Джудит Френч - Эта властная сила
Он усмехнулся:
– Да знаешь, прибавил малость и в росте, и в весе.
– Твои волосы...
– Потемнели. Мне ведь было всего девятнадцать, когда мы расстались.
– Верно. Тебе было девятнадцать, а мне и того меньше.
Она думала, что встретит его как подобает, – ласковым словом и нежным объятием. Но слова застряли в горле.
– Ты такая же красавица, Кейти. Жаль, что тебе пришлось потерять лучшие годы своей жизни, прежде чем вновь встретиться со мной.
В голосе его звучала обида.
– Я приехала сразу, как только ты послал мне весточку, – напомнила она.
Его губы сжались в тонкую линию. Она заметила старый шрам на его скуле, убегающий куда-то в бороду.
– Я рад, что ты здесь, – сказал он тем самым голосом, от которого по спине у нее бежали мурашки. – Пора расставить точки над i в нашем супружестве.
Она кивнула, соглашаясь.
– Я тоже думала об этом. Я хочу... – Рядом захныкал ребенок. Она обернулась к своему багажу и подняла с тюка чернявую малышку. – Тише, Дерри, все в порядке. – Кэтлин погладила девочку по кудрявой головке. – Это твой дядя Шейн. Он приехал нас встретить.
Дерри уставилась во все глаза на дядю, затем, засмущавшись, уткнулась лицом в шею Кэтлин.
– Я смотрю, ты не одна, – констатировал факт Шейн, сузив глаза.
– Не одна. – Кэтлин постаралась не обращать внимания на ледяные нотки, появившиеся в его голосе. – Это малышка Морин, Дерри. Ты ведь помнишь мою сестру, Морин? Дела у нас дома неважные. Очень неважные.
Шейн нахмурился.
– Ребенок твоей сестры? – переспросил он недоверчиво.
Волна возмущения окатила ее. Неужели он ничего не слышал о тысячах голодных бродяг на дорогах Ирландии, о сотнях умерших от голода и эпидемий? Или ему просто на это наплевать?
– Дерри – это моя семья, – сказала Кэтлин жестко. – Морин попросила меня взять ее в Америку, и я не могла отказать...
Дерри захныкала, уткнувшись в шею Кэтлин.
– Так она твоя племянница или твой ребенок?
Кэтлин почувствовала, что ее щеки наливаются краской. Это было уже просто неслыханно. Шейн обвиняет ее в супружеской неверности?! Ее бросило в жар от такой неслыханной дерзости.
– Дерри – первенец Морин, – проговорила она, – зачатая в браке и крещенная в церкви Святой Анны.
– Черт возьми, женщина! – выругался Шейн. – Ты меня что, за идиота держишь? Я и сам не был святым все эти годы, но если мы хотим нормальной супружеской жизни, то не сможем построить ее на лжи. Тебе придется все рассказать мне.
– Ты действительно не веришь мне? Несмотря на все, что я тебе сказала?
Все годы, что минули с той поры, когда Шейн покинул графство Клэр, Кэтлин была ему верна. Она попросту избегала встреч с любым мужчиной, кроме отца. Она отвергла просьбы друзей и требования родителей официально признать Шейна погибшим. Его обвинения были настолько несправедливы и оскорбительны, что ей понадобилась вся ее воля, чтобы не ударить его по лицу.
– Есть в ней что-то от Шонесси, – сказал Шейн.
– И немудрено! Ее отцом был Томас Шонесси, упокой Господи его душу.
– Томас... Томас – средний сын?
– Я ее тетя! – настаивала Кэтлин.
– Ну, не знаю, не знаю. Даже ребенок считает тебя своей мамой.
– Да напряги мозги, Шейн! Она не видела мать пять месяцев. Я все время говорю ей, что я ее тетя Кейти, но она же еще совсем малютка. Она все равно называет меня мамой.
Но Шейн никак не унимался:
– Я же говорю тебе, я не считаю это грехом. Мы оба молоды и полны сил. Но скрывать правду – вот это уже истинный грех.
– Я не лгу тебе. – Кэтлин понимала всю опасность сложившейся ситуации. От напряжения у нее дрожали колени. Ей хотелось повернуться и уйти с гордо поднятой головой. Но как она могла, ведь у нее за душой не было ни шиллинга. Ей пришлось продать почти все свои украшения, чтобы купить билет для Дерри. Остальное ушло по частям, чтобы продержаться во время путешествия. И сейчас у нее не осталось ничего, кроме пары сережек. Если они с Дерри застрянут в Джефферсон-Сити, то денег, которые ей дадут за серьги, хватит на пару дней. Но что станется с ними потом?
Она не боялась тяжелой работы, но берут ли здесь на работу женщин? И потом, что, если никто не захочет нанимать ее из-за того, что она иностранка? Она уже поняла, что ирландцам без цента в кармане в этой стране не слишком-то рады. Она не могла отрицать, что без мужа не сможет позаботиться о своей племяннице.
– Так ты отказываешься рассказать мне правду?
– Я тебе рассказала всю правду. – Слезы непроизвольно покатились по щекам. – А если ты не можешь поверить мне, то нашей супружеской жизни пришел конец.
– Упрямая. Упрямая, как осел на базаре. Ничего не изменилось. Что ж, раз так, то и Бог с ней. – Он повернул голову и окликнул: – Джастис[2]!
Гравий разлетелся в разные стороны из-под копыт пони. Наездник затормозил лошадку, резко осадив ее перед Шейном. Но пони забил копытами перед самым носом Кэтлин. Она закрыла руками Дерри и отстранилась.
– Джастис! – прикрикнул Шейн.
Наездник, который оказался парнишкой лет девяти, с угрюмым лицом, совладал с пони и спрыгнул на землю, встав рядом с Шейном.
– Как ты себя ведешь?! – устыдил мальчика Шейн, опуская ему на плечо свою тяжелую руку. – Это Джастис Макенна, мой сын.
Кэтлин недоуменно смотрела на паренька. Его черные волосы свисали до самых плеч нечесаными прядями. Кожа была желтовато-коричневого оттенка. Он казался плотным и крепко сбитым. В нем не было ничего от Шейна.
– Твой сын? – переспросила она и машинально стала считать. Нет, этот парень никак не мог быть сыном Шейна, он просто не так долго был в этой стране, чтобы его парень был таким взрослым.
– Мой приемный сын. – Шейн посмотрел на нее взглядом, не терпящим пререканий. – Джастис, это моя жена. Она будет твоей новой мамой.
– Моя мама умерла.
За его словами Кэтлин почувствовала бездну одиночества. Шейн был, безусловно, не прав, не поверив ей про Дерри, но мальчик был ни при чем.
– Рада познакомиться с тобой, Джастис. У меня у самой мама умерла в прошлом году. Я очень по ней скучаю. Никто не может заменить маму, но давай станем друзьями. Я никогда не бывала в Миссури. Мне очень нужен здесь друг.
Джастис пожал плечами.
– А вы надолго не задержитесь.
– Я не потерплю неуважения, парень, – сказал Шейн, – тебе же будет лучше, если запомнишь это раз и навсегда.
– Но ты же сам говорил это Мэри. Я слышал, как ты это говорил. Ты сказал, что Кейти слишком благородная, слишком похожа на леди, чтобы прижиться здесь.
– Говорил я это или нет, тебя не касается. К тому же невежливо повторять то, что кто-то про кого-то сказал. – Он указал на лошадку Джастиса. – Залазь в седло.
