Кэтлин Уинзор - Роберт и Арабелла
– Ты теплый. Ты самый красивый мужчина, какого я видела в жизни. Я всегда думала, что цыгане уродливы. Ты, случайно, не самозванец?
– Исключено. Значит, получается, что ты…
– Ее королевское высочество принцесса Арабелла. – Она бросила на него насмешливый взгляд сияющих глаз. – Впрочем, у меня есть еще много имен. Их все и не упомнишь. Можешь называть меня просто Арабелла. Или «ваше королевское высочество». А тебя как зовут?
– Роберт.
– Роберт… Невыразительное имя. Так могут звать человека любого рода-племени.
Юноша молча собрал грязную посуду, ополоснул ее в ручье и неспешно вернулся назад. Он остановился за спиной у Арабеллы и задумчиво посмотрел на нее, после чего направился к кибитке и принес два больших золотых кубка. Один он протянул девушке.
– Что это? – Она с подозрением заглянула внутрь. Жидкость напоминала красное вино. – Роковое зелье?
– Где ты набралась этих суеверий?
– А разве цыгане не поят детей и женщин роковым зельем?
– Дети меня не интересуют, а с женщинами я нахожу общий язык другими средствами.
– Охотно верю, – ответила она и пригубила вино, покосившись на Роберта, который опустился рядом на корточки. – Я вижу, что ты меня хочешь.
– Ты очень красива, – сказал он извиняющимся тоном. – И очень соблазнительна.
Она отвернулась и стала медленно пить вино, но не выдержала и снова покосилась на выпуклость у него между ног.
– Я девушка. В переносном смысле этого слова.
Он понимающе улыбнулся и сел на траву, вытянув и скрестив ноги.
– В переносном?
– Я хочу сказать, что еще ни один мужчина не был во мне. А в остальном… – Она пожала плечами.
– Понятно, – кивнул он.
– Жизнь в замке протекает по своим законам. Королевская кровь и благородное происхождение не являются залогом высоконравственного поведения. Там рано привыкаешь жить в чужих комнатах и спать в чужих постелях, где можно делать все, что нравится.
– А что тебе нравится делать?
– В замке много пажей, среди них есть очень красивые. Я позволяю им прикасаться к себе, иногда подпускаю совсем близко, но когда становится больно, прогоняю. Иногда трогаю их. А один раз я взяла фаллос в рот… просто из любопытства.
– Ну и как?
– Наверное, я должна полюбить мужчину, чтобы это понравилось. – Она погрузилась в задумчивость и оглянулась на замок. – Вот я и жду, – добавила она после долгой паузы.
– Чего?
– Все они недостаточно высокого происхождения.
– Ты ждешь, пока родители сделают за тебя выбор? – рассмеялся он.
– Я не могу идти против воли короля. – Ее губы тронула печальная улыбка. – И никто не может. Мать давно предупредила меня о том, что принцесса – это собственность короны, и она должна быть в безупречном состоянии.
– А сколько тебе лет?
– Восемь месяцев назад исполнилось четырнадцать.
– Для незамужней принцессы ты старовата.
– У меня были женихи, целых четверо. Первый появился, когда мне исполнился год. И все иностранцы – из Арагона, Каталонии, Бургундии и Ломбардии. Они были младше меня и умерли прежде, чем мне минуло двенадцать. И я никого из них ни разу в жизни не видела. – Она усмехнулась иронично и совсем по-взрослому. – Впрочем, я рада, что так получилось. Мне бы не хотелось жить в чужой стране.
– Боюсь, что тут ничего не поделаешь. Это твой долг.
– Меня это не волнует. Кроме того, чем старше и красивее я становлюсь, тем более амбициозным становится король. Я думаю, что он будет держать меня при себе на случай выкупа. – Она рассмеялась. – А тебе сколько лет?
– Двадцать.
– Это много, да? Хотя по сравнению с отцом ты нестарый. Ему сорок семь. – Она помолчала и вдруг решительно поднялась. – Мне пора. Если мои фрейлины приедут в замок раньше, у них не хватит ума придумать какую-нибудь правдоподобную ложь. Я вернусь завтра. Ты будешь здесь?
– Нет.
– Но я хочу снова увидеть тебя. А ты?
– Скажи, ты точно знаешь, чего хочешь?
– Думаю, да.
– А как же быть с моим низким происхождением?
– Ты цыган. А разве ваше племя произошло не от египетских фараонов?
– Это миф.
Он поднялся и подошел к ней совсем близко. Оказалось, что он гораздо выше ее отца и братьев. Его лицо было на удивление серьезным.
– Однажды мама привела ко мне цыганку, – тихо вымолвила Арабелла. – Мне было тогда четыре месяца. Старуха посмотрела на меня и сказала маме: «Пусть она остерегается любить». – Она опустила глаза и глубоко вздохнула. – Если я приеду к тебе завтра, что ты со мной сделаешь?
– Ты знаешь, что я сделаю. А если ты не уедешь сию минуту, это произойдет прямо сейчас. Мы здесь одни – оглянись, вокруг ни души, – и ты не захочешь остановить меня. Ты уже этого не хочешь. Мне будет легко это сделать. Легко и…
– Договаривай.
– Это будет прекрасно.
– Мне нужно ехать. Я должна подумать. Мне почему-то стало страшно. Ты ведь не заставишь меня полюбить себя?
– Даже пытаться не буду.
Он улыбнулся ей и пошел за ее лошадью. Вернувшись, он обхватил ее за талию и посадил на Соломона, причем ее юбка задралась сильнее, чем раньше. Одно неуловимое движение – и Роберт запустил в нее два пальца, чтобы узнать, действительно ли она говорила правду. Затем чуть глубже, еще глубже… и неожиданно отступил на шаг.
– Интересно, делал ли так кто-нибудь из твоих пажей?
– О Господи… – Она подалась к нему. – Еще, пожалуйста…
– Сейчас не время. Приезжай завтра к южной окраине дубовой рощи. Там тихо и спокойно. Я буду ждать тебя.
– Я никогда не испытывала ничего подобного… прошу тебя, сделай так еще раз…
– Боже мой! Уезжай сейчас же, иначе ты с ума меня сведешь. Я не хочу тебя насиловать. В первый раз я хочу взять тебя медленно, нежно… И только потом так страстно и долго, как ты захочешь…
– Я не смогу заснуть… Я буду вспоминать твои руки… А ведь ты даже не поцеловал меня.
Она склонилась к нему, он подступил ближе и внезапно изо всей силы ударил Соломона по крупу. Конь рванулся вперед, но Арабелла удержалась и, быстро выпрямившись, с улыбкой махнула Роберту рукой.
– Я приеду в дубовую рощу в шесть утра. До свидания. И не делай так, чтобы я влюбилась в тебя, хорошо? Лучше приготовь мне еще зелья… Ты знаешь, что я имею в виду…
Глава 2
Арабелла приехала на условленное место в сопровождении фрейлин и приказала им покататься по степи и вернуться за ней через пять часов. Если она опоздает, им следовало дождаться ее, чтобы возвратиться в замок вместе.
Подруги завистливо смотрели ей вслед, когда она направила Соломона в глубь леса. В висках у нее от волнения стучала кровь. Она в растерянности оглядывалась по сторонам, но не видела ни костра, ни кибитки. Может быть, он забыл о свидании? Неужели он уехал? Она укоризненно одернула саму себя, признавая, что подобные опасения – признак зарождающейся любви. Так же как и бессонная ночь, которую она провела, ворочаясь с боку на бок в постели.
