Барбара Картленд - Цыганская свадьба
— И в то же время, Фабиус, тебе нужен наследник.
Маркиз внезапно посерьезнел.
— Ты вспомнил о Джетро?
— Да! — подтвердил его друг. — Ты, наверное, знаешь, что он занимал крупные суммы, рассчитывая, что тебя убьют на войне?
— Да, я слышал об этом, — сказал маркиз. — Если мне и нужен был стимул не дать себя продырявить наполеоновским солдатам, то им служила мысль о том, что Джетро готовится поселиться в Рэкстоне в качестве шестого маркиза.
— Согласен: мысль просто невыносимая.
Чарльз Коллингтон допил остававшийся у него в рюмке портвейн, а потом произнес:
— Нечего нам сидеть и весь вечер портить себе настроение разговорами о твоем кузене или ломать голову над тем, как прогнать твою хандру. Чем мы себя развлечем?
Маркиз взглянул на часы, стоявшие на каминной полке.
— Я планировал поехать в оперу к окончанию спектакля. Там есть одна симпатичная блондинка, которую я намеревался пригласить поужинать.
— А, знаю, знаю, — отозвался Чарльз. — Прелестная венка. Пожалуй, она и вправду может прогнать твою скуку — по крайней мере на сегодняшний вечер!
— Потом, может и прогонит, — сказал маркиз. — Но до этого ведь ещё надо вытерпеть разговорчики с этими милыми пташками — вот уж когда время тянется долго! Особенно мне надоели иностранки. Поужинай со мной, Чарльз. У тебя в труппе есть какая-нибудь симпатия?
— Похоже, всех самых привлекательных я уже перебрал, — ответил мужественный капитан. — И тут я с тобой согласен, Фабиус: говорить с ними совершенно не о чем.
Маркиз вздохнул.
— «Вы думать, я милая, да? — передразнил он их ломаный английский. — Вы подарить мне славный брошка? Мне так трудно платить за квартир!» О боже, сколько раз я все это слышал!
— Надо думать, они считают, что тебя легко разжалобить! — рассмеялся Коллингтон. — И в то же время всегда забавно прикидывать, окажутся ли они занимательнее дамы полусвета, с которой ты был накануне, или девицы, с которой развлекался позавчера.
— Знаешь, Чарльз, что с тобой происходит? — заметил маркиз Рэкстон. — Ты становишься настоящим донжуаном! А еще говоришь мне, чтобы я женился и остепенился! А как насчет тебя? У тебя ведь неплохое состояньице, вернее, будет, когда умрет твой отец.
— Но он в свои шестьдесят пять еще здоров и крепок! — отозвался капитан Коллингтон. — А я не собираюсь вешать себе на шею лишние расходы на жену и детей, пока у меня не будет достаточно денег. С тобой-то все совсем иначе!
— Вопрос не в том, достаточно ли для них денег, — возразил маркиз, — а в том, достаточно ли у меня терпения, чтобы их выносить. А это совсем другой вопрос, Чарльз.
Он отодвинулся от стола и встал.
— Ну, пора отправляться, и будем надеяться, что этот вечер прогонит грустные мысли, будто мы становимся слишком стары, чтобы получать удовольствие от вертушек из кордебалета.
— Твоя проблема в том, — сказал его приятель, тоже поднимаясь из-за стола, — что ты слишком мало пьешь!
— Знаю, — согласился маркиз. — И, возможно, это еще один признак того, что я старею. Теперь мне уже не очень нравится, когда по утрам у меня раскалывается голова.
— Да, мы с тобой — два старых инвалида, ветераны боевых кампаний той войны, которую большинство старается забыть, — торжественно объявил капитан Коллингтон. — Давай по дороге в оперу заглянем в «Уайт-клуб» и посмотрим, не найдутся ли там ветераны армии Веллингтона, разделяющие наши ощущения.
— Недурная мысль, — согласился маркиз.
В холле особняка маркиза, располагавшегося на Беркли-сквер, приятелей ожидали дворецкий и четыре лакея.
Один вручил маркизу его шляпу с высокой тульей, второй попытался предложить своему господину плащ поверх облегающего фигуру вечернего фрака с длинными фалдами — однако маркиз отверг его.
Решительно покрыв шляпой свою темноволосую голову, маркиз вышел из дома вместе с капитаном Коллингтоном.
На Беркли-сквер друзей ожидала карета, и при появлении маркиза еще один лакей поспешно бросился открывать перед ним дверцу.
По тротуару был расстелен красный ковер, но, уже ступив на него, маркиз вдруг вспомнил, что не предупредил дворецкого о том, что завтра его надо разбудить особенно рано. Дело в том, что маркиз собирался присутствовать на кулачном бою, который был назначен на «Уимблдон-коммон», для чего ему надо было выехать из
Лондона самое позднее в половине девятого.
Маркиз повернул обратно.
— Я хотел бы, чтобы меня разбудили в семь… — начал он.
Но не успел он договорить, как за его спиной раздался оглушительный грохот.
Стремительно обернувшись, маркиз увидел, что с верхнего этажа дома сорвался большой кусок парапета, который с шумом обрушился, подняв целую тучу пыли, как раз на то место, где он стоял всего секунду тому назад. По ногам его ударили осколки камня, безупречный вечерний костюм выпачкался в пыли.
— Какого дьявола? — ошарашенно ахнул капитан Коллингтон.
Подскочили испуганные лакеи, а дворецкий с глубокой тревогой осведомился:
— Вы целы, милорд?
— Разумеется, — спокойно ответил маркиз. — Но если бы я не повернул обратно, чтобы поговорить с вами Бертон, то, скорее всего, попал бы прямо под удар этой парапетной плиты или что это там было.
— Действительно, вашей милости очень повезло!
— Наверное, парапет был расшатан, и, видимо, порыв ветра его обрушил, — предположил Чарльз.
— Не могу понять, как это получилось, сэр, — откликнулся дворецкий. — По приказу его милости мы только месяц тому назад отремонтировали всю крышу. Если бы были какие-то поломки, то рабочие, конечно, сообщили бы об этом?
— Безусловно, — подтвердил маркиз.
Он посмотрел на увесистый камень, разлетевшийся на несколько кусков, на фоне красного ковра выглядевших весьма угрожающе.
Шум напугал лошадей, и кучер изо всех сил пытался их сдержать: они готовы были понести. Лакей, который собирался открыть дверцу экипажа, наблюдал за происходящим совершенно ошалелым видом.
Чарльз Коллингтон прошел вперед и остановился рядом с маркизом.
— Если бы эта штука в тебя попала, Фабиус, она обязательно убила бы тебя!
— Я тоже так думаю, — ответил маркиз.
Он терпеливо ждал, пока один из лакеев щеткой стряхивал пыль с его костюма, а потом перешагнул через осколки и направился к экипажу.
Удобно устроившись в нем, он положил ноги на сиденье напротив.
— Тебе сегодня очень повезло, Фабиус, — сказал капитан Коллингтон, когда карета тронулась.
Маркиз ничего на это не ответил: казалось, он погрузился в раздумья.
