Ханна Хауэлл - Если он порочен
— Я вернусь за тобой, Лорел, — поклялась Хлоя. — Я позабочусь, чтобы тебя и маленького Чарлза Генри похоронили подобающим образом. И этот малыш из семьи бедняков тоже будет похоронен рядом с тобой. Он заслужил эту честь.
Молча помолившись за сестру, Хлоя отвернулась и тронулась в путь — ее ждала долгая и трудная дорога.
Спустя несколько часов Хлоя остановилась, чтобы перепеленать малыша. За изрытой колдобинами дорогой тянулись массивные каменные столбы, указывавшие путь на Колинзмур, к дому ребенка, которого она держала в руках. Ее так подмывало направиться туда, чтобы узнать, что там происходит. Но Хлоя прекрасно понимала, что делать это нельзя ни в коем случае, поэтому осталась в своем укрытии, в густой роще у дороги, ведущей в Лондон.
Она уже собиралась снова тронуться в путь, когда вдруг услышала стук копыт. А через несколько мгновений по лондонской дороге в сторону Колинзмура проскакал всадник. Всадник этот являл собой воистину впечатляющее зрелище. Высокий и худощавый, в черном одеянии, на крупном черном коне, он выглядел весьма внушительно. Единственным же ярким пятном были его длинные светло-каштановые волосы с золотистым отливом; собранные, по-видимому, в хвост, они разметались в бешеной скачке. Аристократическое лицо с тонкими чертами покрывала бледность, а губы были крепко сжаты. Он представлял собой образ любящего мужа, спешившего к жене, чтобы заключить в объятия новорожденного, Хлоя представила себе его отчаяние при известии о смерти сына. И еще большая печаль его постигнет, когда он узнает ужасную правду о женщине, которую любит. Но что он после этого предпримет? Как поступит, узнав правду?
Хлоя перевела взгляд на младенца у себя в руках.
— Это был твой папочка, малыш. Похоже, он хороший человек. А там, в конце дороги, раскинулось твое поместье. Придет время, и ты заявишь о своем праве на него. Это я тебе обещаю.
Бросив последний взгляд в сторону Колинзмура, Хлоя забралась на лошадь и направилась в Лондон. И хоть ее по-прежнему одолевало странное желание последовать за мужчиной и избавить его от терзаний и боли, она сознавала, что не должна. Судьба требовала, чтобы человек пережил предназначенные ему испытания. Хлоя нисколько не сомневалась: до тех пор пока его светлость не узнает правду и не увидит истинное лицо своей жены, ее долг — заботиться о ребенке.
Спустя две недели она постучала в дверь элегантного лондонского особняка своего кузена Леопольда. И совсем не удивилась, когда дверь открыл сам Леопольд.
— Добро пожаловать, Энтони, — сказал он, взглянув на ребенка в ее руках.
— Хорошее имя, — кивнула Хлоя.
— Да, подходящее. Объявление о его смерти уже появилось в газетах.
Хлоя вздохнула и, переступив порог, пробормотала:
— Итак, все только начинается…
— Верно, все только начинается, — подтвердил ее кузен.
Глава 1
Лондон, три года спустя
Стараясь держаться прямо, Джулиан Энтони Чарлз Кенвуд, девятый граф Колинзмур, вышел из борделя в промозглую лондонскую ночь. Мысленное напоминание о том, кто он, граф, такой, обычного эффекта не возымело — сознание собственной значительности не помогло расправить плечи, укрепить ноги и прочистить мозги после обильных возлияний. Джулиан молил Бога, чтоб хватило сил добраться до кареты, поджидавшей его на безопасном расстоянии от заведения. Решив, что он слишком пьян, чтобы поразвлечься с одной из девиц миссис Баттон, граф надеялся, что дойдет до кареты. Но теперь такой уверенности у него уже не было.
Ступая с предельной осторожностью, Джулиан направился в сторону своего экипажа, но тут его внимание привлек какой-то шум. Он повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и в тот же миг ощутил острую боль в боку. Граф наугад нанес удар в темноту, и в ответ кто-то вскрикнул, словно от боли, а затем разразился потоком брани. Увидев надвигавшуюся на него тень, Джулиан попытался выхватить из кармана пистолет. Но тут блеснула сталь клинка, и граф со стоном покачнулся лезвие ножа глубоко вошло в его правое плечо.
Привалившись к штабелю бочек, провонявших рыбой, Джулиан снова потянулся за пистолетом.
«Неужели убийца на сей раз добьется своего?» — подумал граф. Он уже решил, что у него нет шансов на спасение, когда из темноты вынырнула еще одна тень, гораздо меньше первой. Кто-то прыгнул на спину напавшего на Джулиана. Чувствуя, что слабеет, граф все же сумел вынуть из кармана пистолет, но тотчас понял, что не сможет выстрелить в противника — перед глазами у него все расплывалось, да и пистолет вдруг показался ужасно тяжелым. «Если это и спасение, — подумал Джулиан, — то, похоже, оно пришлось слишком поздно…»
Человек, нанесший графу удар ножом, отчаянно пытался высвободиться, но Хлоя вцепилась в него мертвой хваткой. Не обращая внимания на его попытки сбросить ее, она снова и снова молотила его кулаком по голове, ожидая, когда подоспеют Тодд и Уинн. С их появлением она спрыгнула со спины противника, предоставляя свободу действий рослым слугам Лео. Те сразу же принялись за дело, и удары их крепких кулаков разносились по всей улице. А Хлоя, быстро осмотревшись, бросилась к графу.
Он совсем не походил на того элегантного джентльмена, которого она встречала время от времени в последние три года. Дорогая одежда графа имела неряшливый вид, и от него разило дешевой выпивкой и дешевыми женщинами. Хлоя взяла из его обессилевшей руки пистолет и положила на стоявшую рядом бочку. Затем изодрала свои нижние юбки на бинты, с помощью которых перевязала раны графа. Теперь оставалось лишь молиться, чтобы кровотечение уменьшилось и чтобы они успели доставить раненого в дом Лео.
— Этот мерзавец… нужен живой, — пробормотал Джулиан слабым голосом. — Надо его допросить.
Обернувшись, Хлоя увидела, что злодей лежит на земле, а Тодд и Уинн, усмехаясь, потирают костяшки пальцев.
— Вы убили его?
— Нет, девочка, только обезвредили на время, — ответил Уинн.
— Очень хорошо, — кивнула Хлоя. — Его светлость хочет задать ему несколько вопросов.
— Тогда с него хватит. Свяжем его и возьмем с собой.
— Моя карета… — начал Джулиан.
— Ее здесь нет, милорд, — перебила Хлоя. — Не беспокойтесь. Ваш возница жив, и опасность ему не угрожает.
— Уинн заберет того, другого, — сказал Тодд, приблизившись к Хлое. — А я возьму его светлость.
Рослый слуга без малейших усилий взял графа на руки, точно маленького ребенка, и понес. Джулиан попытался возражать, но его никто не слушал. Тут он вдруг заметил хрупкую фигурку своего спасителя, и ему показалось, что это женщина. «Наверное, у меня уже бред, — подумал Джулиан. — Или, может быть, перебрал спиртного».
