Конни Брокуэй - Герой ее мечты
Толстяк взглянул на Венис, и Ноубл еще раз покачал головой. В словах не было необходимости, толстяк уже понял, что если попытается схватить Венис, парень не даст ему утащить ее. Ноубл, возможно, и не возьмет верх, но он будет сражаться, как пес с помойки, — это умеют все дети трущоб. А если попытаться сначала схватить Ноубла, это только послужит для Венис предупреждением о грозящей ей опасности. В любом случае толстяк упустит возможность, а Ноубл в итоге отделается небольшой потерей крови и синяками. Это был риск, на который Ноубл не раз шел ради Венис, и обычно победа оставалась за ним.
Направив смачный плевок на изношенный сапог Ноубла, толстяк начал разворачиваться, но тут Ноубл услышал оклик Венис:
— Слэтс! Что ты здесь делаешь?
Толстяк быстро оглянулся на Ноубла, но взгляд Ноубла так и не оторвался от него. Если бы Ноубл повернул голову на оклик Венис, то можно было бы нанести парню удар.
Расстроившись, толстяк шаркающей походкой поплелся к расположенной в нише двери и, перешагнув через ящики и мусор, которыми были завалены ступеньки, скрылся в полутемном помещении. Уголком глаза наблюдая за приближением Венис, Ноубл подождал целых две минуты, а потом решил, что толстяк окончательно отказался от преследования. Положив руку Ноублу на локоть, Венис посмотрела вверх, в лицо спасителя, й ее милые черты засветились радостью. Венис открыла рот, но Ноубл оборвал ее, не дав заговорить:
— Ты идешь домой. Сейчас же.
Радость медленно исчезла из ее глаз и сменилась обидой. Ноубл слышал, что рычит от раздражения, и чувствовал себя грубияном из-за того, что лишил Венис удовольствия. Но черт побери, ей пора научиться осторожности.
Через несколько месяцев он уедет, оставив позади этот грязный, ненавистный город.
— Не понимаю, как эта пьянчужка посмела притащить тебя сюда.
— Нэн никуда меня не тащила, Слэтс, — возразила Венис. — Это была полностью моя идея. Клянусь. Пожалуйста, не рассказывай никому. — Ее глаза наполнились слезами.
Ноубл и не собирался. Венис была исключительно добросердечной, но крайне избалованной. Как только Венис начинала проливать слезы, Лейланд позволял ей все — только чтобы она не устроила сцену, не привлекла внимание; он отдавал ей все, что угодно, только не свое время.
— Это правда. Отдаю себя в твое распоряжение, — театрально провозгласила Венис. — Но… узнав, что ты когда-то жил здесь… я просто должна была увидеть, на что это похоже.
— Настоящий ад, — пробурчал Ноубл. — Надеюсь, это место соответствует всем твоим мрачным ожиданиям. А теперь, когда твое низменное любопытство удовлетворено, уходи!
— Это совсем не любопытство, Слэтс. — От обиды и смущения у Венис задрожал голос.
— Прекрасно. Теперь мы найдем эту… твою няню и уйдем отсюда. Здесь небезопасно.
— Хорошо. Но я думаю, ты слишком преувеличиваешь. Ничего не случится. Сейчас разгар дня, и улицы полны людей. — Ее доверчивая, счастливая, безмятежная улыбка заставила Ноубла почувствовать, что ему неизмеримо больше семнадцати лет. — И ты со мной.
Застонав, Ноубл взял ее под локоть и, повернув кругом, мягко подтолкнул вперед:
— Иди.
Он не видел, что толстяк, выбравшись из укрытия, наблюдает, как они идут по заполненной людьми улице.
— И кем, черт побери, ты себя возомнил? — тихо проворчал толстяк. — Каким-то чертовым героем?
Глава 1
Денвер, территория Колорадо, 1872 год
Стоя на платформе номер три железнодорожного вокзала Денвера, главный инженер железной дороги смотрел в самые восхитительные, самые печальные глаза, какие он когда-либо видел. Они были серыми, как крылья умирающего голубя, нежными, как туман, стелющийся над вереском его родной Ирландии, и вдвойне вдохновляющими.
Инженер вздохнул и с удовольствием сдался.
— О, мисси, не плачьте! Я все сделаю. Я назначу дополнительный рейс из Денвера в Сэлвидж. Для меня это не составит труда. А ваш багаж доставят к середине недели.
Как солнечный свет прорывается сквозь темные облака, так и глаза молодой леди прояснились словно по волшебству. Там, где всего мгновением раньше была печаль, теперь сияла радость.
— О, это замечательно! Всех благодарностей будет мало, сэр! — воскликнула леди и тыльной стороной руки вытерла влажные щеки. — И раз уж вы взялись за это, не могли бы вы оказать мне еще одну крошечную услугу? — продолжила она. — Сущий пустяк. Не найдете ли для меня шампанское? Я не уверена, что в этом Сэлвидже оно есть.
Чудесное исцеление маленькой леди свершилось, и теперь ее симпатичное личико по-настоящему сияло. В мозг инженера закралось болезненное подозрение, что его дурачат, и он пристально посмотрел на леди, но она в ответ улыбнулась так лучезарно, что он мгновенно прогнал от себя подлую мысль. Девушка, несомненно, была ангелом. Улыбнувшись и кивнув, инженер поспешил исполнить распоряжение ангела.
— Милая, вы играете им, как двадцатипятицентовой рыбой на пятидесятицентовом крючке, — со смехом и уважением произнес женский голос за спиной Венис Лейланд.
Венис, в этот момент потиравшая от удовольствия руки, резко обернулась, так что ее темные волосы рассыпались по плечам. Из-под экстравагантной шляпы, с полей которой свисали яркие крылья несчастной канарейки, на Венис пристально смотрела леди в платье из зеленой тафты, с красными накрашенными губами, растянутыми в восхищенной ухмылке, а по обе стороны ее миловидного широкоскулого лица кудрявились осветленные волосы, цвет которых никоим образом не затмевался ярко-желтыми перьями над ними.
— Я неисправима, правда? — У Венис, как у проказливого ребенка, на щеках тотчас появились ямочки.
— Я ничего не знаю о «неисправимости», но могу держать пари: вы настоящая лулу, когда хотите этого.
— Лулу?
— Конечно, милая. Ну, знаете, этакая штучка, чертовка, настоящая колдунья, — ответила леди.
— Восхитительно.
Леди острым, оценивающим взглядом окинула сверху вниз идеально сидящее на Венис бледно-желтое платье.
— Мисс Лейланд? — промямлил проводник в форме и в фуражке. — Могу я что-нибудь сделать для вас?
— Вы действительно Венис Лейланд? Дочь Тревора Лейланда? — спросила леди, и в ее гнусавом, протяжном произношении появилось что-то, что, возможно, было вызвано смущением.
Всем было известно, что Тревор Лейланд владел половиной Нью-Йорка. А еще к тому же Тревор и его брат Милтон являлись главными держателями Фонда Лейланда, благотворительной организации, которая финансировала «Скоростную дорогу Лейланда — Хокнесса». Эта скоростная дорога поднималась на семьдесят миль к крошечному городку Сэлвидж, самому отдаленному поселению в Скалистых горах. И это, в свою очередь, делало Сэлвидж одним из самых прибыльных мест для торговли, так что городок был просто предназначен стать местом рождения нового женского предприятия, гостиницы «Золотая пыль».
