Мадам Мартино засияла и с удовольствием принялась за рассказ:
– Пристань, как мы называем наше поселение, – это очень закрытое общество…
– И мы выращиваем сахарный тростник, – вставила Анриетта.
– Да-да, сахарный тростник. Наш ежегодный урожай составляет одну восемнадцатую продаж сахара в Новом Орлеане.
– И заметьте, наш товар только высшего качества, – с энтузиазмом добавила Анриетта.
– Изначально всей землей в этих местах владел один человек, а именно Джулиус Таффарел, но он жил не по доходам, и поэтому его дочь Джулия Таффарел вынуждена была продать большую часть земли разным хозяевам. Так появились еще пять землевладельцев. Всего шесть плантаций, если считать земли Таффарелов.
– А считать их в общем-то и не стоит, поскольку она почти не следит за землей, – снова вставила Анриетта.
– Это уж точно. Прямо бельмо на глазу эта Джулия Таффарел. Но, боюсь, ничего не поделаешь. Придется ждать, пока она отойдет к праотцам и ее земли выкупит какой-нибудь солидный человек.
– Видите ли, – не унималась мадам Дювалон, – Джулия не совсем здорова. Вы, надеюсь, понимаете, что я имею в виду. Ее мать посадила аллею Магнолий длиной в три мили, поэтому наше поселение и называется Пристань Магнолий.
– В общем, какая мамаша, такая и дочь. Видимо, странности в их семье передаются по наследству. У нее никогда не бывает гостей, так что вряд ли вы едете к ней?
Марго выжидательно посмотрела на Ройала.
– А где живете вы, леди? – спросил тот.
– Я живу в поместье Белыпас, – ответила Марго, – с моим племянником и его женой, Леоном и Мишель Мартино. Леон тоже на пароходе, хотя я без понятия, где он пропадает. Его жена происходит из очень влиятельного испанского рода Картэсов. Хотя, если честно, эта молодежь… – Марго оборвала себя на полуслове, скорчив недовольную гримасу. – Анриетта и ее муж, герцог Александр Дювалон, живут в поместье Саль-д'Ор. Им также принадлежит поместье Вильнев.
– Это поместье принадлежало моим родителям, – вставила Анриетта.
– Остаются три. Виктуар, обладателем которого является почтеннейший Теофил Бошемэн. – Она на секунду замолчала, ожидая реакции Ройала, и, поскольку таковой не последовало, продолжила: – Эритаж, которое принадлежит Журденам, – снова пауза и снова молчание со стороны Браннигана, – ну и, конечно, поместье Джулии Таффарел.
Ройал Бранниган по-прежнему хранил молчание.
– Скажите же нам, месье Бранниган, – не выдержала Анриетта, – в каком из поместий вы собираетесь гостить?
– Я не собираюсь гостить ни в одном из поместий. Более того, меня никто не приглашал в Пристань Магнолий.
– Тогда вы, должно быть, бизнесмен! – воскликнула Марго.
– Нет, мадам. Я игрок и направляюсь в Пристань, чтобы забрать долг. А сейчас, если вы позволите, я бы хотел откланяться. – С этими словами он развернулся и, прежде чем Марго смогла остановить его очередным вопросом, ретировался.
– Американец, как я и говорила, – сказала гневно Марго своей подруге, вновь переходя на французский, – да еще и игрок!
– Ах, Марго, прошу тебя, не говори об этом Александру, боюсь, он не одобрит такое общество, – с мольбой в голосе проговорила Анриетта, сжимая в ладони распятие.
– А ведь мы так и не выяснили, к кому он направляется, Анриетта, – задумчиво сказала мадам Мартино.
Туман мало-помалу рассеивался, и пароход смог продолжить плавание с нормальной скоростью. «Прекрасная креолка» величественно проплывала мимо тихих заводей, прибрежных болот, залитых вечерним солнцем островков и скрытых в мангровых зарослях буев, отмечающих пройденный путь. Цапли и белоснежные аисты временами взлетали с насиженных мест, недовольно кружа над пароходом. Аллигаторы, сторожа и корифеи здешних мест, лениво провожали судно тяжелыми взглядами.
