Дорин Малек - Жемчужина гарема
Передумав пить кофе, он отодвинул чашку и потянулся к графину с ракией. Налив полрюмки прозрачной жидкости и добавив в нее воды, он осушил рюмку одним глотком, глубоко вздохнул, чувствуя, как огонь растекается по внутренностям.
Да, все плохо обернулось. Американка ненавидит его. Что ж, этого и следовало ожидать. Всем известно, как независимы эти американцы и их женщины. Он предвидел такое, когда впервые увидел ее в султанском гареме и узнал, кто она.
Халид налил еще немного обжигающего напитка и стал задумчиво покачивать рюмку. Конечно, завоевать огненную женщину непросто. Но Сара стоит того, чтобы за нее бороться, и между ними вспыхнет пламя страсти. Ему хотелось, чтобы Сара пришла к нему добровольно. В принуждении женщины нет победы – такое годится только для трусов. Истинная победа мужчины состоит в том, чтобы поначалу равнодушная противница стала полной страсти возлюбленной.
Но на это нужно время. Он должен был приобретать ее таким жестоким образом, но выбора не было. И если бы не действовал так стремительно, она, закончив свой визит в гарем султана, вернулась бы домой. И тогда он ее больше не увидел бы.
А такое даже в мыслях не хотелось допускать. Халид должен получить ее. Бабка Халида сказала, что он околдован голубыми глазами, как когда-то был околдован его отец. Возможно, так оно и есть. Его дом полон женщин, но ни одна из них не желанна – ни одна, кроме нее. Когда Халид впервые увидел Сару в Большом Зале в Топкапи, она смотрела на него с вызовом, не отводя своих глаз, не кокетничая, как все гаремные женщины. И он был покорен ею.
Конечно, и Сара к нему неравнодушна, как бы высокомерно сейчас она ни держалась. Пусть пока она не признается себе в этом. Но надо раздуть искру интереса к нему, а на это потребуется время. И прежде всего необходимо преодолеть ее возмущение тем, насколько бесцеремонно он ее заполучил.
Сара горда и своевольна, Он и сам такой. Задача будет непростая. Если надоели покорные обитательницы гарема – за эту женщину придется бороться. Но какое удовольствие его ожидает, когда она наконец уступит!
Халид допил рюмку и приложил тыльную сторону ладони к губам. Да, он хочет ощутить ее горячий и жадный поцелуй, хочет, чтобы ее руки судорожно обхватили его в порыве страсти, чтобы белое мягкое тело приняло его, как ножны принимают меч.
Халид закрыл глаза. На лбу выступили капельки пота, руки сжались в кулаки.
Он обязательно добьется своего.
Мемтаз встревоженно встретила Сару в ее покоях, предназначенных для икбал, фаворитки. Это были самые роскошные помещения гарема, которые уступали только комнатам родственниц паши.
– Что случилось? – спросила служанка.
– Ничего, – ответила Сара.
– Ничего? – изумленно переспросила Мемтаз. Рабыня-черкешенка, давно попавшая в Оттоманскую империю, помогала Саре одеться перед свиданием с Халидом и очень хотела, чтобы ее иностранка-подопечная оказалась на высоте.
– Паша осмотрел меня, как призовую телку, купленную на сельской ярмарке, а потом отправил обратно, – объяснила Сара.
– На сельской ярмарке?
– Ну, неважно где.
– Он был вами недоволен? – огорчилась Мемтаз. – Но вы так чудесно выглядите. Не понимаю, почему мой господин подумал, что сделал неудачный выбор?
– Он так не подумал, Мемтаз, – устало возразила Сара. – Сказал, что заплатил бы за меня сколько угодно. И мною был доволен, по крайней мере, тем, как я выгляжу.
Мемтаз удивленно: уставилась на Сару.
– Не смотрите так на меня. Это все ваша проклятая страна, – пробормотала Сара, падая на плюшевый диван, заваленный атласными подушками. Она равнодушно взглянула на роскошные гобелены, потом снова перевела глаза на служанку.
– Почему Халид-шах так хорошо говорит по-английски? – с любопытством спросила Сара.
– Его научила мать – и меня, – объяснила Мемтаз. – Это была голубоглазая гяурка…
– Иностранка? – спросила Сара. – Пленница?
– Да. Ее захватили пираты и продали валиде-паше, отцу Халида. Она была англичанка, как вы.
– Я американка.
Мемтаз пожала плечами, мол, какая разница?
– Старый господин ее очень любил и, пока она была жива, не брал других кадин. Он баловал ее, и когда та пожелала, чтобы их сына отправили в английскую школу перенять обычаи ее народа, старый господин согласился. Там есть университет… о, как его называют… Оксфар?
– Оксфорд? – изумилась Сара.
– Да-да. Молодой господин учился там, пока не умер его отец, а потом вернулся сюда получить свое наследство.
«Боже правый, – подумала Сара, – этот варвар, купивший ее, словно штуку ткани, получил образование в Оксфорде?»
– Мемтаз, что со мной будет? – печально спросила она служанку.
Мемтаз только покачала головой.
– Кто может знать? Если бы султан вас подарил паше, то мой господин должен был на вас жениться – таков обычай. Но раз он вас купил… Скорее всего, вы займете место в гареме паши, как его одалиска.
– А это что такое? – быстро спросила Сара, хотя она слышала это слово в серале султана.
– Рабыня.
– Как вы? – уточнила Сара. Почему-то ей казалось, что это не так.
– Нет, я – гедикли, выполняю домашнюю работу. А вы будете хазеки…
Мемтаз замялась.
– Объясни мне, пожалуйста.
– Ну, это женщина для развлечения господина.
– Вы хотите сказать – наложница, – мрачно проговорила Сара. И произнеся это слово вслух, почувствовала себя еще хуже.
Мемтаз не стала возражать. Сара закрыла глаза.
– Не надо так печалиться, госпожа, – успокаивала ее Мемтаз. – На самом деле вам очень повезло. Вы будете жить в роскоши, целыми днями купаться в хаммане, умащать себя благовониями и одеваться в великолепные наряды, курить наргиле и есть щербеты и сладости.
– Я не хочу купаться в хаммане и курить гашиш, Мемтаз. Я хочу быть свободной.
– И паша Халид молод, – продолжала Мемтаз, словно не слыша Сару. – Он самый красивый мужчина в Бурсе, а может, и во всей империи. Все обитательницы гарема вздыхают по его прикосновениям и мечтают, чтобы их выбрали для ночи любви. Вы могли бы попасть к старому, уродливому толстяку, от которого воняет чесноком. А кроме того, мой господин очень богат. Он унаследовал от отца этот дворец и все владения, гарем и земли от Золотого Рога до Босфора и бедуинских холмов…
Сара подняла руку, прерывая поток восхвалений.
– Мемтаз, я понимаю, что вы хотите меня утешить, спасибо, но мне хочется остаться одной.
Служанка поклонилась.
– И еще, Мемтаз…
Та обернулась.
– Что значит «користа»?
Мемтаз улыбнулась:
– О, это очень лестное любовное слово… Понимаете?
– Комплимент?
– Да. Если мужчина так называет женщину, значит, она – предмет его страстного желания, его самая сильная… страсть.
