Рона Шерон - Я выбираю тебя
Однако хозяин дома непонимающе взглянул на нее:
— Вашу карточку?
Внезапно Изабель словно громом поразило. Этот человек — самозванец! А иначе зачем он пустил слух о несуществующих шрамах? Только для того, чтобы оправдать свое затворничество. Значит, Эшби мертв. Похоронен где-то в холодной бельгийской земле рядом с ее братом, а этот злодей присвоил его имя и живет в его поместье! Нужно отсюда поскорее выбираться и сообщить куда следует.
— Я очень благодарна вам за то, что вы приняли меня, милорд. Увы, я только что вспомнила, что у меня назначена встреча. Приятно было повидать вас. — С этими словами Изабель поспешила к выходу.
Двустворчатые двери открылись. Отворивший их дворецкий тут же прочитал выражение лица Изабель и, войдя в гостиную, закрыл двери у себя за спиной.
— Мисс Обри, мы слуги его сиятельства, — спокойно произнес он.
— О, Фиппс, чертов идиот! — набросился на дворецкого самозванец. — Нас же могут отправить в тюрьму. А все ты и твои глупые затеи.
— Затея-то великолепная, только вот ты болван, — гневно возразил Фиппс. — От тебя требовалось лишь выяснить, что она хочет.
— Ну и каким образом я должен был это выяснить?
Изабель судорожно переводила взгляд с плотного дворецкого на его худосочного сообщника, в то время как в ее голове роились мысли. Полицейский, вот кто ей нужен!
Бросив взгляд на дверь, она крикнула:
— Люси! Беги к Стилгоу! Пусть приведет сюда полицейского с Боу-стрит! Этот человек — самозванец!
— Хорошо, мисс Изабель! — раздался из холла приглушенный голос Люси.
— Не дай ей уйти! — приказал Фиппс своему сообщнику и побежал в холл.
Теперь у двери стоял самозванец, не позволяя Изабель пройти. Она услышала, как открылась и захлопнулась с громким стуком входная дверь.
— Он запер дверь, мисс Изабель! — крикнула Люси. — Что мне теперь делать?
— Быстрее, Люси! — взвизгнула Изабель. — Воткни ему между ребер мой зонтик!
— Ой! — раздался крик дворецкого. — Ах ты, противная девчонка!
— Не помогло! — громко объявила Люси. — Что теперь?
Изабель взглянула на самозванца, и тот сконфуженно пожал плечами. Мысленно проклиная негодяя, Изабель попыталась разглядеть, что происходит в холле.
— Люси, в углу стоит ваза. Разбей ее о его голову!
— Дадли, да заставь же ее замолчать! — взмолился Фиппс. — Меня же убьют!
Едва только Дадли обернулся, Изабель взмахнула сумочкой и с силой ударила его по голове.
— Ах вы, гадкие злодеи! — закричала она, вырвавшись из гостиной. — Вы сгниете в тюрьме!
Изабель почти добежала до двери, когда злобный лай заставил всех замереть на месте. Люси же выронила от испуга вазу.
— Сидеть, Гектор, — раздался низкий мужской голос. Тяжело дыша, Изабель взглянула вверх. Сквозь балясины лестницы она разглядела черного ретривера, сидящего возле пары начищенных ботфорт.
— Дадли, это мой сюртук на тебе надет? — эхом пронесся над холлом голос Эшби.
Дадли съежился.
— Да, милорд, но я могу все объяснить…
— Надеюсь. Фиппс, отойди в сторону. Дай леди пройти.
Фиппс жалобно посмотрел на устрашающую фигуру хозяина:
— Милорд, я…
— Быстрее, Фиппс! — Кожа заскрипела, когда Эшби развернулся на каблуках.
Наконец Изабель пришла в себя. Вот он, ее шанс.
— Лорд Эшби, могу я поговорить с вами?
Мужчина остановился. Невидимые глаза внимательно изучали Изабель в переливающемся свете ламп.
— Подождите в гостиной, — произнес граф после долгой паузы. — Я вернусь через минуту. — До слуха Изабель донеслись звуки его шагов, удаляющихся в глубь дома.
Рядом с ней возник дворецкий с покаянным выражением лица.
— Мисс Обри, умоляю вас, простите.
— И меня тоже, — коротко кивнул Дадли. Теперь аккуратно сложенный сюртук висел у него на руке.
Изабель вернулась в гостиную и принялась нервно расхаживать в предвкушении встречи. Вскоре послышались уверенные шаги. Изабель затаила дыхание в ожидании…
Он возник на пороге, и сердце ее гулко забилось в груди.
— Эшби.
Граф, лицо которого скрывала атласная черная маска, сложил руки на широкой груди.
— Какое облегчение! В какой-то момент мне показалось, что я отправлюсь в Ньюгейт.
Густые, блестящие и необычайно длинные волосы ниспадали на его мощные плечи. Белая батистовая сорочка открывала взору пульсирующую у горла жилку и словно вылепленные искусным скульптором мышцы груди. Черные бриджи плотно облегали бедра графа, подчеркивая выпуклые мускулы — результат того, что их обладатель много лет провел в седле. Высокий и крепкий, он всем своим существом источал мужественность.
Изабель присела в реверансе, распахнув в благоговейном трепете свои голубые, точно небо в безоблачный день, глаза. Даже теперь, когда лицо Эшби скрывала маска, его мрачное очарование притягивало, словно магнит.
Глаза графа, видневшиеся сквозь прорези в маске, блуждали по фигуре стоявшей перед ним девушки. Они начали свой путь от очаровательной желтой шляпки, пристроившейся на копне золотистых солнечных локонов, и спустились вниз по желтому платью. Когда их взгляды пересеклись, Изабель поняла, что память подвела ее лишь в одном: глаза Эшби были не голубыми — очевидно, с ней сыграл шутку его голубой мундир, — а необычного сине-зеленого оттенка.
— Говорите, зачем пришли, и уходите.
Но Изабель лишь ошеломленно смотрела на графа.
— Понятно. — Чувственные губы мужчины изогнулись под маской в циничной улыбке. — А теперь, если вы все выяснили и удовлетворили свое любопытство, позвольте откланяться.
Он быстро пересек комнату, неотступно сопровождаемый черным псом, и рывком задернул тяжелые шторы на окне, выходящем на улицу. Комната погрузилась в полумрак. Изабель страшилась представить себе отражение, которое каждый день видит в зеркале граф. Должно быть, оно ужасно, раз Эшби закрылся от всего мира.
Изабель стряхнула с себя оцепенение.
— Лорд Эшби, я представляю Комитет вдов, матерей и сестер ветеранов войны. Мы являемся благотворительной организацией. Оказываем поддержку женщинам, потерявшим на войне кормильцев. Владельцы магазинов, кузнецы, фермеры… У всех были родственники, жены, дети. Сейчас эти несчастные остались одни в целом свете. Наша цель — помочь им…
— А какое мне дело до ваших целей, мисс? Хорошего вам дня. — С этими словами граф направился к двери.
Когда он проходил мимо Изабель, та схватила его за рукав. Стальные мышцы заметно напряглись под ее пальцами.
— А должно быть, милорд, — уверенно произнесла она. — Ведь речь идет о семьях людей, которыми вы командовали, о семьях храбрых солдат, сложивших голову на поле боя.
