Мэри Бэлоу - Смятение чувств
Дэвид ей не нравился, но Джулиан всегда считал его своим братом. В детстве она играла с ним, воображая его каким-то героем. То было давно. Еще будучи девушкой, она даже некоторое время вздыхала по Дэвиду, отмечая, что он становится все красивее. Однако воспитание и моральные принципы, которых она твердо придерживалась, сделали свое дело: Ребекка в конце концов осознала, что Дэвид отнюдь не принадлежит к тому типу молодых людей, которые заслуживали бы ее привязанности. Последующие события укрепили ее в этом мнении. Но она вовсе не хотела его смерти.
В конечном счете, несмотря на неприязнь и неодобрение, в ее душе должны были сохраниться остатки нежности, которую она некогда испытывала к нему.
– Дэвид, – сказала Ребекка, пристально глядя ему в глаза, – береги себя. – Она стиснула ладони, показав тем самым, что не собирается пожимать его протянутую руку. Но внезапно – Ребекка даже не поняла, как это случилось, – она оказалась в его объятиях. Ее руки обвили его шею, а руки Дэвида оказались у нее на талии. Ребекка крепко обнимала Дэвида, будто ни за что не хотела отпустить его. Ее глаза были плотно закрыты. – Береги себя.
– И ты тоже, Ребекка, – произнес он. Его руки сжимались все сильнее. – Ради тебя я позабочусь о Джулиане.
А потом Дэвид прошел через всю комнату и открыл дверь. Он сказал, не оборачиваясь:
– Я подожду тебя внизу, Джулиан. Пять минут. Не больше.
Более непристойно она в жизни никогда себя не вела, подумала Ребекка, разглаживая подол своего зеленого платья. А потом в ее мозгу эхом отдались его слова: пять минут. Не больше.
Она снова стиснула ладони и принужденно улыбнулась. Она все же не опозорила себя.
– Джулиан, – сказала Ребекка, глядя ему в лицо, запоминая его, будто боялась забыть его в тот самый момент, когда отчалит корабль, на котором он отплывет, – береги себя. Не забывай мне писать. – Это прозвучало совсем по-матерински. Будто Джулиан уезжает в какой-нибудь пансион. А ведь он отправляется на войну. Возможно, война все-таки действительно будет. Может быть… Вопреки ее нежеланию улыбающиеся губы Ребекки задрожали, и она до боли стиснула сжатые вместе ладони.
– Бекка, – мягко сказал Джулиан, раскрывая объятия. С его лица исчезла столь привычная для него солнечная, обаятельная улыбка. – Бекка…
Она бросилась в его объятия и прильнула лбом к его плечу, к жесткой передней части его алой куртки. Ребекка положила руки ему на талию и поняла, что не способна почувствовать его тело, что в состоянии ощутить только военную форму, которая сейчас на нем. Казалось, будто мужа у нее уже отняли.
Джулиан рассмеялся и потерся щекой о ее макушку.
– Я знал, что ты окажешься такой, – сказал он. – Мраморной статуей. Мне жаль, что я не заставил тебя отправиться из Лондона прямо домой, и тогда бы нам не пришлось пережить все это.
– Но и в Лондоне все было бы так же, – возразила она. – Момент расставания все равно бы наступил. Это неизбежно. О Джулиан… – Она боролась со слезами.
– Бекка, – сказал он, прижав ее к себе, – ведь мы направляемся только на Мальту. Это просто-напросто дорогие и бесполезные учения. Попомни мое слово, к лету мы вернемся домой. Правительство не хочет войны.
Уже, должно быть, прошло три минуты. Остались две… Она медленно вздохнула и подняла голову.
– Бекка, – произнес он, мягко охватив ладонями ее лицо и заглянув в ее карие глаза. – Бекка, моя дорогая…
– Джулиан… – Ей столько всего хотелось ему сказать, бесконечно повторяя при этом ласковые слова, но она лишь смогла прошептать его имя.
– Я должен идти, – сказал он, улыбнувшись. – Улыбнись мне.
Ребекка попыталась, но почувствовала, что не в силах это сделать, и быстро покачала головой.
– Ну, хорошо, – сказал Джулиан, наклоняя голову так, чтобы коснуться ее губ. – Тогда поцелуй меня, Бекка.
Она с нежностью и отчаянием поцеловала его. Ведь это, может быть, в последний раз. В самый последний раз. Ребекка словно силилась остановить время.
– Моя любимая. – Он слегка отодвинул свое лицо и посмотрел жене в глаза. – Мне будет тебя не хватать каждый день, каждый час, пока я не вернусь домой и не буду снова с тобой. Ты же это знаешь?
Она кивнула:
– Я люблю тебя.
Джулиан потрепал жену по плечам и отодвинулся от нее, чтобы поправить саблю на боку и взять фуражку. Он снова улыбнулся.
– Завтра утром ты отправишься поездом обратно в Крейборн, – сказал он. – Приедешь туда еще засветло, и отец пришлет за тобой на вокзал экипаж. Ты будешь в полной безопасности. С тобой будет мисс Хафтен.
– Да, я буду в полной безопасности, Джулиан, – сказала она. – Ты не должен беспокоиться обо мне. А теперь иди. Что будешь делать, если опоздаешь?
– А если пуститься вплавь за кораблем? – пошутил он, ухмыльнувшись. – Нет, черт побери, не стоит так усердствовать. Для моих солдат это было бы самым грандиозным развлечением за последние лет десять. Нельзя их чересчур баловать. – С этими словами он открыл дверь и переступил порог.
Был момент, когда Ребекку охватила паника. У нее возникло инстинктивное желание преодолеть разделявшие их несколько шагов и судорожно обнять мужа для еще одного, последнего, поцелуя. Еще одного слова прощания. В какое-то мгновение она чуть было не стала умолять Джулиана, несмотря ни на что, взять ее с собой. Но Ребекка не привыкла подчиняться инстинктам. Она была дисциплинированным, рациональным человеком. Или, может быть, просто считала себя таковым.
– Я помашу тебе из окна, – сказала она.
– Хорошо, Бекка, – ответил он. – Помни, что нас отправляют не дальше Мальты. На улицах Лондона поджидает больше опасностей, нежели на этом уютном островке.
– Да, – согласилась она. Дверь закрылась.
Он ушел.
Несколько минут Ребекка продолжала стоять на прежнем месте, успокаивая дыхание, сопротивляясь искушению распахнуть дверь и броситься вниз по лестнице вслед за мужем. Вместо этого она на подгибающихся ногах пересекла комнату, подошла к окну и взглянула вниз.
Большинство одетых в красные мундиры солдат уже исчезло с улицы. Дэвид стоял внизу на мостовой, повернувшись спиной к отелю. Ребекка смотрела на Дэвида, испытывая все большее негодование. Это по его вине Джулиан уезжает: возможно, на войну, а может быть, на смерть. Если бы Дэвид не купил патент для поступления в гвардию и не приезжал бы несколько раз домой, красуясь в военной форме, не рассказывал бы невероятно романтические байки, способные очаровать любого выросшего в сельской местности молодого человека, то Джулиан не стал бы приобретать патент и для себя – как раз перед самой свадьбой. Джулиан обычно смотрел на Дэвида снизу вверх, постоянно пытался сравняться с ним и превзойти его. Хотя Ребекка и не могла объяснить, почему он так поступал. Дэвид всегда был шальным и беспечным. Порой жестоким.
