Виктория Александер - Ловушка для джентльмена
Встречи со стряпчим никогда не приводят ни к чему хорошему.
Значительно труднее было избавиться от этого давно забытого утверждения, которое всплыло у нее в голове и не желало оставлять в покое. Это началось с тех пор, как письмо от поверенного ее покойного отца, мистера Уайтинга, наконец-то дошло до нее в Нью-Йорке. Разве этоне так? В течение почти шестнадцати лет своей жизни она слышала, как служанки в учебном заведении мадам Шоссан для юных леди довольно часто повторяли эти слова.
Последний случай, когда Гвен пришлось иметь дело со стряпчим, произошел пять лет назад, когда мистер Уайтинг, унаследовавший дело своего дяди, сообщил ей, что у нее нет ни гроша. Она до сих пор помнит этот момент — смущение молодого человека, немногим старше ее самой, когда он сообщил ей об этом, и сочувствие в его карих глазах. Она помнила выражение его глаз так же ясно, как и его слова.
— Мисс Таунсенд, простите, что заставил вас ждать. — В комнату вошел джентльмен приличной наружности. Гвен знала его имя, но до сих пор они никогда еще не встречались. Она протянула ему руку, и он осторожно пожал ее. — Ваше появление меня несколько удивило. Я ждал вас немного позднее.
— Я решила, что лучше сразу вернуться в Англию.
— Разумеется. — Он кивнул в сторону двери. — Вы помните моего племянника, Альберта?
Только теперь она заметила поодаль стоявшего в некотором смущении молодого человека. На этот раз в глазах было не сочувствие, а нечто другое.
— Конечно. — Гвендолин любезно улыбнулась и выжидательно замолчала. Если она и научилась чему-то за семь лет своей работы по найму, это как изобразить терпение.
Мистер Уайтинг занял свое место за конторкой и кивнул племяннику, отпуская его. Альберт направился к двери, потом резко обернулся:
— Мисс Таунсенд, прошу вас принять мои самые искренние извинения.
И она тут же поняла, что взгляд его выражает вину. Он подошел к ней.
— Это полностью моя вина, и я не могу выразить вам, каким ужасом я был охвачен, когда обнаружилась эта оплошность. Я очень беспокоился о вас…
— Этого достаточно, Альберт, — твердо сказал мистер Уайтинг.
Оплошность? Гвен перевела взгляд с Альберта на его дядю и снова посмотрела на Альберта.
— Какая оплошность? — медленно спросила она.
— Это была ошибка. — Альберт покачал головой. — Совершенно непростительная, и я никогда не прощу…
Ошибка?
— Альберт, — раздался голос Уайтинга. Альберт не обратил на него внимания.
— Мисс Таунсенд, пожалуйста, поймите, что с этого момента я всегда к вашим услугам. Если вам понадобится что-то, вплоть до преимуществ, которые могут быть обретены только через замужество, я сочту за честь предложить мои…
— Альберт! — взорвался Уайтинг. — Я все это беру на себя. У тебя, конечно же, есть еще и другие дела.
Альберт помешкал, а потом добавил:
— Разумеется, дядя. — Он расправил плечи и посмотрел Гвен в глаза. — Еще раз приношу мои извинения, мисс Таунсенд. — И вышел.
Гвен смотрела ему вслед. Мириады мыслей крутились у нее в голове.
Уайтинг откашлялся.
— Мисс Таунсенд, я…
— Что это за ошибка? — Она быстро взглянула на него. Уайтинг медлил, словно обдумывал, что сказать. Ему явно было не по себе, и впервые после смерти отца проблеск надежды возник перед девушкой.
Когда она получила письмо Уайтинга, ей, конечно, стало интересно, поскольку к письму прилагался уже оплаченный проезд до Англии. Но больше ничего важного из того, что касалось ее семьи, что требовало ее немедленного возвращения, в письме сказано не было. Она только очень обрадовалась возможности распрощаться со своими работодателями и их несносными отпрысками и отбыла домой на первом же судне.
— Мистер Уайтинг!
Она предполагала, что эта встреча связана с необходимостью подписать какие-то документы, имеющие отношение к состоянию отца или передаче во владение его собственности, но все эти дела считала давно уже улаженными. Видимо, это было настолько важно для Уайтинга, что он оплатил ее проезд в Англию.
Теперь, видя очевидное смущение стряпчего вкупе с подобострастными извинениями его племянника и странным предложением замужества, Гвен поняла, что «важное дело» гораздо важнее, чем она предполагала.
— Мисс Таунсенд. — Уайтинг сложил руки перед собой на конторке. — Мой племянник ни в коем случае не должен был сообщать вам в такой форме о состоянии ваших финансов. Равно как вообще ничего не должен был сообщать вам сразу после кончины вашего отца. — Сердце у Гвен замерло. — Это было с его стороны совершенное легкомыслие и…
— Мистер Уайтинг, я весьма ценю ваши откровенные, хотя и затянутые извинения по адресу вашего племянника, но вряд ли для этого мне стоило плыть через океан. Но и в таком случае я весьма признательна вам за билет до дома. Полагаю, вы оплатили поездку, чтобы облегчить свои угрызения совести из-за того, что ваш племянник так внезапно открыл мне мое финансовое положение на следующий день после смерти моего отца. Но все равно это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Я бы хотела возместить вам убытки, — продолжала Гвен, — но такое предложение бессмысленно, поскольку мое финансовое положение на настоящий момент ничем не лучше, чем пять лет назад. Я принимаю и ваши извинения, и вашу оплату моего возвращения в Англию. Можете передать Альберту, что я также ценю его предложение замужества. А теперь, — она поднялась, — если это все…
Уайтинг тоже встал.
— Прошу вас, мисс Таунсенд, будьте снисходительны. Это еще далеко не все. Однако это необычайно неловко и в высшей степени трудно. Во многих отношениях я чувствую, что мой племянник и я… мы… ну как бы сломали вам жизнь.
— Сломали мне жизнь? Вряд ли такое возможно. — Она открыто встретила его взгляд. — Вам, как никому другому, прекрасно известно все, что касается состояния моего отца. Его титул, дом, земли — это майоратные владения, и по закону они перешли к его единственному здравствующему родственнику мужского пола — какому-то кузену, которого я никогда в глаза не видела. Поскольку я не родилась мужчиной… — она с трудом подавила горечь, охватившую ее при этих словах, — я не могла унаследовать его дом, то есть мой дом. Это факт, мистер Уайтинг, который я всегда знала. Сообщение вашего племянника не вызвало у меня удивления, хотя он выбрал для этого время и слова, не столь подходящие, как это следовало бы.
И девушка впервые улыбнулась, хотя и невесело.
— Обстоятельства природного характера и законы, созданные мужчинами, разрушили мою жизнь, хотя я, осмелюсь заметить, в общем-то не чувствую себя погибшей. У меня осталось мое имя и репутация, и я найду способ содержать себя.
