Джулия Лэндон - Грешный ангел
Боже, как нужна она им там, в Роузвуде!
— Лорен! — с нетерпением окликнул ее Пол с очаровательной улыбкой, бережно прижав картофелину к груди, девушка покорно пошла к брату, помахивая рукой и желая всем самого доброго. Едва она приблизилась к Полу, как тот увлек ее за собой.
Следом за ними из сырого, переполненного людьми коттеджа вышел Берген, что-то бормоча по-немецки, в то время как Пол чуть ли не тащил сестру к карете.
— Это не совсем верно! — воскликнула она в ответ на какие-то слова Бергена, глянув на него через плечо, улыбаясь и хмурясь одновременно.
Пол попытался ускорить шаг.
Но Лорен, благослови Господи ее добрую душу, остановилась, когда они были уже во дворе, и повернулась к тому, кто грозил вышвырнуть ее вон из замка.
— Прощайте, граф Берген! Вы были очень добры, учитывая все обстоятельства, и я хочу, чтобы вы знали, как высоко я это ценю! — Она присела в почтительном реверансе.
Берген расставил ноги и скрестил на груди свои мощные руки.
— Значит, вы намерены уехать? — спросил он хмурясь. — А я думал, мы договорились кое о чем.
Прищурившись, Пол бросил взгляд на Лорен; если понадобится, он готов драться.
— Договорились?
— Ах это! — сказала Лорен, небрежно махнув рукой. — Графу Бергену пришла в голову блажь, что я должна здесь остаться и вести хозяйство. Я действительно согласилась, но только до твоего приезда. И выполнила свое обещание. — И, послав Магнусу сияющую улыбку, она решительно кивнула.
Тот хмыкнул.
— Этот замок — место, достойное вас. Зачем же возвращаться на ту ферму, если вы можете быть здесь полной хозяйкой? — стоял он на своем, указав жестом на старую стену и господский дом.
Пол уставился на Бергена.
— Вы намерены сделать мою сестру домоправительницей?
— Нет, конечно же, нет! — резко бросил гигант. — Нашему замку, Бергеншлоссу, нужна хозяйка, я часто отлучаюсь из дома…
— Магнус, — ласково произнесла Лорен, — вы же знаете, что я не могу остаться.
— Почему? — сердито спросил Берген. Но тут же взял себя в руки, пробежал пальцами по своим соломенным волосам и опустил на мгновение глаза. — Да, я наговорил вам лишнего, о чем впоследствии пожалел, — смущенно признался он. — И не виню вас за ваше желание уехать отсюда. Но вы привнесли в Бергеншлосс немного… радости, и я… они… хотим, чтобы вы остались. — Он бросил через плечо взгляд на слуг.
Лорен просияла:
— Я рада это слышать! Но остаться не могу. Берген ударил себя кулаками в грудь.
— Можете!
Невероятно, но Лорен направилась к великану. Немец как-то странно посмотрел на нее, до того странно, что Пол шагнул вперед, крепко сжав трость.
— Сейчас я нужна своей семье, вы это знаете, — прошептала Лорен и, к величайшему изумлению Пола, приподнявшись на цыпочки, поцеловала великана в щеку. — Но я благодарна вам за ваши добрые слова.
Берген удивился не меньше Пола и даже не нашелся что ответить. Какое-то время он пристально смотрел на Лорен, все больше и больше мрачнея. Пол заметил, что у великана задергалась щека. Еще немного — и последует взрыв. Но взрыва не последовало, Берген лишь покачал головой.
— Может быть, приедете в гости, — пробормотал он со вздохом.
— Мне бы очень этого хотелось, — произнесла Лорен.
— Мы будем скучать по вас, — добавил он. Она бросила быстрый взгляд на его внушительную фигуру и улыбнулась слугам.
— Я тоже буду скучать, даже по вас, граф Берген! — Коротко засмеявшись и весело подмигнув ему, она повернулась и пошла к экипажу. — Ты готов, Пол?
О да, вполне. Он подсадил Лорен в экипаж и стукнул кулаком в стенку прежде, чем Берген снова заговорил. Экипаж, качнувшись, тронулся, а Лорен выглянула из маленького окошка и помахала, посылая прощальные приветствия; она смеялась, глядя, как слуги натыкались друг на друга, выкрикивая слова прощания. Последнее, что видел Пол, пока экипаж громыхал по мосту, был Берген, смотрящий им вслед и прижимающий к груди скрещенные руки.
Когда наконец они выехали за пределы замка, Лорен захлопнула окно и устроилась на потрескавшемся кожаном сиденье.
— Ах, Пол! — Она улыбнулась. — Как же я тебе благодарна, что ты приехал! Я так соскучилась! Ты не поверишь, каким странным стал Магнус Берген!
О, в это он мог поверить. Трясясь на почти непроезжей баварской дороге, Лорен весело болтала о последних месяцах, проведенных в Бергеншлоссе, как будто не она совершила безумный поступок, поставив подпись под отказом от всего, что унаследовала, до последнего пенни. Как будто Берген просто так перешел от угроз повесить ее на башенке к просьбе быть хозяйкой в этом чудовищном сооружении, которое он называл Бергеншлоссом.
— Граф Берген, — раздраженно заметил Пол, вклиниваясь в какой-то момент в поток сестриной болтовни, — граф Берген — осел. Как тебе удалось очаровать их всех? Это выше моего понимания.
— Граф Берген вовсе не осел. Я думаю, ему здесь довольно одиноко. Видишь ли, он привык к городу. Кстати, я не очаровываю… ну… ослов, — с легкой обидой добавила Лорен. — А знаешь, ты вырос на пару дюймов, — сменила она тему.
Пол смущенно усмехнулся.
— На дюйм с четвертью, — не без гордости уточнил он.
— Разумеется, миссис Питерман пришлось переделать все твои рубашки, чтобы не были узки в плечах! Ты очень хорошо выглядишь.
Он покраснел.
— Только вот располнел немного с тех пор, как ты видела меня в последний раз. Теперь каждый день гуляю. — И он пустился в долгое повествование о двух прошедших годах, повторяя все то, что уже изложил Лорен в бесчисленных письмах.
Ему очень хотелось рассказать любимой старшей сестре обо всем, что произошло с тех пор, как она покинула Роузвуд.
Они не могли добраться до Роузвуда так быстро, как того хотелось Лорен. Все время, пока они путешествовали, сначала в душных почтовых каретах, а потом на ветхом купеческом корабле, Лорен рвалась домой — увидеть детей.
— Ты уверен, что с детьми все в порядке? — в очередной раз спросила она Пола, когда карета мчалась по разбитой дороге, извивавшейся среди мирных равнин.
— Миссис Питерман смотрит за этими цыплятами, как наседка. Она не допустит, чтобы с ними что-то стряслось.
— А Итан? Миссис Питерман писала, что у него обострение подагры?
— Подагра! — Пол пренебрежительно фыркнул. — Итан вечно ноет. Вот и все.
Лорен нахмурилась, внимательно глядя на брата. Он уверял ее, что все в порядке, но сказал достаточно, чтобы понять — в порядке далеко не все. Каждое утро он считал монеты в своем кошельке, и ей стало ясно, почему накануне вечером у него вдруг пропал аппетит.
Она больше не сомневалась в том, что совершила безумный поступок, когда не послушалась Итана и отказалась от наследства в пользу Магнуса. Тогда ей казалось, что это очень благородно с ее стороны, но теперь она так не думала. Ею все сильнее овладевало чувство вины, и, опустив глаза на мыски своих поношенных ботинок, она сказала несмело:
