Лесли Линн - Обман герцога
Он натянул на себя одежду для верховой езды. Теперь, когда Ричард решил, ничто не должно препятствовать его отъезду. Но прежде чем уехать, он должен зайти в библиотеку. Выпив залпом стакан вина, он сел за темный ореховый стол, чтобы написать записку матери. Ричард не хотел ее будить в эти ранние часы.
Как будто прочитав его мысли, мать стояла перед ним. Запах роз наполнил воздух, ее белые волосы были собраны в длинную косу, открывая ее невероятно красивое, даже в этом возрасте, лицо, с темными сияющими глазами, унаследованными от нее всеми детьми.
– Я знаю, что ты уезжаешь в Шотландию. Если ты не вернешься через две недели, Арабелла расторгнет помолвку. – Мягкая речь матери едва ли могла его раздражить. Он никогда не мог понять, как ей удается всегда все знать.
– Мельница сплетен крутится даже в эти часы! – Он подошел к матери, чтобы поцеловать. – Я не сомневаюсь, что ты знаешь, что будет завтра, не говоря уже о том, что было два часа назад.
– Не волнуйся, дорогой, я понимаю, что ты должен уехать. Что ни делается, все к лучшему.
– Ты хотела этого союза, мама, – сказал он мягко.
– Это было решено до того, как ты появился на свет, но никто не сможет заставить тебя, Ричард. – Она подошла к книжному шкафу и, найдя том в темном кожаном переплете, протянула ему. – Ты собираешься в большое путешествие.
– Мама, я…
Слегка ущипнув его за щеку своими изящными пальцами, она пристально посмотрела в глаза сына.
– Скажи, а ты сам знаешь, что ищешь?
Одинаковые шоколадные глаза встретились. Теперь, как, впрочем, и всегда, было невозможно сказать ей неправду.
– Нет. Но я буду знать, когда найду. Тогда я вернусь исполнять свой долг.
1
Мери Мастертон села на своей узкой кровати. Часто моргая, она попыталась рассмотреть свою маленькую комнату со сводчатым потолком. Спросонья она не могла сконцентрировать свое внимание на чем-либо. Но постепенно предметы начали принимать знакомые очертания. Она облегченно вздохнула. Все в порядке. Все на своих местах: низкий комод вишневого дерева с серебряным гребешком на полированной поверхности, рядом кресло-качалка, принадлежавшее ее матери, все знакомо и дорого своими воспоминаниями.
Так что же ее разбудило? Она расправила постель, собираясь лечь обратно. Ее длинные тяжелые волосы выпали из косы. Убрав их, она пристально посмотрела в окно. Первые рассветные лучи всегда светили в него, подчеркивая яркость любимых роз Лотти.
Странно. В это утро солнечный свет был огненного цвета, а стекло сверкало золотым и красным.
Заинтригованная, она откинула одеяло и, мягко ступая по холодному деревянному полу, подошла к окну. Взобравшись на подоконник, она прижала нос к оконному стеклу.
Сердце ее бешено застучало. Пожар! Языки пламени вырывались из конюшни и распространялись по стенам.
Лошади!
– Дядя Ян! – крикнула она, распахнув дверь спальни. – Дядя Ян, в конюшне пожар. – Пробегая мимо двери его комнаты, она сильно ударила по ней кулаком.
Мери бежала через двор к конюшне. Серый дым пугал ее, но она думала только о том, чтобы спасти лошадей.
Она распахнула дверь конюшни, и ее обдало таким жаром, что она едва не упала.
– Все хорошо! Я здесь! – Она попыталась перекричать дикое ржание лошадей.
Дым ослеплял ее, но она знала конюшню очень хорошо. Лара и Красавица были слева от нее, Гром и Чернуха с молодыми жеребятами были заперты сзади.
Она повернула налево, на ощупь пробираясь к стойлу Красавицы. Схватив повод, она запустила руку в гриву кобылы и толкала ее к выходу. Красавица не хотела покидать своего места. Мери пришлось приложить немало усилий, чтобы вытолкать ее во двор.
– Мери, девочка, выходи! – крикнул дядя Ян, выбегая ей навстречу в ночной рубашке, выбивающейся из надетых наспех брюк.
– Держи Красавицу. – Она сунула повод кобылы в его руки и побежала назад.
Мери услышала его ругательства. Через минуту он уже был позади нее.
– Возьми Чернуху! Я пошла к Ларе, – командовала она.
Глаза лошади были округлены от ужаса, Мери положила руку на ее каштановую гриву.
– Лара, девочка, я здесь, – успокаивающе говорила Мери.
Вдруг над ней вспыхнул сеновал. Мери обдало жаром, горячим воздухом было невозможно дышать. Найдя ведро с водой, она плеснула в лицо. Нужно спешить! Схватив Лару за гриву, она оседлала ее. Ее горло пересохло, но, наклонившись вперед к каштановой гриве, она подгоняла Лару к выходу. Очутившись на дворе, Мери соскользнула со спины кобылы.
– Свобода. – Хлопая Лару по крупу, она как бы указала ей путь к дальнему полю, где обычно паслись лошади.
Ее совершенно ослепшие глаза слезились от едкого горячего дыма. Услышав тревожные крики Лотти, она открыла глаза. Перед ней в сером дыму был силуэт мужчины верхом на лошади. Спрыгнув, он подбежал к девушке.
– Сколько там осталось лошадей?
Его голос вывел Мери из шока. Из дыма появился дядя Ян, ведя упирающуюся Чернуху.
– Семь! – прокричала она. – Шесть привязаны вместе. Я займусь Громом.
Повернувшись, она побежала к пылающей конюшне.
Незнакомец исчез в черном дыму. Кусок горящего дерева обрушился перед Мери и ударил о землю с такой силой, что некоторое время она не могла двинуться с места. В следующий момент треск позади нее заставил Мери броситься вперед. У нее оставалось очень мало времени.
Гром дико лягал деревянные стены своего загона. Как Мери ни старалась, он не позволял ей приблизиться и взять повод. Жар обжигал ей кожу, казалось, что она вдыхает пламя. Едва не потеряв сознание, Мери упала на колени, ударив по ведру с водой. Последним усилием она вылила воду на коня, испугав его, и на себя. Она схватила старое одеяло и набросила его на голову коня, закрыв ему глаза.
Из последних сил Мери вцепилась ему в гриву и потащила. Всхлипывая, она успокаивала коня, ведя его во двор:
– Я здесь, Гром, мой хороший.
Ян бежал следом за ней.
– Мери, не возвращайся! Я справлюсь один. – Лотти всхлипывала, держа дрожащими руками Красавицу и Чернуху.
Мери кивнула и, вспомнив, что Лотти едва ли различает, с какой стороны у лошади голова, мягко взяла из ее рук поводья.
– Все будет хорошо, Лотти. Мы должны увести их как можно дальше отсюда. Ты видела Лару?
Голос ее был хриплым, горло болело, но это было ничто, как и ее обожженные веки. Они спасли лошадей!
– Лотти, держи их здесь, – мягко сказала она. – Я должна вернуться за другими лошадьми.
Крыша конюшни горела ярко-красным огнем на фоне восходящего солнца.
Оцепенев, она смотрела, как огонь уничтожает мечту ее отца.
Слезы катились из глаз, но, сжав кулаки, она устремилась спасать остатки своего наследства.
