Диана Гэблдон - Барабаны осени. О, дерзкий новый мир!
— Даже и не пытайся, — посоветовал он мальчику, который мгновенно сел прямо и уставился на него. — Мне совсем не хочется привязывать твои ноги к стременам, но я это сделаю, если понадобится, будь уверен.
Глаза юного графа сузились, превратившись в сверкающие голубые щели, но он явно принял к сведению слова Джейми. Он по-прежнему сжимал челюсти изо всех сил, но его плечи слегка расслабились; он временно отступил, но это не означало, что он сдался.
Наконец-то они отправились в путь, и большую часть утра ехали молча, а дождь все моросил и моросил, стекая по их шеям и постепенно пропитывая плащи. Вилли, конечно, признал свое поражение, но далось ему это нелегко. Он продолжал угрюмо дуться, когда они спешились, чтобы перекусить, но по крайней мере без возражений принес воды и упаковал остатки продуктов, пока Джейми поил лошадей.
Джейми то и дело исподтишка оглядывал мальчишку, но пока что никаких признаков кори не замечал. Лицо юного графа было хмурым, да, но ни единого красного пятнышка на нем не выступило, и хотя из носа у него текло, можно было с уверенностью утверждать, что это всего лишь из-за промозглой погоды.
— Далеко нам ехать?
Уже наступил полдень, когда наконец любопытство в душе Вильяма победило упрямство. Джейми давно уже отдал ему поводья его лошади, — теперь нечего было бояться того, что мальчишка удерет домой; он просто не нашел бы дорогу.
— Два дня, возможно.
Путь по горам, лежавшим между Фрезер Риджем и Аннэ Оока, на лошадях можно было проделать лишь чуть-чуть быстрее, нежели пешком. Но отправившись верхом, они могли себе позволить немножко больше удобств; они взяли с собой котелок, чтобы кипятить воду, небольшой запас еды и пару хороших удочек. И кое-какие маленькие подарки для индейцев, включая маленький бочонок домашнего «виски», который должен был помочь смягчить впечатление от тех дурных новостей, которые вез Джейми.
Причин к спешке у Джейми не было, зато была причина не спешить; Клэр твердо заявила ему, что он должен держать Вильяма вдали от дома по меньшей мере шесть дней. К тому времени лорд Джон перестанет быть опасным. Он или начнет поправляться — или умрет.
Клэр держалась внешне очень уверенно, заявляя мальчику, что с его отчимом все будет в полном порядке, но Джейми видел, как тревожно светились ее глаза. От этого у него жутко похолодело под ребрами. Может быть, так плохо ему стало еще и от того, что он вынужден был уехать; он ведь в случае чего не мог рассчитывать на ее помощь, а сам он при виде болезни всегда терялся, и от этого его охватывали одновременно и страх, и гнев.
— Эти индейцы… они действительно хорошо к нам отнесутся? — Он услышал в голосе Вильяма явственное сомнение.
— Да. — Джейми прекрасно слышал, что Вилли ждет от него, что он добавит привычное для мальчика «милорд», и испытал маленькое извращенное удовлетворение, не сказав этого слова. Он повернул лошадь чуть в сторону и заставил ее идти медленнее, как бы приглашая Вилли догнать его и ехать рядом. И улыбнулся мальчику, когда тот принял приглашение.
— Мы с ними знакомы больше года, и уже бывали в гостях у них… в их длинных домах. Ну, так вот, люди в Аннэ Оока куда более вежливы и гостеприимны, чем многие из тех, с кем я встречался в Англии.
— Вы жили в Англии? — Мальчик бросил на Джейми короткий удивленный взгляд, и Джейми тут же обругал себя за неосторожность, но, к счастью юного графа куда больше интересовали краснокожие, чем история жизни какого-то Джеймса Фрезера, так что ответа на этот вопрос не понадобилось.
Джейми рад был видеть, что мальчик наконец вышел из своей мрачной задумчивости и начал понемногу проявлять интерес к окружавшему их миру. И Джейми постарался поддержать и усилить этот интерес, рассказывая всякие истории о краснокожих и показывая Вильяму следы диких зверей, встречавшиеся им там и тут. Он с удовольствием наблюдал за тем, как по мере их продвижения вперед мальчик все больше и больше оттаивал и готов был держаться со спутником вполне любезно, если не сказать больше.
Джейми был совсем не прочь немного поболтать; его ум был слишком встревожен и обременен неприятными мыслями, молчание его лишь еще сильнее угнетало. Ведь если случится самое ужасное… если Джон умрет… что тогда станет с Вилли? Разумеется, он вернется в Англию, к бабушке… и Джейми никогда больше его не увидит, и ничего не услышит о нем.
Лорд Джон оставался единственным человеком, кроме Клэр, кому была известна правда о рождении Вильяма, подлинная правда. Нельзя, конечно, было исключить и того, что бабушка Вилли могла кое-что заподозрить, но она никогда, ни при каких обстоятельствах не признается в том, что ее внук может быть незаконным отпрыском предателя-якобита, а не благопристойно рожденным наследником покойного графа.
Джейми вознес короткую молитву к Святой Деве, прося ее позаботиться о лорде Джоне, и постарался выбросить из головы тревожные, раздражающие его мысли. Несмотря на все опасения, он наслаждался путешествием. Дождь хотя и не прекратился, но утих, обернувшись легкой моросью, небо понемногу светлело, и лес наполнился ароматом влажной зеленой листвы и густым сочным духом земли, прели, грибов…
— Видишь вон те следы, внизу, на стволе? — Джейми кивнул в сторону огромного гикори, чья кора была изодрана в полосы и отвалилась местами, обнажив белую древесину, на которой нетрудно было заметить глубокие параллельные царапины, футах в шести над землей.
— Да. — Вилли снял шляпу и хлопнул ею по собственному колену, чтобы хорошенько стряхнуть воду, потом наклонился вперед и всмотрелся в дерево более внимательно. — Это сделало какое-то животное?
— Медведь, — пояснил Джейми. — И он тут был совсем недавно… видишь, сок еще не высох в углублениях?
— Он где-то рядом? — Вилли огляделся по сторонам, но, похоже, не столько встревожился, сколько загорелся любопытством.
— Нет, не слишком близко, — сказал Джейми, — иначе бы лошади его почуяли… это нам ни к чему, они от страха могут понести. Давай-ка повнимательнее; мы вполне можем найти его следы или помет.
…Да, если Джон умрет, его и без того слабая связь с Вилли окончательно прервется. Джейми давным-давно смирился с обстоятельствами, он принимал все как должное, не жалуясь, — но наверняка его охватит чувство потери, если какая-то чертова корь отнимет у него не только лучшего друга, но и вновь обретенного сына.
Дождь наконец кончился. Когда они обогнули вершину горы и выбрались на склон над долиной, Вилли негромко вскрикнул от восхищения и удивления и приподнялся в седле. На фоне убегавших от них темных дождевых облаков вспыхнула огромная яркая радуга, перекинувшая свою дугу от склона далекой горы прямо в мерцающую чистым светом долину, лежавшую прямо под ними.
