Мэгги Робинсон - В объятиях наследницы
Потом, однако, письма возобновились, чтобы принести сдержанные поздравления и требование – Луиза должна вернуться домой и представить своего мужа родным.
Раньше Роузмонт не казался Луизе домом. Однако после блаженного года приключений и свободы она решила, что, вероятно, время вернуться все-таки наступило. Кэтлин пребывала в мрачности. Поездка зимой в открытой машине грозила обеим обморожением рук или ног. К тому же недавно у Луизы возникло осложнение с банком, и его следовало уладить. И если верить письмам ее гадкого кузена Хью и самого доктора Фентресса, именно тете Грейс предстояло вскоре отдать концы. Впрочем, Луиза в это не очень верила.
Грейс была слишком язвительной и непреклонной особой, чтобы умереть. После смерти родителей Луиза прожила с нею двадцать один год, и за это время у тетки даже голова ни разу не болела. С тех пор как Луизе исполнилось четыре, опекунша сурово бранила ее за каждый, даже самый незначительный, промах. И вот теперь ее большой – и неизбежный – проступок имел просто-таки ужасные последствия.
Что ж, возможно, черти наконец затребовали Грейс к себе.
– Кэтлин, а что предлагаешь ты? Неужели мне следует открыть правду?
Горничная приподняла рыжеватую бровь.
– Вам? Открыть правду? Я сейчас упаду в обморок.
– Ты никогда не падаешь в обморок. Ты – единственная женщина, кто может сохранить голову на плечах, какой бы кризис на нее ни обрушился. Не считая меня, конечно.
Возможно, Кэтлин и не приняла комплимент на свой счет, но ей достало здравого смысла промолчать. Под давлением обстоятельств Луиза вынуждена была признать, что последние несколько месяцев принесли ей куда больше неприятностей, чем следовало бы по справедливости. Было бы неплохо обзавестись мужем или двумя. Пусть бы помогли ей выбраться! Притом что выходить замуж она не планировала. Да зачем? Она – наследница, девушка независимая и ничем не связанная. Не нужен ей муж, который тут же начнет ею помыкать! С нее достаточно правил – натерпелась за двадцать с лишним лет, пока воспитывалась в Роузмонте, будто монахиня, запертая в стенах монастыря.
Конечно, Роузмонт – роскошное место, не чета монастырю, а уж за время путешествия Луиза на монастыри насмотрелась. Тысяча акров парка, изобилующего всяческой живностью, пятьдесят сверкающих позолотой комнат. Для нетитулованного джентльмена – прямо как мистер Дарси! – отец Луизы был исключительно богат, да еще и женился очень выгодно. Ее американская маменька могла похвастать еще большим богатством. К несчастью, и отец, и мать погибли во время кораблекрушения, когда Луиза была совсем маленькой. Если бы не их портреты, что висели в Длинной галерее, она могла бы вообще забыть, как они выглядели.
– Когда-нибудь нам придется вернуться домой, – сказала Кэтлин. – Неужели вы не скучаете по Роузмонту?
Нет, Луиза не скучала. Там были Грейс и Хью, да еще несколько прочих нахлебников. И избавиться от них у Луизы как-то не выходило. После гибели родителей Луизы тетя Грейс вернулась под кров предков в качестве ее опекунши. А остальные просто взяли и поселились в доме. Когда в прошлом году Луиза вступила в права наследства, оказалось, что ей проще сбежать, чем скрестить шпаги с тетей Грейс и попытаться выставить их всех вон.
Луизе не хотелось думать, что она струсила. Она непременно вернется домой и вступит с ними в бой. По крайней мере, с некоторыми из них. Она ничего не имела против двоюродной сестры матери, Изобел, которая порхала по коридорам дома. В конце семидесятых годов она и ее мать вместе явились в Англию, чтобы найти мужей. Но удача улыбнулась только маме.
Если можно назвать удачей ее гибель в воде, после каких-то пяти лет брака.
Луизе тоже нужна удача. Она подкупит Грейс и Хью – сколько бы денег для этого ни потребовалось, – как только будет улажено ее затруднение с банковским счетом. И для этого ей нужно, чтобы рядом кто-то был. Помощник. Красивый, опытный светский мужчина, который вскружил ей голову в Лувре и закружил в водовороте сладостной, грешной любви и изощренных ласк, которые дарил своими длинными гладкими пальцами – по крайней мере, в ее жарких снах. Максимилиан Норвич приедет с ней в Роузмонт, даже если ей придется действовать подкупом.
Луиза порвала письмо к тетке на мелкие клочки.
– Кэтлин, как называется то агентство, с помощью которого в прошлом году твой брат искал работу? Что-то «Вечернее»…
– «Вечерня», мисс Луиза. Агентство «Ивенсонг». На Маунт-стрит: Его хозяйка просто чудеса творит. Кстати, это она прислала в Роузмонт того нового шофера. А почему вы спрашиваете? Вы же не собираетесь уволить меня, правда?
– Нет, конечно. – Луиза не знала, что бы стала делать без Кэтлин, при том даже, что в последнее время та брюзжала слишком часто.
– Что ж, очень рада слышать. Хотите, чтобы я перетянула вам грудь для нашей сегодняшней вылазки и нагладила брюки, или поедете в корсете и дорожном платье?
– Наверное, брюки. Сегодня чертовски холодно, – ответила Луиза, протягивая руку за новым листом почтовой бумаги, которой гостиница в изобилии снабжала своих постояльцев.
Глава 2
Первое декабря 1903 года, вторник
Миссис Мэри Ивенсонг жалела, что не может задерживать дыхание бесконечно. Увы, нужно же ей было дышать! Тогда она выудила из кошелька надушенный носовой платок и поднесла к лицу. Непревзойденный аромат «Бленхеймского букета» – лимон, лайм и лаванда. Три восхитительных слагаемых. Новые духи фирмы «Пенхалигон» сразу же сделались ее любимыми, даром что предназначены были джентльменам. В тот же самый миг, как она остановилась возле магазина на Джермин-стрит, просто для того, чтобы как следует ими надышаться!
Гора рваных одеял на пружинном диване пошевелилась, и Мэри прищурила глаза за дымчатыми очками. Капитан Купер был слишком долговяз, чтобы спать на такой короткой кушетке. Похоже, он не мылся и не менял одежду уже несколько дней, и повязка, которую он носил на глазу, съехала куда-то на короткий прямой нос. Темные волосы грубо острижены, но лицо могло бы показаться выбритым лишь в том случае, если бы он удосужился провести по нему бритвой хотя бы день назад.
Это к лучшему, думала Мэри. Решительно, Лондон кишит небритыми господами. Моду на бороды она не понимала, но считала, что слишком многим мужчинам она к лицу – в самый раз, чтобы скрыть безвольный или двойной подбородок. Однако как же неприятно, когда целуешь джентльмена, и усы набиваются в рот – впрочем, в последнее время такая возможность не выдалась ей ни разу.
В комнате витали отчетливые запахи дешевого джина и мужского пота. Ей снова пришлось прибегнуть к помощи носового платка.
