Екатерина Левина - Соловей для черного принца
— Там ржавые решетки и длинные цепи, вбитые в стены, к которым приковывали измученных пленников. Говорят, что если кто и выходил оттуда живым, то уже не мог смотреть на ясное солнце, потому что в подземелье лишь узенькие щели, вместо окон…
— Ты так рассказываешь, Мэг, будто сама спускалась туда.
— Что вы, избави меня бог от этого ужаса! — всплескивала она руками. — Там творится зло, и мне, праведной христианке, в таком месте делать нечего! Еще, я слышала, что души замученных вечно бродят по подземелью. Те, кто живет возле замка, слышат по ночам их скорбный плач.
— А что еще рассказывают про ужасного графа?
— Ходят слухи, конечно, это только слухи, но сами понимаете, дыма без огня не бывает, что он убил всех своих жен. А у него их было целых три! А тела закопал в саду!
— О! Это, как Синяя Борода, да?
— Не знаю, может, у графа и была синяя борода раньше. У такого человека даже фурункулы зеленого цвета от злости, а не красного, как у нормальных людей. Но сейчас у него борода седая.
Я смеялась, представляя седого старика с широкой на все лицо окладистой бородой, из-за которой видны только узенькие злые глазки и жирный зеленый прыщ на полноса.
— Ваш отец всегда был чудаком, — продолжала тем временем кухарка. — Он любил гулять в лесу или сидеть на берегу озера и мечтать. А старый хрыч ненавидел его за это и даже отослал в какую-то строгую школу для юношей. Но это не сломило дух вашего отца.
Я согласно кивала головой и продолжала слушать.
— Я тогда работала в Оурунсби. Только, только пришла в дом. Но уже благоговела перед вашей матушкой. Мисс Каталина была любимой дочерью лорда и леди Оурунсби. И самой красивой девушкой во всей Англии. И, естественно, этим двоим суждено было встретиться!
Она замолкала, бросая на меня победный взгляд, и после короткой паузы продолжала.
— А произошло это событие благодаря мне! Да, да, вы не ослышались, мисс, благодаря вашей простушке Мэг.
Я делала круглые глаза от удивления и восхищения и требовала немедленно все рассказать.
— А вот как все было….Как-то отправили меня в лес за грибами. Сначала я боялась заходить вглубь леса и бродила по опушке. Но вскоре поняла, что так я грибов не соберу. Поэтому, переборов страх, пошла в самую чащу. А там! Грибов видимо-невидимо. Ну, глаза то у меня и разбежались. Кроме грибных шляпок ничего не замечала. А когда опомнилась, поняла, что заблудилась. Ох, и жутко мне стало! Я стала звать на помощь, но кто мог услышать! Хоть я и испугалась, а корзину с грибами не выбросила! И вот бреду я по лесу, тащу эту корзину, кричу, время от времени, и тут прямо из кустов выезжает он…
— Мой отец?
— Конечно. А вы о ком подумали? Не разбойник же с большой дороги.
— Нет, нет, что ты.
— Ох уж я и обрадовалась! Я, ведь, уже помирать собралась, думала никогда мне из леса не выбраться. Мой спаситель слез с лошади, подсадил меня, а сам взял корзину и пошел рядом. Он так переживал за меня, что решил проводить прямо до Оурунсби. Нам на встречу вышла мисс Каталина, волновавшаяся за меня. Оказывается, я проблуждала в лесу целый день! Представляете, мисс! Когда мистер Эдвард увидел мою госпожу, никакие благодарности ему были не нужны. Во все глаза смотрел на госпожу. А она на него. Я сразу поняла, что это любовь с первого взгляда.
Тут Мэг опять делала очередную паузу и промокала глаза фартуком.
— Но его ужасный отец, этот граф Китчестер был против нашей леди. Оурунсби были хоть и знатных кровей, но обедневшими, и не представляли для него интереса. Старик устроил сыну настоящую пытку. Кричал, грозился лишить наследства и запереть в подземелье. Но ваш отец все стерпел. Я помню, какой он был бледный. Ведь, я тайком передавала ему письма от вашей матери. Она тоже не находила себе места от отчаяния. Но ей, по крайней мере, было с кем поделиться, а мистер Эдвард был один-одинешенек.
— А дальше что было? Как они нашли выход?
— Так же как и все влюбленные — решили бежать в Гретна Грин. А этот чертовый старикан, — Мэг не стеснялась говорить при мне такие словечки, но я только посмеивалась над этим, — как только узнал о побеге, отправился в погоню. Говорят, загнал десять лошадей до смерти, но наших голубков не догнал. Видно, судьба их хранила.
— И они сразу же после венчания приехали сюда, в Филдмор?
— Нет, что вы, мисс Роб. Эти двое отправились в родные края, надеясь все же получить родительское благословение. Но граф приказал молодым убираться к чертям…ой, ну, вы понимаете, это не я так сказала, а этот хрыч… и лишил сына наследства, объявив, что навсегда отказывается от него. Что нет, и не будет у него впредь сына. Вот так то. Не по христианским законам живут эти Китчестеры.
— А что в Оурунсби?
— А что там? Лорд Оурунсби против воли графа не решился пойти. Тем более, у них была еще одна, старшая, дочь, которую тоже надо было пристроить.
— И что же сделали родители? Они же не могли позволить разрастись скандалу.
— Конечно нет. Но тут сделала доброе дело сестра мисс Каталины.
— Тетя Гризельда?
Тетушка в те далекие времена была мне почти посторонней. Она и моя мать были совершенно не похожи друг на друга. Мать была высокой, стройной женщиной с чертами лица, словно высеченными из мрамора. Она была постоянно озабочена состоянием своего мужа и не обращала внимания на окружавших ее людей. Тетя Гризельда была старше матери. Но в отличие от нее так и не вышла замуж. Раньше я думала, что она не способна любить, так как считала себя глубоко практичным и рациональным человеком, жившим по велению разума, а не минутной слабости. Тетя была полной и высокой. На румяном лице пронзительно сверкали глаза. Когда она смеялась, их почти не было видно, а смеялась тетя довольно громко, что не нравилось маме и "слишком отражалось" на ее нервах.
— Мисс Гризельде, как старшей дочери, по завещанию достался небольшой домик от какой-то дальней родственницы. Эта родственница, как раз вовремя почила…ой, ну вы понимаете, что я имею в виду… чтобы в этот дом могли въехать наши голубки.
— Получается, тетя Гризельда была так добра, что отдала свое наследство матушке?
— Каждый чем-то жертвует во имя других, моя маленькая мисс Роби, — отмахнулась кухарка. — Вы еще слишком малы, чтобы это понять. А теперь марш отсюда, мне надо готовить к обеду. А то отвлекаете меня тут.
После этого, я обычно забиралась на чердак, где среди сундуков с вещами дальней родственницы, так вовремя почившей, и развешенных под крышей веников чилиги, размышляла о нашей жизни в Литтл-Хаусе, о древнем замке, о жутком графе Китчестере и еще мечтала когда-нибудь, хоть одним глазком, заглянуть в таинственные подземелья.
