Микель Маривонн - Королева Алиенора, неверная жена
С XI века династия, к которой принадлежала Алиенора, занимала ведущую позицию. Гийомы и их потомки носили три титула, которыми очень гордились: графы Пуату, герцоги Аквитанские и аббаты Сент-Илер из Пуатье. У Алиеноры сильно забилось сердце, когда она заметила издалека Пуатье, родной город, ворота на Восток – через Испанию – и ворота Каролингов. Будучи коренной жительницей этих краев, она любила их песни, поэзию, танцы. Она чувствовала себя отражением этого города, который громко заявлял о своей принадлежности к христианскому миру, но и не отрицал своего прошлого.
Сможет ли понять и оценить все это Генрих Плантагенет, который наверняка сделает ей предложение, как только она предупредит его о своем приезде? Но герцогиня отбросила этот вопрос, предчувствуя властный характер молодого Плантагенета, что отчасти ей даже импонировало, хотя ее личные амбиции во время супружеской жизни с Людовиком VII проявлялись довольно сильно. Ее влияние на супруга в юные годы было столь сильным, что даже вызывало беспокойство у окружения Людовика, и особенно у Бернара Клервоского. Алиенора часто принимала решения от имени супруга. Допустит ли Генрих, который моложе ее на десять лет, такое влияние?
Она снова подумала о своем бывшем муже. Надо отдать должное: в начале супружества он был в нее влюблен и исполнял все капризы. Теперь же, когда Алиенора собиралась связать свою жизнь с другим мужчиной и хотела изгнать Людовика из своего сознания и памяти, ей это не удавалось. Испытывала ли она угрызения совести? Нет, она же не была счастлива с ним, хотя Людовик делал все что мог для Пуату. Из любви к Алиеноре он отдал тамплиерам Ла-Рошели в постоянную собственность мельницы, принадлежащие ему в городе. В 1141 году утвердил акт основания аббатства в Ней-сюр-Отиз, где была похоронена мать Алиеноры. Утвердил также за настоятельницей Аньес и верующими из Сент-Мари в Сенте привилегию обмена и чеканки денег. В настоящее время гарнизоны Людовика уже отправились по направлению к столице. Заменят ли их анжуйскими гарнизонами?
Едва переступив через порог старого оружейного зала дворца, она почувствовала себя словно заново родившейся. Ее охватило желание жить, подобно трубадуру, который наконец-то отыскал секрет и смог правильно настроить свою лютню. Вечера были прохладными, в каминах развели огонь. Она поднялась в свои покои, чтобы из воинственной Алиеноры превратиться в трепетную женщину, намеревавшуюся провести вечер в одиночестве. Прежде всего надо было предупредить Генриха Плантагенета о своем возвращении. Герцогиня была бы рада провести этот вечер одна, но весь Пуатье был уже в курсе ее приезда.
После мира, заключенного между Жоффруа Плантагенетом и Людовиком VII, после почестей, отданных в честь Нормандии, нормандские бароны были позваны в Лизье к 14 сентября 1151 года. Но этот съезд не состоялся из-за внезапной кончины 7 сентября Жоффруа Плантагенета Старшего, отца Генриха. По его завещанию Генрих должен был стать графом Анжуйским, что, по мнению Генриха, было первым этапом на пути к власти. Он был намерен оставить себе Нормандию, Анжу и Мен, а младшему брату Жоффруа уступить замки Шинон, Лудён и Мирбо.
Алиенора знала, что в прошлом неоднократные попытки Матильды, супруги Жоффруа Плантагенета Старшего и матери Генриха и Жоффруа Младшего, завоевать и оставить за собой трон Англии не встречали энтузиазма. Англичане называли ее «императрицей»[5]. Уверенная в том, что молодой Генрих не оставит своих намерений относительно Англии, Алиенора была готова сменить корону Франции на корону Англии. Она твердо верила в счастливую судьбу Генриха и ставила на карту собственную судьбу ради человека, чье будущее пока было неясно. Она была опьянена свободой, влюблена, ослеплена.
С наслаждением приняв ванну и пообедав, Алиенора надела тонкую рубашку, прямое платье, вытянулась перед огнем тлеющих поленьев. В замке еще не было трубадуров, однако ей захотелось послушать музыку. До нее дошел слух, что внизу в зале некий юноша собирался импровизировать на различных инструментах. Польщенный вниманием королевы, музыкант начал концерт. Пока ей расчесывали волосы, Алиенора слушала мелодии, погрузившись в мечты о восточных караванах. Почувствовав, что хочет спать, она легла на свою уютную кровать с балдахином, абсолютно свободная, думая только о Генрихе. В полусне она почувствовала какое-то беспокойство и встала, чтобы посмотреться в зеркало. Герцогиня увидела румяное лицо, освеженное ветрами, сверкающую улыбку, чувственные губы и взгляд, полный огня – огня любви. Успокоенная, она, гордая Алиенора, словно маленькая девочка, принялась молиться и просила у Бога, чтобы тот подольше сохранил ее красоту.
