Ванесса Келли - Как выйти замуж за шпиона
Как и Уилл, Алек был одним из незаконнорожденных сыновей английского принца. Уильям и Алистер были кузенами, которых свели вместе общие интересы и обязанности, а также тот факт, что статус королевских бастардов временами отделял их от приятелей-офицеров и прочих членов светского общества. Уилл уже давно научился игнорировать перешептывания сплетников, хотя грубые и жестокие насмешки порой больно ранили его. Но этого нельзя было сказать об Алеке. Тот в ответ на издевательские намеки о его сомнительном происхождении нередко вступал в драку. Уилл пытался убедить брата, что на самом деле не так уж важно, о чем судачат у них за спиной, но втайне тоже болезненно переносил сплетни.
А после ужаса сегодняшней битвы их родословная, похоже, вообще перестала иметь какое-то значение.
– Боже, я так рад, что ты все еще месишь эту грязь, Волк, – пошутил Алек, выпуская кузена из объятий. Усталость и тревога усилили его обычно легкий акцент, и теперь речь Алека полностью выдавала в нем горца. – Я не видел тебя с тех пор, как ты кубарем слетел с коня во время последней огневой атаки. Я попытался добраться до тебя, но у меня на пути встал чертов гвардейский полк Наполеона.
– Мне повезло во время той атаки – я получил только удар по голове, – объяснил Уилл. – Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, но я успел до начала адской перестрелки. А два уэльских стрелка оттащили меня в сторону от опасного места. – Уилл оглядел драную форму кузена с оторванным эполетом и разорванными в клочья манжетами. – Если не считать мундир, у тебя не такой уж истерзанный вид.
Взгляд Алека упал на мертвого француза у их ног. У дороги лежали десятки мертвых вражеских тел. Алек посмотрел Уиллу в глаза.
– Да, мне тоже сопутствовала удача. У меня едва ли найдется пара царапин, и это настоящее чудо, учитывая, какими были несколько последних дней.
Судя по тону Алека, он не испытывал к судьбе особой благодарности. И это было понятно, принимая во внимание те потери, которые понес полк «Черная стража» в многочисленных сражениях. Уилл понимал, что через некоторое время чувство вины начнет преследовать их обоих. Вины за то, что они выжили там, где остальные погибли.
Несколько минут кузены молча смотрели на поле брани, наблюдая на расстоянии за хаотичным отступлением французских войск, которые бежали в сторону Шарлеруа[2], преследуемые по пятам британской кавалерией. То, что когда-то было фермерскими угодьями, нежными зелеными долинами и полями зреющей ржи, превратилось в кошмарную картину – искалеченные трупы людей и лошадей, прежде чудесный пейзаж стал прибежищем смерти. И лишь одному богу известно, сколько солдат еще дышало. Получившие ранения, лишившие их способности самостоятельно двигаться, они могли лишь покорно ждать помощи, которая, возможно, не прибудет никогда.
– Это сделал не Пиктон[3], – сказал Уилл. – Во время атаки корпуса д’Эрлона[4] ему досталось.
– Я слышал об этом, – кивнув, мрачно произнес Алек. – И Гамильтону тоже, а также Хэю, Бруденеллу Форбсу и Гордону. Я даже не могу подсчитать всех остальных.
– Господи, какое несчастье! – проворчал Уилл. При мысли о юном Хэе ему стало нестерпимо горько – парнишке едва исполнилось восемнадцать, у него еще молоко на губах не обсохло.
– По крайней мере мы одержали эту чертову победу, однако сейчас нам лучше поспешить, если хотим помочь нашим. – Алек указал на беспорядочное движение солдат и лошадей. Быстро опускались сумерки, накрывая поле брани длинными тенями. – Не хочется мне преследовать императорскую гвардию Бони в темноте, Волк. Только через мой труп.
Уилл кивнул. Они должны выполнить свой воинский долг, несмотря на смертельную усталость.
Они вскочили на коней, Алек был мрачен, его серые глаза пригасила печаль. Казалось, он хотел о чем-то спросить Уилла, но не решался. Уилл вопросительно поднял брови, словно давая понять другу, что готов ответить на его вопрос.
– Думаешь, все это того стоило? – наконец спросил Алек, невольно начиная говорить с более сильным акцентом. – После нынешних событий, как ты считаешь, осталось ли хоть что-то, о чем стоит сожалеть? Будет ли судьба и в дальнейшем благосклонна к нам? – пояснил он. – К нам двоим?
– Все будет хорошо, – сурово и твердо сказал Уилл. – После того что мы пережили за последние шесть лет, нас ничем не испугаешь, черт побери!
Глава 1
Август 1815 года
Лондон
Расплатившись с кучером, Уилл вышел из наемного экипажа. Он стоял у солидного особняка на Аппер-Уимпоул-стрит. За последние четыре года он побывал в доме сэра Доминика Хантера трижды, приезжая в Лондон по приказу герцога Веллингтона, чтобы передать секретные сведения могущественному куратору шпионской группы. Доминик принял Уилла в секретный отдел, а перед этим оказал содействие в переводе в штаб герцога, где Уилл научился разбираться в картах, обрабатывать разведданные, работать с местным населением и умело заметать следы.
Доминик привлек и Алистера, переведя его из Королевского шотландского пехотного полка в штаб Веллингтона. Алек идеально подходил для работы в секретной миссии. Он бегло говорил по-французски и по-португальски, прекрасно разбирался в схемах и чертежах не хуже иного инженера, да и вообще был изобретателен, как сам дьявол. Сэр Доминик пожелал, чтобы Уилл и Алек участвовали в совместных операциях, так же как и прочие офицеры разведки, сотрудничали с гверильясами, испанскими ополченцами, знавшими местность и разбиравшимися в перипетиях местной политики. Веллингтон разрешил сотрудничество Уилла и Алека.
Почему Доминик так настаивал на сотрудничестве кузенов, оставалось загадкой, но куратор шпионов был известен своим неизбывным интересом к жизни незаконнорожденных отпрысков особ королевской крови. Аден Сент-Джордж, например, бывший капитан королевских драгунов и один из лучших разведчиков Доминика, был незаконным сыном принца-регента. Так что едва ли три бастарда были наняты на английскую шпионскую службу случайно. Уилл догадывался, что Доминик лелеял тайный замысел, касающийся Алека, Адена и его самого.
Понятное дело, с окончанием военных действий влияние сэра Доминика пошло на убыль. Не надо больше агентам, крадучись, пробираться на позиции противника, переодеваясь в грязную одежду для маскировки, и участвовать в рискованных операциях, которые при провале вполне могли привести Уилла во французскую тюрьму. Нет, с этим покончено. Теперь у Уилла иные цели – и эти самые цели уже не предполагают его участия в активной шпионской деятельности. Да, во время войны отпрыски хороших семей служили в секретной разведке, но в мирное время это едва ли можно было бы считать достойным занятием для офицера и джентльмена.
