Кэтрин Куксон - Птица без крыльев
Как быстротечно время… Казалось бы, совсем недавно отец был озорным и веселым, а они с сестрой Джесси — детьми. Отец усаживал их к себе на спину и ползал на четвереньках по комнате, изображая лошадку. Агнес была на четыре года старше, но отец относился к дочерям одинаково. Так продолжалось до тех пор, пока Джесси два года назад не окончила школу. Агнес полагала, что отец станет приучать сестру к работе в магазине или на небольшой кондитерской фабрике, где варились карамель, леденцы и ириски. Но оказалось, у папы были другие планы. Он определил Джесси в школу секретарей, чтобы дочке не пришлось пачкать руки о липкие тянучки, а ее пальчики не пропитались бы запахом табака.
Как ни странно, но Агнес не завидовала сестре. Возможно, это объяснялось тем, что Джесси совсем не горела желанием учиться секретарскому делу. Их мать считала, что, коли у Джесси не лежит душа к работе в магазине, ей следует помогать по дому или научиться готовить. Это принесло бы определенную пользу, так как можно было бы сэкономить на жалованье Мэгги Райс, что работала у них полдня.
Агнес частенько задумывалась, чем руководствуется отец, выплачивая жалованье своим работникам. Она получала пятнадцать шиллингов в неделю, а Артур Пибл — всего на пять шиллингов больше, хотя ему приходилось содержать семью. За свою нелегкую многочасовую работу Нэн Хендерсон зарабатывала всего восемь шиллингов и шесть пенсов. В следующем месяце Нэн исполнилось двадцать, и Агнес надеялась, что отец повысит ей жалованье, поскольку девушка отлично справлялась с работой. Она была веселого, бойкого нрава и недурна собой. И Артур Конвей не мог отрицать, что благодаря Нэн к ним заглядывало изрядное количество покупателей, особенно в конце недели, когда к причалу подходило судно, и моряки по пути с пристани наведывались в магазин и не скупились на конфеты для своих подружек. Конечно, это не относилось к тем посетителям, которые прямиком направлялись в пивную.
Агнес прошла в кладовую.
— Закрывай ровно в девять, Гэги, — напутствовал ее отец. — Нет смысла засиживаться дольше. Если кто-то собрался за покупками, то успеет управиться до этого времени.
Ничего не ответив, девушка молча прошла сквозь кладовую с полками, плотно заставленными конфетами, и вышла в коридор. Там находилась дверь кладовой табачного магазина. Ее постоянно держали закрытой, чтобы стойкие запахи табака, сигарет и кожгалантереи не проникли в кондитерскую и не испортили товар. Агнес направилась в противоположный конец коридора к лестнице, ведущей наверх.
Над обоими магазинами располагались просторные и с большим вкусом обставленные жилые комнаты. Элис Конвей, мать Агнес, обладала двумя неоспоримыми достоинствами: была прекрасной кухаркой и умела с необыкновенным искусством создавать домашний уют. Жаль, что ее мастерство не распространялось на семейные отношения: у Элис слишком часто случались приступы дурного настроения.
Агнес давно приметила, что настроение матери обычно начинало портиться ближе к вечеру. Днем любимые занятия помогали Элис развеяться. Она с удовольствием готовила, пробуя все новые рецепты, в очередной раз меняла занавески на окнах или вязала салфетки, чтобы покрыть ими спинки кресел. Вечерами же часто становилась апатичной, брела в спальню и укладывалась в постель. Как правило, это случалось задолго до закрытия магазинов.
Спальня Элис была очень мила. Она располагалась над кондитерским магазином, в дальнем конце дома. Интерьер комнаты составляли двуспальная кровать, кушетка, большое мягкое кресло и гарнитур красного дерева, в который входили платяной шкаф, туалетный столик и умывальник. К спальне примыкала еще одна комната, размером поменьше, с односпальной кроватью и колыбелью. Теперь комнатой никто не пользовался, а когда-то давно в этой колыбели качали сперва Агнес, затем Джесси. Напротив бывшей детской помещалось недавно появившееся новшество — туалет. Им больше не приходилось совершать ночью долгие путешествия вниз по лестнице, выходить наружу и брести в темноте в дальний конец двора, где стояли три туалета. Одним из них, ближайшим к дому, пользовалась семья Конвей, другим — семейство Томми Гранта. Томми на протяжении долгих лет заведовал делами маленькой кондитерской фабрики, над которой и жил со своими домочадцами. Он был ярым противником нововведений, грозивших изменить привычный уклад его жизни. По мнению Томми, туалету было не место в доме, где готовились и хранились конфеты и продукты для их приготовления. Третий туалет находился в распоряжении жильцов одноэтажного здания в глубине двора. В этом доме сдавались комнаты приезжим, капитанам и их помощникам, а также всем тем, кому не хотелось останавливаться в гостинице. Некоторые моряки с женами на протяжении многих лет регулярно наведывались сюда.
«Дом», как его называли, приносил приличный доход. С тех пор как шесть лет назад Агнес окончила школу, в ее обязанности входило заботиться о белье для жильцов и вместе с Мэгги поддерживать в Доме чистоту и порядок.
Надо сказать, что Агнес с удовольствием присматривала за Домом. Хоть он и располагался рядом с фабрикой, все же это было отдельное хозяйство со своим доходом. Девушка с нетерпением ожидала каждого интервала между приездом постояльцев. Тогда у нее появлялась возможность посидеть у окна спальни, любуясь видом улицы, переходившей в главную магистраль. Взгляд Агнес простирался поверх крыш туда, где за четкими силуэтами церквей Святого Доминика и Святой Анны удавалось разглядеть сверкающую водную гладь между множеством судов и суденышек, деловито сновавших вверх и вниз по течению.
Это были те редкие случаи, когда девушка позволяла себе отвлечься от дел в магазине и побыть вне Дома. Здесь она могла уделить время исключительно себе. Разные мысли приходили ей в голову в такие минуты. Но все чаще она начала задумываться о будущем, о том, что ждет ее впереди. Агнес уже исполнилось двадцать два года. Все ее школьные подруги повыходили замуж. А будет ли у нее когда-нибудь своя семья? Агнес сильно сомневалась на этот счет. Но тем не менее не могла представить в роли мужа ни Пита, ни Генри. Все, что угодно, только не Генри Столворт. Агнес казалось, что лишь самая крайняя нужда способна сделать для нее привлекательным такого человека, как Генри. А может быть, ей уготована судьба сестер Кардингс? Все трое остались старыми девами и жили вместе в доме по соседству с табачным магазином отца Агнес и держали небольшой шляпный магазинчик. Или она станет похожей на Кристин Харди, которая работала в булочной своего отца. Кристин было за тридцать, и она смеялась сверх всякой меры, как считала Агнес. Возможно, к этому имел отношение Эммануэль Стил, чья сапожная мастерская помещалась между шляпным магазином и булочной. Ему уже явно перевалило за сорок, но он явно не спешил обзаводиться семьей. Холостяцкая жизнь, как видно, не тяготила мужчину, и он прекрасно обходился без жены: сам управлялся с домашними делами, а обедал и ужинал, как правило, вне дома. Поговаривали, будто Кристин так настойчиво навязывала ему свое общество, что Эммануэль в итоге обратил на нее внимание. Правда, в такой форме, которая явно не делала ей чести.