Глава 2
Приезд Генриха
На заре в замке появился Генрих. Всего три часа проспал он в лесу и мчался, не останавливаясь с раннего утра, спеша застать королеву, как только она проснется, чтобы сделать предложение. Генрих умел соблюдать приличия, но сейчас он об этом не заботился. Несмотря на внешнюю респектабельность, воспитание и образование – он умел вести беседы об Овидии и Боэции, – на деле признавал только власть и силу. Вассальная присяга, которую он вместе со своим отцом принес Людовику VII, для него была пустым звуком. Генрих презирал этого короля, не сумевшего одержать победу в крестовом походе, а умевшего только молиться и делать девочек. Его властная мать, постоянно твердившая, что дело вовсе не в Плантагенетах, что это она, Матильда, передала сыну кровь Вильгельма Завоевателя, внушала ему страх. Чтобы стать достойным предков, Генрих должен всегда побеждать.
Он не выспался, из его растрепанной рыжей гривы торчала солома, но руки и ноги были тверды, а взгляд бодрым и живым. Плантагенет был счастлив, что обогнал толпы баронов, всегда окружавших Алиенору. Несмотря на утренний час, он выпил бульона в оружейном зале. Его свите был отдан приказ не двигаться с места. Не выдержав ожидания, Генрих потребовал королеву, хотя и предполагал, что та легла очень поздно. Он дал себе слово, что, если Алиенора примет его предложение, он увлечет ее в такую жизнь, где не останется места всем этим людям в дурацких колпаках, жонглерам и трубадурам, которые, по его мнению, лишь расслабляют нравы. Эти нескончаемые припевы и развлечения, которые Алиенора ввела в моду, жестоко критиковались при дворе в Париже. Игра в прятки, которая неизбежно заканчивалась в постели, поскольку мужчины всегда оставались мужчинами, – этого Генрих не терпел, считая, что, когда господин отправляется на войну, долг жены – ожидать его у домашнего очага. Он покорил бы королеву, обеспечив господство повсюду, включая и ее государства. Плантагенет находился во власти этих мыслей, когда объявили, что королеву предупредили о его приезде. Генрих пытался вычислить, сколько времени продлится ее туалет, зная, что на плетение кос, надевание рубашки и платья с рукавами или блио[6] могут уйти часы.
Дурное предчувствие неожиданно сменилось удивлением, когда он увидел, как появилась Алиенора, одна, внизу винтовой лестницы. Волосы ее лежали на плечах, простая рубашка расстегнута вверху, поверх надето платье, которое плотно облегало фигуру с королевской осанкой, такую прекрасную, что это взволновало рыцаря и он бросился к ногам любимой женщины.
– О, благородная дама, я всего лишь скромный лесник из моего леса в Анжу. Я получил ваше послание и тут же примчался, простите меня за одежду. Я так опасался за вас! Имею честь просить вашей руки. Это огромная честь, я сознаю ее значение, моя королева.
Вместо ответа, пока юноша опускался перед ней на колено, Алиенора проскользнула в его сильные руки и очутилась в жарких объятиях.
– Я с нетерпением ждала этой минуты, – шепнула она, – я стану вашей супругой, и мы соединимся здесь, как положено, вопреки всему, – продолжала она уже в полный голос, – я готова вступить с вами в союз на всю жизнь.
Обнявшись, они поднялись в покои Алиеноры, дрожа от страсти, ища друг друга и обретя, и были полны уверенности, что хотели именно этого. Их охватила любовь, и пламя, пожиравшее поленья в камине в комнате, куда они пришли, отражалось в глазах влюбленных. Генрих казался даже более зрелым, чем Алиенора, потому что мечтал об их будущем. Он будет королем Англии, а она всегда будет следовать за ним.
18 мая 1152 года Алиенора Аквитанская вышла замуж за Генриха Плантагенета. Жители Пуатье затая дыхание наблюдали в тот день в кафедральном соборе, как их Алиенора и этот мускулистый и стройный рыжий юноша обменялись обручальными кольцами[7]. На церемонии присутствовали несколько близких родственников, среди которых находился и ее дядя, Рауль де Фей. Новобрачная была одета просто, голову украшала герцогская корона. Генрих сменил свою одежду дровосека на парадное платье, на голове тоже герцогская корона. Вокруг него было несколько приближенных, самые близкие советники. Граждане Пуату не могли отделаться от некоторой тревожной подозрительности, глядя на человека, приехавшего из Анжу, графства, которое слишком часто вступало в соперничество с Пуату за соляную монополию. Они находили Плантагенета надменным, к тому же вместе с рукой герцогини он забирал весь запад Франции, чтобы объединить эти земли со своими владениями, от Дьеппа до Эндая и от Нанта до Клермон-Феррана. Некоторые вполголоса утверждали: «Французский король все потерял». Казалось, что Алиенора стремится поскорее отойти от алтаря, будто воспоминание о первом замужестве запрещало ей преклонить колено в этом священном месте. Вслед за Генрихом она поднялась в обитую роскошной тканью карету, и супружеская пара направилась прямо во дворец, где был устроен небольшой банкет для родственников. Новобрачные не отрываясь смотрели друг на друга, готовые к великому будущему.
