Джо Беверли - Тайны ночи
Просовывая руку в карманы плотно облегающих брюк, она невольно дотрагивалась до вялых мужских органов и испытывала крайнюю неловкость. Однако все эти испытания оказались напрасными: кроме обычного носового платка, в карманах ничего не нашлось. Либо его ограбили, либо он пропил все до последнего пенса.
Воспользовавшись носовым платком незнакомца, Розамунда осторожно стерла грязь с его лица. Наконец подъехала карета, и на мужчину упал мерцающий свет фонаря.
О Боже!
Несмотря на щетину, царапины и небольшой синяк на скуле, этот парень, несомненно, пользовался успехом у женщин. Его лицо было не таким уж красивым, зато уж точно обаятельным, а правильные черты даже в бессознательном состоянии скрывали скорее улыбку, чем хмуро сдвинутые брови.
Почувствовав внезапный прилив нежности, Розамунда провела ладонью по его небритой щеке. Оставалось лишь надеяться, что впредь он будет благоразумнее. Ведь он запросто мог подхватить воспаление легких и умереть.
— Скорее, Гарфорт!
— И так тороплюсь, миледи.
Судя по всему, он, как и Том, недоволен ее милосердием. Неужели они оставили бы человека умирать в придорожной канаве?
Гарфорт остановил карету, связал вожжи и, ненадолго оставив лошадей, помог внести мужчину внутрь. Это было нелегко, учитывая шесть футов роста и крепкую фигуру незнакомца. От всей этой возни проснулась Милли, что само по себе было чудом, поморгала, издала несколько восклицаний, затем достала одеяла, которые держали в карете на случай холодов, и закутала в них незнакомца.
— Иначе он испортит сиденья, миледи, — пояснила она.
Розамунда позволила положить мужчину на свое место, потом села рядом и положила его голову себе на колени, чтобы он не свалился в пути. Тронув его шею, она охнула: он был таким холодным!
— Здесь есть поблизости что-нибудь, где можно найти помощь?
— Если не съезжать с дороги, то ближайшим населенным пунктом будет Аррадейл, миледи, — отозвался Гарфорт, — а оттуда всего пять миль до вашего дома.
— Поедем в Аррадейл. — Розамунда поплотнее укутала незнакомца в одеяла. — Даже час играет роль. Останови у вдовьего дома. Он ближе всего.
Вдовий дом принадлежал ее кузине Диане, графине Аррадейл, одной из тех редких женщин, которые имели титул пэра не по мужу. В этом доме они часто играли в детстве и до сих пор заглядывали туда, чтобы отдохнуть и день-два побыть детьми. Там всегда их ждали.
Гарфорт приложил руку к своей треуголке, и карета, скрипнув, тронулась. Можно было бы ехать и побыстрее, но после аварии Розамунда уже не осмеливалась подгонять кучера — так же, как не в силах была заставить себя переспать с маскарадным гулякой. Что ж, она попробует согрешить позже, тем более что в следующий раз это не будет для нее таким потрясением. Впрочем, подобные страхи нельзя побороть одним лишь усилием воли.
Отбросив мысли о грехе, она сосредоточилась на насущном и вновь дотронулась до ледяной шеи мужчины. Пульс еле прощупывался. От переохлаждения ведь можно и умереть!
— Что скажешь, Милли?
Горничная красноречиво скрестила руки на своей необъятной груди и заявила:
— Скажу, что он опасный бандит, миледи. По нему виселица плачет. Когда он очнется, вам лучше держаться от него подальше.
— А что, если он не очнется? Вдруг он умрет?
На самом деле Милли была доброй женщиной, просто ее раздражала непредвиденная задержка в пути. Уже ночь, а они застряли на дороге, вместо того чтобы отдыхать в какой-нибудь уютной гостинице. Подавшись вперед, служанка оглядела незнакомца.
— На мой взгляд, он вполне крепок и здоров. Выживет, если не подхватил воспаление легких.
Розамунда крепче прижала мужчину к себе. Даже если он последний негодяй, она его нашла, и она о нем позаботится.
Хоть что-то да может она сделать правильно!
* * *Казалось, прошла целая вечность, прежде чем карета свернула на дорожку, ведущую к дому. Розамунда осторожно переложила незнакомца со своих колен на сиденье, а когда карета остановилась, спрыгнула на землю и, подбежав к двери, громко постучала. Света в окнах не было, но сторожа наверняка не спят.
Дверь открыла высокая и худая миссис Акентвейт. Подозрительно вглядываясь в темноту, она наконец воскликнула:
— Ба, леди Овертон!
— У меня в карете больной. Мистер Акентвейт не поможет перенести его в дом?
— На кухню, — отрывисто распорядилась экономка, — иначе он запачкает нам весь пол.
Том и коренастый мистер Акентвейт тотчас двинулись по коридору и оставили незнакомца в кухне, согретой большим очагом, а потом поспешили во двор, чтобы помочь Гарфорту с лошадьми.
— Оставайтесь на ночь, миледи, — решительно заявила миссис Акентвейт, — уже поздно.
— Дорогу от самого Харрогита развезло из-за дождя. Мы подобрали его по пути. Представляете, он лежал прямо на обочине! — В голосе Розамунды послышалось неприкрытое удивление. — Надо снять с него мокрую одежду.
— Разумеется, — согласилась женщина, закатывая рукава. — Пойдем, Милли.
Тучная Милли до сих пор развалясь сидела в кресле, но теперь встрепенулась.
— Отдыхай, Милли, — бросила Розамунда, — я помогу сама. — Миссис Акентвейт посмотрела на нее, осуждающе сдвинув брови, — то ли потому, что та баловала служанку, то ли потому, что собралась иметь дело с голым мужчиной, и Розамунда сочла нужным добавить:
— Я замужняя женщина, миссис Акентвейт. — На самом деле за восемь лет супружеской жизни Розамунда ни разу не видела мужского тела. — И потом, разве у вас нет служанки? Ведь ваши дочери обзавелись семьями.
— Джесси ложится спать на закате, миледи. Я настаиваю на этом, потому что вставать ей приходится тоже вместе с солнцем. Мы и сами уже отходили ко сну. — Судя по всему, она намекала на то, что добропорядочные люди не шастают по дорогам после захода солнца.
Розамунда пропустила мимо ушей резкую отповедь экономки, ибо та в общем-то бранилась беззлобно, и сняла перчатки, шляпку и плащ. Потом после некоторого раздумья стянула с головы кружевной чепец с оборками, закрывавший ее щеки. Здесь не было посторонних, и все же она провела пальцем по своему самому большому шраму у правого глаза. Что, если незнакомец придет в сознание и увидит, как она склонилась над ним?
Слегка поежившись, она опустилась на колени и помогла экономке развернуть одеяла. Миссис Акентвейт приподняла мужчину за плечи, а Розамунда стала стягивать с него мокрую одежду — сюртук, жилет, галстук и рубашку.
Она разгорячилась и запыхалась от усилий, а он по-прежнему лежал без движения. Вместе с миссис Акентвейт девушка энергично растерла его грубым полотенцем и обрадовалась, когда он задрожал. Зубы его выстукивали дикую дробь.
