Дебби Маццука - Воин Островов
— Тебе не остановить меня, Эйдан. Настал день, когда я узнал правду.
Слова Александра Маклауда прозвучали глухо и невнятно. Он дернул Лахлана за руку, и мальчик отозвался криком страдания.
В бессилии и страхе Эйдан подумал, что ему надо было подумать о брате раньше. Зная отца, он вполне мог бы найти возможность защитить брата. Приблизившись, он услышал шум волн, разбивавшихся внизу о скалы, с силой втянул носом острый запах моря, и с его чувств словно пелена спала.
Лахлан хныкал и бессмысленно водил большими от ужаса глазами, а золотистые кудри все так же мило обрамляли его ангельское личико.
— Отец, не делай этого, отдай его мне, — попросил Эйдан.
Злобно тряхнув головой, Александр дернул за руку вновь в страхе сжавшегося Лахлана. Промокшая до нитки белая ночная рубаха прилипла к худосочному телу мальчика, а его босые ступни едва касались земли. Сейчас голубые глаза отца казались черными, столько в них было злобы и ярости. Эйдан лишь сейчас осознал, что нет в мире силы, способной остановить его отца.
— Я отдам его морю, и ты не сможешь мне помешать! — крикнул Александр, отступая по мокрой, отполированной дождем глине.
Нога скользнула, и, пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул рукой, только что державшей за руку Лахлана.
Движения отца вдруг показались Эйдану замедленными, словно в кошмарном сне. Он рванулся вперед и, схватив брата за оставшуюся протянутой руку, оттащил его подальше от отца. Эйдан крепко прижал к себе дрожавшего мальчика и поспешил отступить с ним от опасного обрыва. Он мог бы поклясться, что видел, какой бешеной злобой налились глаза его отца в тот краткий миг, когда он, оступившись, падал назад и молотил руками воздух в надежде удержать равновесие. С душераздирающим криком Александр исчез в темной бездне провала.
— Отец! — крикнул Эйдан, отталкивая за спину брата и бросаясь к краю обрыва, за которым каким-то непостижимым образом завис на скале Александр.
Наконец он почувствовал, как его пальцы обхватили костистую руку отца. И почти сразу ощутил, как на руку навалилась невероятная тяжесть и мышцы противно задрожали. Эйдан попытался вбить носки своих сапог в размокшую глину, но почему-то не почувствовал удара. А меж тем острые камни дюйм за дюймом скребли по груди Эйдана — отец своим весом неминуемо тащил его за край утеса.
На миг их взгляды встретились, и Эйдану вдруг стало страшно от той жестокой решимости, которую он увидел в пристальном взгляде светло-голубых, цвета моря, глаз своего отца.
— Нет, отец! — закричал Эйдан, чувствуя, как кулак поворачивается в его пальцах и выскальзывает.
Он зажмурился, не в силах смотреть, как его отец исчезает в беснующейся пучине вод, зажал уши, чтобы не слышать его последнего предсмертного крика. Печаль переполняла его сердце.
Вдруг теплое дыхание шепотом проникло в его уши.
«Я поговорю с духами, Эйдан. Они спасут его».
Горячая волна пробежала по его телу, возвращая к жизни. Эйдан встал на ноги и увел брата подальше от опасного края утеса. Положив руки на его узкие плечи, он встряхнул его и решительно произнес:
— И заклинаю тебя, Лахлан, ни слова больше о земле Фэй, ни слова. Ты слышишь меня?
По мокрому лицу Лахлана текли слезы.
— Да, Эйдан, — прошептал он.
Почувствовав движение за спиной, Эйдан обернулся. Торквил и Дугал стояли, не произнося ни слова, затем Дугал нерешительно шагнул к ним.
— Отдай нам мальчика, мы доведем его до дома.
Эйдан только сейчас почувствовал, как ярость, застилавшая ему глаза, начала рассеиваться, словно туман. Он посмотрел на Лахлана и увидел страх в глазах брата. Словно выталкивая слова из груди, он с усилием проговорил:
— Нет, он останется со мной.
Эйдан повернул к себе брата и крепко взял его за плечи, прежде чем накинуть на него принесенное Торквилом одеяло.
— Я не сделаю тебе ничего плохого, брат, и не позволю этого другим. Я всегда буду тебя защищать. Поверь мне!
Лахлан обнял Эйдана за шею и уткнулся лицом ему в грудь.
— Я знаю, Эйдан. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — словно клятву произнес Эйдан.
Если бы только ему представился шанс отплатить тому пришельцу из южных земель за то, что он сделал для его рода!
Глава 1
Волшебные острова, 1603 год
Принцесса Сирена легко скользила на своем белоснежном жеребце, обозревая просторы Волшебных островов. Далеко внизу синела лазурь водоемов, сверкавших в лучах полуденного солнца, темнели непроходимые чащи вековых дубов, обрамленные необъятным зеленым океаном высоких луговых трав. Гладь этого океана, украшенного причудливым узором фиолетовых и белых цветов, бороздили волны. Там гулял ветер.
Сирена не без гордости любовалась своим королевством, хотя справедливости ради надо заметить, что это было королевство ее отца. Какое другое место на земле могло быть столь же прекрасным?! Те, кто не забывает истории своих предков, пожалуй, сказали бы, что некогда здесь был библейский рай. «Шесть ангелов сбросили с небес нам, смертным, эту благословенную землю Фэй», — говорили старожилы, и Сирена соглашалась, но милее всего в королевстве для нее были эти Волшебные острова.
Легко постукивая по лоснящемуся мускулистому крупу коня, покрытому розовым атласом, она направила его к дому. Она еще не совершала столь долгих прогулок. А ее отец в это время расхаживал по тронному залу и решал, кто станет его преемником. После кровавых сражений в королевстве на далеком севере придворный маг Иский настаивал на том, чтобы трон наследовала сама принцесса Сирена.
Надо заметить, что на трон претендовали лорд Бэна и лорд Эрвин — кузены правителя и его ближайшие советники, королева Моргана — мачеха Сирены, а также сама Сирена, о которой королю постоянно напоминал придворный маг. Но король Аруон никак не хотел прислушаться к окружению и увидеть в принцессе Сирене свою единственную наследницу. Сколько Сирена ни старалась, ей никак не удавалось сделать так, чтобы отец был ею доволен. Если только ей дадут шанс показать себя, она докажет, что достойна большего!
Когда принцесса проскакала вдоль острой как бритва гранитной гряды, на вершине скалы показался хрустальный дворец. Увидев в тени у основания дворца лорда Бэну и лорда Эрвина, являвших собой цвет аристократии, она еще издали заметила, что один из них необычайно бурно жестикулирует. «Радуются, один из них наверняка станет преемником отца», — мрачно подумала она.
Лишь одна мысль успокаивала принцессу: преемнику Аруона едва ли удастся вскоре вступить на престол. Она знала, что никакие болезни не заставят отца отдать власть — только смерть. Она также знала, что те, что были в их роду у власти, едва ли доживали до седин. «Незавидная участь править королевством, — размышляла она. — Для тебя не без умысла готовят всякие магические настои». Но Сирене хотелось верить, что ее могущественный отец будет править вечно.
