Сабрина Джеффрис - Только герцогу это под силу
Саймон с проклятиями бросился вслед за ним, содрогаясь, когда леди Трасбат завопила… и продолжала визжать, пока Раджи скакал по её голове, пытаясь стащить надёжно прилепленное к причёске украшение.
— Раджи, нет! — приказал он, но голос утонул в панических криках гостей, спешивших на помощь женщине.
Тем временем Луиза пыталась уговорить обезьянку пересесть к ней на руки, поскольку леди Трасбат уже буквально захлёбывалась рыданиями, причитая:
— Уберите-это — уберите-это — уберите-это.
— Раджи, ко мне! — рявкнул Саймон, приблизившись к ним.
На сей раз и его любимец, и Луиза услышали его.
И если Раджи проигнорировал его, то с Луизой этого не случилось. Она резко повернула голову, и её глаза на мгновение потрясённо округлились. Затем всё её существо превратилось в непроницаемую маску.
— Я так понимаю, что этот зверёк ваш.
— Боюсь, что так, — сердито посмотрел он на питомца. — Слезай сию же минуту, негодник!
Саймон потянулся за ним, но Раджи отскочил назад, прихватив с собой павлина, чем вызвал ещё один пронзительный визг леди Трасбат. Для обезьяны, Раджи обладал замечательно развитым чувством самосохранения.
— Вы сделали ещё хуже, ваша светлость, — произнесла Луиза. — Он вас боится.
— Он всего лишь боится потерять эту чертову птицу, — отрезал Саймон, рассердившись, что она назвала его «ваша светлость», как будто они были незнакомы.
— О Боже, о Боже! — Леди Трасбат схватилась за голову, затем взвизгнула, когда Раджи ещё сильнее вцепился в неё. — Вы не должны позволить этой твари уничтожить моего любимого павлина!
— Всё хорошо, — сказала Луиза. — Уверена, мы найдем ему что-то взамен на растерзание.
Она осмотрелась вокруг и схватила чашку у проходящего мимо лакея. Она окунула палец в пунш и показала его обезьянке.
— О-о-о, понюхай это, Раджи. Запах восхитительный, неправда ли? — она отпила из чашки, широко улыбнулась и осторожно приблизила палец к обезьянке. — Ням-ням, очень сладкий.
Раджи склонился и сначала осторожно, а затем нетерпеливо стал облизывать её палец. Она подняла чашку повыше, и Раджи потянул за ней одну лапку, другой он продолжал сжимать птицу.
Луиза стала отодвигать чашку:
— О нет, милый мальчик, ты должен пойти сюда за ней.
Как только Раджи склонился над чашкой, Саймон попытался выхватить павлина из его лапок. Раджи разрывался между выбором, но, в конце концов, победу одержал пунш, и обезьянка прыгнула на плечо Луизы.
Леди Трасбат ахнула, а Луиза лишь слегка вздрогнула. С поразительным спокойствием она добилась того, что Раджи перебрался к ней на руки, и она вручила ему кружку с пуншем.
Пока леди Трасбат отчаянно пыталась восстановить прическу, Саймон обратился к Луизе:
— Позвольте мне его взять.
Негодник был уверен, что займется павлином сразу же, как только расправится с пуншем. Но как только Луиза собралась передать Раджи, обезьянка схватила её за лиф и завизжала.
— Очевидно, ему к вам не хочется, — сказала она, изогнув одну иссиня-черную бровь дугой, и бережно прижала Раджи к груди.
— Разумеется, нет, — проворчал Саймон. Этот счастливый дьяволёнок осушил чашку и стрельнул в Саймона самодовольным взглядом. Маленький предатель. — Добрая половина мужчин в этом саду отдала бы всё на свете за то, чтобы занять место этого бесёнка.
Краска смущения распространилась со щёк Луизы на шею и дошла до самых грудей, где покоилась голова Раджи, отчего пульс Саймона подскочил, как обезумевший слон. Но на него был устремлен невозмутимый, такой отчуждённый взгляд, что можно было подумать — они никогда и не были знакомы.
— Если вам не нравится, где в настоящий момент находится ваш любимец, то, возможно, вам не следовало брать его на приём.
— Боже мой! — леди Трасбат, поправлявшая причёску, выставила испачканную в крови руку. — Это чудовище меня ранило!
И она тут же упала в обморок. Пока Саймон чертыхался, Луиза скомандовала:
— Подайте мои нюхательные соли.
— Где они? — спросил Саймон.
— В ридикюле.
Луиза пыталась одновременно удержать и Раджи, и пустую чашку для пунша.
— Ах, неважно. Вот, возьмите вашу обезьянку, — она сунула Раджи в руки Саймону.
Раджи выронил чашку, но когда его взгляд жадно уставился на распростёртую леди Трасбат и её павлина, Саймон крепко сжал ему запястья.
— Нет, негодник, не смей.
Луиза уже поднесла к носу леди Трасбат нюхательные соли, в то время как остальные дамы толпились вокруг на дорожке из гравия, пытаясь помочь. Саймон почувствовал себя незваным гостем. Снова.
— Извините, леди. Но мне нужно посадить Раджи в клетку.
Никто не обратил на него внимания, за исключением взглянувшей на него Луизы.
— Да, ваша светлость, вы можете теперь удалиться. У нас всё под контролем.
Теперь удалиться? Резкий, горячий ответ готов был сорваться с его губ, но Раджи отчаянно вырывался, так что Саймону было не до споров.
— Пожалуйста, передайте мои извинения леди Трасбат. — И он зашагал прочь сквозь толпу.
Игнорируя шушуканье вокруг, он поспешил вверх по ступенькам обратно в дом с всё нарастающим раздражением.
— Можно подумать, мы с ней совершенно не знакомы, — прорычал он, направляясь в огромную библиотеку Дрейкера, где находилась клетка Раджи. — «Теперь вы можете уйти, ваша светлость» — как она посмела отсылать меня, как какого-то чёртового слугу?
Саймон сердито взглянул на Раджи:
— А ты ещё всё усугубил, не так ли? Выставил меня болваном перед ней. Сколько балов в Индии прошли гладко, а ты выбрал первый же приём в Англии, чтобы выставить нас на посмешище.
Саймон вошёл в библиотеку с Раджи, громко протестующим против крепких объятий хозяина.
— В следующий раз, когда я что-нибудь вырежу для тебя, проходимца, так это будет пара кандалов.
Это была праздная угроза; Саймон редко когда держал Раджи в клетке. Вероятно, поэтому негодник пронзительно визжал от такого произвола, когда Саймон нёс его к месту заточения.
— Я и забыл, что ты занимаешься резьбой, — произнёс до боли знакомый голос позади Саймона. — Вечно устраивал беспорядок в моём салоне.
Саймон издал стон. Проклятье. Сначала Луиза, теперь этот.
Он медленно повернулся к королю, который только что вошёл в библиотеку.
— Ваше Величество, — кланяясь с Раджи в руке, Саймон уже подготовил себя к нелёгкой встрече.
— Бойкий парень? — Король кивнул на Раджи, который продолжал протестовать против неминуемого удаления из хорошего общества.
— Обычно он ведёт себя хорошо, — Саймон засунул Раджи в клетку, и стоило дать питомцу ярко раскрашенную птицу, которая была его любимой игрушкой, как Раджи успокоился и стал поглаживать резное создание с отеческой любовью.
