Джулия Берд - Полуночный Ангел
– Позвольте задать вам вопрос, сэр… Куда это мы направляемся?
– Мы катаемся, Реджинальд, просто катаемся. Могу я называть вас по имени?
– Конечно, сэр. Зовите меня Реджи.
– Я кое-кого ищу.
– Это кого же?
– Ее зовут Минни.
Неужели его любовница? Реджи едва не произнес это вслух, однако он вовремя прикусил язык, сообразив, что ему лучше помалкивать. Он заставил себя откинуться на спинку сиденья и попытался сделать вид, будто он спокоен и невозмутим, хотя на самом деле испытывал что угодно, только не спокойствие. Возможно, слухи и верны. Возможно, Стоун-Хаус – это никакой не приют для заблудших женских душ, а самый настоящий гарем, принадлежащий Полуночному Ангелу. И тогда понятно, почему он и выбрал Реджи. Он знал, что Реджи – всего лишь несчастный педик, а значит, вряд ли позарится на женщин, живущих в этом самом Стоун-Хаусе.
– Ты, по-моему, не доверяешь мне, Реджи, – неожиданно заговорил Морган.
Юноша от смущения густо покраснел. Так, значит, этот тип не только необычайно проницателен, он еще и мысли читать умеет! Реджи от страха прошиб пот.
– Да нет, сэр, ну что вы! Я просто…
– Я и не жду, что ты так сразу проникнешься ко мне доверием. Однако надеюсь, ты поверишь мне, если я скажу, что тебя ждет большое будущее – при условии, что ты станешь усердно трудиться. Я хочу открыть второй Стоун-Хаус в Саутворке, а находиться в двух местах одновременно мне, конечно же, будет не под силу. Мне нужен тот, кто способен будет решать возникающие проблемы и, возможно, как и я, время от времени прочесывать улицы. Я знаю, что улиц ты не боишься.
– Нет, сэр, – ответил Реджи, не сумев сдержать дрожи, и оттого звонко клацнув зубами. – Я совсем не боюсь улиц.
Заявление было не более чем бравадой, поскольку Реджи как никто другой знал, что самые темные улицы Лондона таили в себе немало опасностей. А именно эти улицы, самые злачные места города, время от времени посещал Полуночный Ангел, чтобы спасти молодых девушек от жизни, похожей на ад.
Софи Парнхем распахнула дверь черного хода Чемберлен-мюзик-холла, что располагался в Ист-Энде, в тот самый момент, когда прогремели последние оглушающие аккорды финала вечернего представления. Безжалостная луна высвечивала рваный горизонт, обозначенный высокими и острыми городскими крышами. Зловонное дыхание прогресса висело в воздухе – оно выкашливалось через дымоходы близлежащих угольной и спичечной фабрик. Но четырнадцатилетняя девушка почти не замечала убогости окружающего ее городского пейзажа. Ей хотелось немного пройтись. Дорога, которую она выбрала, шла вдоль задней стены театра. Каждый вечер в этом самом театре ее мать лицедействовала на подмостках.
Софи наслаждалась относительной тишиной. Здесь почти не были слышны раскаты хохота и гром аплодисментов. Никто из тех, кто участвовал в представлении, уже не мог внезапно налететь на нее с криками: «Софи, помоги! Мой костюм порвался!», или: «Софи! Мисс Кэнфилд потеряла сознание. Живо принеси нюхательные соли!», или: «Софи, у нас не хватает помощников. Подними занавес. Скорее!».
Она услышала голоса тех, кто был на представлении, – люди неспешным потоком уже начали выходить из театра и заполнять улицы. А это означало, что ей пора возвращаться в театр.
– Как же быстро пролетело время! – со вздохом проговорила девушка и взялась за ручку двери. Неожиданно до ее слуха донесся голос мужчины; его речь выдавала принадлежность к высшему сословию.
– Добрый вечер! – произнес мужчина.
Это был представительный седоволосый джентльмен. Он стоял на противоположной стороне тротуара. Софи огляделась по сторонам. Видимо, он обращался именно к ней – он даже галантно приподнял свой высокий цилиндр, когда она посмотрела на него.
Софи высоко вскинула голову, вспыхнув от возмущения. Похоже, он решил, что она одна из тех падших созданий, которые не редкость в этом районе, да и время сейчас более чем подходящее. Девушка поспешно дернула дверь. Но та, как назло, оказалась заперта.
– Боже! – Она прикусила нижнюю губку, бросив настороженный взгляд на джентльмена, который неумолимо приближался к ней. Затем снова подергала дверь – и снова никакого результата. Софи застучала кулачками по деревянной поверхности, но толку от этого не было никакого. Едва ли кто-то сейчас услышит ее в общей суете – актеры переодевались, смывали грим и спешили разойтись по домам.
– Добрый вечер, юная мисс.
Мужчина был уже совсем рядом. Его глубокий и к тому же определенно красивый голос звучал уже буквально за спиной у девушки. Она вздрогнула и приготовилась дать этому искателю запретных удовольствий решительный отпор.
– Чего вы хотите? – резко бросила она, по-прежнему пытаясь открыть дверь. Софи знала, что с мужчинами надо быть твердой и не давать им спуску. Этому учила ее мать.
– Вы чем-то расстроены, милая?
Она повернулась и сердито посмотрела на него:
– Ничуть, сэр. А теперь окажите любезность, уходите и оставьте меня одну.
Джентльмен одобрительно улыбнулся.
– Ну же, ну же, моя дорогая, – по-отечески ласково произнес он. – Не бойтесь меня. Я не причиню вам никакого вреда.
– А я и не боюсь. – Девушка пристальнее вгляделась в его лицо, чтобы запомнить, так, на всякий случай. Однако тьма была такая, что различить ничего толком было нельзя. Софи отвернулась и снова принялась колотить в дверь. – Вот мерзкая дверь! Ну надо же, взяла и закрылась! Но сейчас обязательно кто-нибудь услышит меня и откроет. – Когда мужчина немного отошел от нее, Софи чуть успокоилась. – А что вы здесь делаете, сэр? – уже участливо спросила она. – Здесь ведь и на воров можно нарваться.
– Вот-вот. О том же подумал и я, когда увидел вас, моя дорогая. Вы на улице в такой час, совсем одна! Я решил, что вы, должно быть, заблудились.
– Нет-нет, сэр, я работаю здесь, в театре. – Софи откинула со лба белокурый локон. – Просто вышла немного подышать воздухом.
– Не мог ли я видеть вас на сцене?
– Нет, сэр, что вы! Я в театре на подхвате, помогаю с костюмами.
– А как зовут вас, милое дитя?
– Мисс Софи Парнхем.
– И кто же ваши родители? Известно ли им, что вы ходите совсем одна по улицам Лондона, где вас может подстерегать масса опасностей?
Что-то уж слишком много вопросов задает этот джентльмен. Шел бы он лучше своей дорогой. Однако его беспокойство казалось искренним.
– Я сирота. Но уверяю вас, сэр, я могу о себе позаботиться.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, однако, будь ваши родители живы, думаю, они непременно сказали бы вам, что молоденькой девушке, такой как вы, не годится расхаживать одной. На улицах полно карманников, воришек и похитителей, которых следует опасаться, особенно такой темной ночью, как сегодня.
