Донна Грант - Яростный горец
Фэллон угрюмо кивнул. Можно подумать, он этого не знал!
– И чего же хочет ваш лэрд? Неужели надеется, что король вернет его земли?
Фэллон, повернув голову, посмотрел на надоедливого собеседника в упор. Он не доверял барону, прекрасно понимая, что лишь очень могущественный человек сумеет ему помочь. А этот мозгляк явно не обладал ни силой, ни влиянием. Но он не мог отказать себе в удовольствии увидеть, как щуплый барон съежился под его тяжелым взглядом.
– Я и есть лэрд. И хотя моя семья потеряла свои земли, но наш замок все еще стоит где стоял. И по-прежнему принадлежит мне.
– Э-э-э… понятно, – с нервным смешком проблеял барон. Потом, снова облизнув губы, беспокойно оглянулся. – Но я действительно мог бы помочь вам с вашей просьбой…
Фэллон с трудом проглотил вертевшийся на кончике языка ответ, подумав, что барон, возможно, не врет. Чем черт не шутит, а вдруг этот клоун действительно способен помочь? Скрестив руки на груди, Фэллон заставил себя вспомнить о братьях, о родном доме, о мире, которого он так сильно желал.
Оставив дома среднего брата Лукана и его невесту Кару, с которой тот недавно обручился, Фэллон с болью в душе вынужден был уехать из родного замка в ненавистный ему Эдинбург. Лишь Куина, младшего из трех братьев, бесполезно было искать в замке.
Стоило только вспомнить малыша Куина, и сердце пронзала острая боль. С того дня, как их жизнь изменилась столь неожиданным и трагическим образом, прошел всего месяц, но Фэллону этот месяц показался вечностью. Он еще не забыл, как увидел свернутый пергамент, застрявший между двумя камнями в стене возле ворот в замок. Даже не взяв его в руки, Фэллон уже знал, от кого он.
«Дейрдре».
Горло разом словно заржавело, глаза застлала кровавая пелена – так бывало всякий раз, стоило ему только вспомнить эту развратную лживую суку. Дейрдре принадлежала к драу – секте друидов, приносивших кровавые жертвы и не гнушавшихся черной магии. Именно темные силы в незапамятные времена и пробудили к жизни древнего бога, спавшего в душе Фэллона и его братьев, – бога, даровавшего им бессмертие и сверхъестественную силу, чтобы сеять ужас среди ничего не подозревающих людей.
По крайней мере этого хотела Дейрдре, самая могущественная колдунья, добивавшаяся власти над миром. Фэллон и его братья были первыми, кто три сотни лет назад ощутил, как это древнее божество пробуждается к жизни. Фэллон до сих пор не мог без содрогания вспоминать мучительную боль, когда его кожа шипела, словно сгорая на медленном огне, и хруст, с которым кости выворачивались из суставов, когда пробудившийся бог ворочался внутри его, стремясь вырваться на свободу.
Фэллон был Воителем – прямым потомком тех Воителей, кто отдал душу и тело древним богам ради того, чтобы сбросить иго Рима. Друиды, некогда могущественные, разделились на две секты: драу, посвятившие себя черной магии, и май, которые прибегали к магии лишь во имя добра.
Только страх перед Римом и его владычеством смог заставить обе секты заключить между собой временный мир. Объединив свою магию, они сотворили заклятие, способное пробудить к жизни запертых в аду и давным-давно позабытых древних богов. И их план сработал. Воители, на которых остановили свой выбор древние божества, были сильнейшими в своем роду, а благодаря сверхъестественной силе, полученной от богов, они превратились в несокрушимую силу, которая и спасла Британию.
На время.
После изгнания римлян друиды с ужасом поняли, что не в силах вернуть древних богов обратно – раз вырвавшись на волю, те прочно поселились в душах избранных Воителей и не желали возвращаться. Единственное, что смогли друиды, это наложить на них узы, мешавшие им раньше времени вырваться на свободу. Ради этой цели обе секты друидов решились вновь объединить свою магию. И никто в целом мире, и меньше всего сами друиды, не мог предположить, что отныне боги из поколения в поколение станут переходить от отца к сыну, пробуждаясь к жизни в сильнейшем из наследников в тот час, когда их вновь могли призвать на помощь.
Одной из таких семей и были Маклауды.
Как Фэллон ненавидел то, чем он являлся! Именно Дейрдре в свое время отыскала их – и она же уничтожила весь их клан и погубила его жизнь. В один день они потеряли все – семью, друзей, родителей и свободу. Фэллон до сих пор не понимал, каким образом триста лет назад ему с братьями удалось ускользнуть от Дейрдре. Но удача улыбнулась им, и с тех пор они избегали попадаться ей на глаза. Триста долгих лет они обитали словно привидения среди развалин своего родного замка, скрываясь от людей, прячась от себя и при этом непрерывно отражая попытки Дейрдре захватить власть над миром.
А потом в их жизнь вошла Кара. В тот день, когда Лукан вбежал в замок, держа на руках потерявшую сознание хрупкую темноволосую девушку, никто из них и подумать не мог, как изменится судьба братьев Маклауд.
Легкая улыбка скользнула по губам Фэллона, стоило ему только вспомнить, каким заботливым становился его брат, когда дело касалось этой женщины. Лукан, все эти долгие годы служивший опорой им с Куином, заслуживал любви и счастья, как никто другой.
Никто из них не знал, что в жилах девушки течет кровь друидов. К несчастью, к тому времени, когда выяснилось, что Дейрдре охотится за Карой, было уже слишком поздно. Результатом всех этих событий стала кровопролитная битва. К чести братьев, ни одному из них и в голову не пришло отослать Кару ради того, чтобы спастись самим и отвести беду от замка.
Та битва изменила Фэллона сильнее, чем миг, когда спавшее в нем божество вырвалось на свободу. Человек, постоянно державший под рукой бутылку доброго вина, глоток которого убаюкивал разгневанное божество, перестал существовать.
Фэллон так долго отрицал своего бога, что, когда пришло время спасать Кару, уже не был уверен, что сможет его пробудить. Однако бог откликнулся на его призыв и обратил его в Воителя – монстра, превращения в которого Фэллон опасался столько лет.
Только решившись на этот шаг, он смог спасти Кару. Маклаудам вновь удалось расстроить планы Дейрдре, заставить ее отступить. Во всяком случае, так им казалось.
Они ошибались. Это стало понятно в тот день, когда Фэллон нашел пергамент.
То, что он прочел в нем, навеки врезалось в его память. Слова Дейрдре не давали ему покоя. А по ночам перед ним являлось лицо Куина.
Почувствовав резкую боль в руках, Фэллон опустил глаза и увидел, как черные когти, лязгнув, выскочили наружу и глубоко врезались в ладони. Он осторожно покосился на Айвера, но этот болван во все глаза таращился на полногрудую служанку, при этом продолжая трещать о своем богатстве и титуле и не замечая ничего вокруг. Фэллон глубоко вдохнул, стараясь усмирить проснувшееся божество.
