Сара Маклейн - Десять правил обольщения
Господь явно не обделил трех женщин актерским даром.
— Я… нет!
Наступило довольно продолжительное молчание. Изабель ждала, наблюдая, как поблескивает лоб мистера Аспертона от обильно выступающего пота. Заметив, что дыхание его значительно участилось, она наконец решила вмешаться.
— Дело в том, что мистер Аспертон торопился нас покинуть, — сказала она самым любезным тоном. — Не правда ли, сэр?
Он нервно кивнул, загипнотизированный медленными движениями хлыста Кейт, описывавшего угрожающие круги.
— Да, так и есть.
— Не думаю, что он собирается вернуться. Не так ли, сэр?
Он довольно долго не отвечал, и Кейт, взмахнув рукой, опустила длинный кожаный хлыст на пол. Неожиданное движение вывело Аспертона из транса. Он встрепенулся и решительно замотал головой.
— Нет. Я бы так не сказал.
Острие сабли Джейн с громким лязгом уперлось в мраморный пол. Звон стали гулко разнесся в просторном пустом помещении.
Изабель широко раскрыла глаза, голос ее понизился до шепота:
— Надо думать, вам не терпится познакомиться с этим предметом, сэр?
Он поспешно откашлялся, прочищая горло:
— Да. Конечно. Я хотел сказать — нет, я не намерен возвращаться.
Тут Изабель улыбнулась. Широко и дружелюбно.
— Прекрасно. Тогда пожелаю вам доброго пути. Уверена, что вы сумеете самостоятельно найти дорогу отсюда. — Она указала на входную дверь, возле которой теперь стояли три женщины. — Прощайте.
Затем она вернулась в гостиную, плотно затворила дверь за собой и подошла к окну — как раз вовремя, чтобы увидеть, как этот бедолага поспешно сбежал по ступенькам и, вскочив на лошадь, стремительно понесся прочь, словно за ним гнались адские псы — стражи преисподней.
Изабель вздохнула с облегчением.
И только тогда дала волю слезам.
Отец проиграл ее в карты.
Снова.
На минуту она позволила себе поразмышлять об отце. Об этом графе-расточителе. О мужчине, который оставил жену и детей прозябать в деревне, а сам вернулся в Лондон, чтобы вести распутную скандальную жизнь. Ему ни до чего не было дела. Его нисколько не взволновала ни смерть жены, ни массовый уход слуг, не пожелавших работать без оплаты, ни многочисленные письма дочери, умолявшей его приехать в Таунсенд-Парк и вернуть поместью хоть некоторое подобие былой славы. Если не ради нее, то ради своего наследника.
Один раз он вернулся…
Но нет! Она не хотела даже думать об этом.
Ее отец. Мужчина, который сломал жизнь ее матери. Ограбил ее брата, совсем еще ребенка.
Если бы он не оставил их, Изабель не пришлось бы взвалить на себя ответственность за поместье. Она уже достаточно выросла, чтобы справиться с этой задачей, и делала все возможное, чтобы сохранять в порядке дом и обеспечивать пищу на столе. Хотя и не слишком прибыльное, их поместье способно было с грехом пополам поддерживать своих обитателей и арендаторов, в то время как ее отец просаживал весь, до последнего пенни, доход от земель на свои сомнительные удовольствия.
Еды у них всегда было вдоволь, а дурная репутация графа-расточителя удерживала любопытных от визитов в Таунсенд-Парк, позволяя Изабель заселять дом и помещения для слуг по собственному желанию, втайне от назойливых глаз света.
Но это не мешало ей мечтать, чтобы все обстояло совершенно иначе. Чтобы когда-нибудь ей встретился мужчина, который захочет ее ради нее самой, а не в качестве приза в азартной игре. Чтобы она не была так одинока.
Не сказать, что от этого ей становилось легче.
Дверь в комнату отворилась и тихо закрылась. Изабель, коротко рассмеявшись над собой, вытерла слезы. Обернувшись, она встретила серьезный понимающий взгляд Джейн.
— Я его ненавижу, — прошептала Изабель.
— Я знаю, — сказала домоправительница, оставаясь у двери.
— Если бы он был здесь, я бы с радостью его убила.
Джейн коротко кивнула.
— Ну, судя по всему, этого не потребуется. — Она протянула хозяйке листок пергамента. — Изабель, граф… он умер.
Глава 1
«И чего бы стоили эти уроки, дорогие читательницы, без подходящего лорда на примете? Джентльмена, ради которого вы так усердно обучаетесь? Ответ ясен — они оказались бы почти бесполезны.
Так разве нам не повезло больше, чем всем прочим дамам? Ведь наш прекрасный город славится самой лучшей и блистательной коллекцией — подлинным кладом — замечательных холостяков, богатых, готовых остепениться, одиноко прогуливающихся по нашим улицам, которым не хватает в жизни только одного — жены.
Отыскать этих образцовых джентльменов — нелегкая задача, но не отчаивайтесь, дорогие читательницы! Мы проделали за вас эту утомительную работу: обследовали город в поисках лордов, наиболее заслуживающих вашего бесценного внимания.
Рассмотрим, с вашего позволения, первого в нашем списке».
«Жемчуга и мантильи» Июнь 1823 годаКогда блондинка у двери игриво подмигнула ему, это послужило последней каплей.
Лорд Николас Сент-Джон, стараясь стать незаметным, сильнее сгорбился в своем кресле, сыпля себе под нос проклятиями. Кто бы мог вообразить, что хвалебного упоминания в глупом женском журнале будет достаточно, чтобы превратить женское население Лондона в назойливых дурочек?
Сначала это показалось ему забавным — приятным развлечением. Затем начали поступать приглашения. И едва часы в его фамильном городском особняке пробили два, в дверь постучалась леди Понсонби, заявляя, что нужно обсудить важное дело — что-то связанное со статуей, которую она недавно приобрела на юге Италии. Но Ник отлично понимал, что к чему. Была только одна причина, по которой такая змея как леди Понсонби, явилась с визитом в дом холостяка, — причина, которую, по убеждению Ника, лорд Понсонби вряд ли счел бы разумной.
Поэтому он сбежал. Сначала в Королевское общество антиквариев, где укрылся в библиотеке, вдали от всех, кто когда-либо слышал о женских журналах, не говоря уже о том, чтобы прочесть хотя бы один. К несчастью, тот самый журналист — от этого слова Ника передернуло — провел свои изыскания, и не прошло и часа, как старший лакей доложил о прибытии четырех разных женщин, различающихся по возрасту и положению, которым срочно потребовалась консультация относительно имеющихся у них скульптур. И все они настаивали, что только лорд Николас может помочь им.
Ник насмешливо фыркнул в кружку с элем при этом воспоминании. «Скульптуры, как же».
Он щедро заплатил лакею за его осмотрительность и снова сбежал, на этот раз не слишком заботясь о соблюдении достоинства. Сбежал через черный ход по узкому грязному переулку, что отнюдь не улучшило расположение его духа. Опустив поля шляпы, чтобы скрыть лицо, Ник направился в свое тайное убежище — паб «Пес и голубка», где и обретался последние несколько часов. Основательно и надежно укрывшись.
