Кейти Макалистер - Благие намерения
– Кто незаконный сын? Граф?
– Джилли, прошу тебя! Не будь такой идиоткой. Как он может быть незаконным сыном и в то же время графом? Постарайся слушать меня внимательнее: я только что рассказывала тебе, как лорд Уэссекс убил свою жену за то, что она отказалась родить ему сына и искала утешения у любовника. Разве это не увлекательно? Говорят, она умоляла его дать ей развод, чтобы выйти замуж за любовника, но граф ответил, что раз он не может обладать ею, то она не будет принадлежать никому. А затем он застрелил ее на глазах у любовника. – Шарлотта вздохнула. – Это так романтично!
– Твое представление о романтике абсолютно не совпадает с моим, – заметила Джиллиан, оглядывая молодых денди, франтов, щеголей и более солидных джентльменов в элегантных панталонах; они держались обособленной кучкой, и, судя по их богатству, роскоши и манерам, можно было безошибочно угадать их принадлежность к аристократии. – И этот человек сегодня вечером здесь? Который из них он? У него злобный вид? Он горбатый, косоглазый и хромой? Он будет строить глазки дамам?
– Не будь смешной, Джилли. – Шарлотта нахмурилась. – Граф не чудовище. Во всяком случае, на первый взгляд. Он весьма красив, если тебе нравятся видные, представительные мужчины. Лично я отдаю предпочтение именно таким. Конечно, если они графы. Или, во всяком случае, виконты. Но уж никак не ниже, чем виконты, понимаешь? – Повернувшись к дверям, она предвосхитила вопросы Джиллиан. – Держись меня, и мы проверим, справедливы ли слухи.
– Какие слухи – что граф убил жену или что он ищет новую?
– Последнее. Очень скоро я это узнаю – мужчины не умеют слишком долго держать в тайне такие вещи.
– М-м-м… да, думаю, не умеют. Если их намерения нельзя точно определить с первого взгляда, они сообщают новость каждой особе, достигшей брачного возраста, из которой еще не сыплется песок. Таким образом они оценивают зубы будущей невесты и проверяют, способна ли она еще держаться на ногах.
– Мама говорит, я не должна слушать твою болтовню. – Шарлотта постаралась подавить смешок. – Потому что ты неисправима и дурно на меня влияешь.
Джиллиан тоже рассмеялась, и они рука об руку вошли в бальный зал.
– К счастью, она не догадывается, что всему этому я научилась у тебя, дорогая кузина. Теперь, после того как мы поговорили об этом негодяе чистой воды, признайся, кому симпатизируешь ты. Как я уже говорила тете Онории, я уверена, что к концу сезона ты сделаешь великолепную партию. Но я не смогу тебе помочь стать безумно счастливой, если ты не скажешь, кого избрала своей жертвой.
– О, все очень просто, – ответила Шарлотта с блаженно-невинным видом, который портила лишь совершенно порочная улыбка. – Всем известно, что из повес выходят отличные мужья. Я просто выберу наихудшего из всех – погрязшего в грехах, с дурными наклонностями, с репутацией, от которой мама упадет в обморок, а папа начнет ругаться, и потом переделаю его.
– Похоже, тебе будет стоить огромного труда найти здесь подходящего мужа.
– Вовсе нет. – Раскрыв веер, Шарлотта скромно потупилась. – Кроме того, ты же знаешь, что говорят.
– Нет. А что говорят?
– Нужда придумает.
– Заставит, Шарлотта, – остановившись, поправила ее Джиллиан.
– Что?
– Нужда заставит.
Мгновение Шарлотта озадаченно смотрела на кузину, а потом слегка шлепнула ее веером по руке.
– Не смеши меня. Что значит заставит? Слава Богу, у меня в голове куча планов. А теперь пойдем разыщем этого очаровательного графа-распутника. Если он такой ужасный, как говорит мама, то вполне мне сгодится.
Смеясь, Джиллиан с Шарлоттой пересекали ярко освещенный бальный зал. Трое стоявших неподалеку джентльменов, услышав смех, обернулись и посмотрели вслед симпатичной паре не похожих друг на друга девушек.
– А это кто такие? – Самый низенький мужчина в атласных розовато-желтых панталонах и расшитом жилете цвета слоновой кости поднял монокль и взглянул на девушек. – А, это крошка Коллинз. А что это за каланча с ней?
– Не имею ни малейшего представления, Толли, – ответил самый высокий из троицы, вздернув черные брови. – Ты в свете как рыба в воде, так что скажи нам, кто она.
– Ты, Уэссекс, тоже знал бы, – покрутив монокль, ответил сэр Хью Толливер, – если бы почаще наведывался в Лондон. Ведь в последние пять лет ты не бываешь даже на заседаниях парламента! То, что ты отшельником живешь в провинции, вовсе не пойдет тебе на пользу, дружище. Человек твоего положения должен жить в Лондоне и занимать достойное место в обществе. К этому тебя обязывают твой титул и происхождение.
Черный Граф снисходительно посмотрел на молодого человека. Сколько он знал Толли, тот всегда был немного романтиком в том, что касалось рыцарства и прав дворянства.
– Толли, ты похож на мою мать, – заметил он со всей мягкостью, на какую был способен. – И довольно, теперь я здесь, – обрезал он приятеля и снова перевел взгляд на двух девушек.
– И как долго ты собираешься оставаться в городе? – поинтересовался сэр Хью, покраснев от обиды. – И не смотри на меня как на свечной огарок, дружище. Я еще пригожусь, если расчищу тебе дорожку в свет.
– Я пробуду в Лондоне столько, сколько потребуется. А что до расчистки для меня дорожки, должен сказать тебе, Толли, мне наплевать на то, что думают обо мне эти снобы. Я приехал с одной – единственной целью и, покончив с делом, вернусь в Нидеркоут.
– Толли, ты можешь выяснить, кто эта амазонка? – Третий джентльмен, тоже смотревший, как две девушки пересекают зал, кивнул на дверь, ведущую в игорную комнату.
Сэр Хью покорно повернулся, собираясь отправиться на поиски источника сведений, но тихий голос его остановил:
– Представь меня.
– Ты это серьезно, Уэссекс? – Сэр Хью в изумлении взглянул на своего мрачного друга, и краска медленно сошла с его лица. – Ты снова ищешь себе хомут на шею? Я думал, что после Элизабет… – Слова застряли у него в горле под недвусмысленным взглядом графа. – Разумеется. Которой?
– Что которой? – протянул Уэссекс недовольным тоном, от которого сэр Хью еще больше занервничал, а его ладони вспотели.
– Которой из девиц ты хочешь быть представленным? – Толливер знал, что Уэссекс очень опасен, когда недоволен.
– Рыжеволосой. – Уэссекс с безразличным, выражением взглянул на группу молодых женщин, к которой подошли девушки.
– Тебе не кажется, что она немного старовата? Засиделась в девках, так сказать. – Сэр Хью пожалел о своих словах в то же мгновение, когда они слетели с его губ. Причины поступков Уэссекса всегда были необъяснимы, и хотя серые глаза графа могли выражать полное безразличие, сэр Хью знал, как быстро они становятся ледяными, и его руки, моментально перестав потеть, похолодели.
