Любовь джентльмена - Дэй Сильвия

Но Пол Ашфорд держал крепко.

– Милорд, я не собирался на вас нападать, однако матушка дома, а она не любит драк: для этого дела она всегда заставляла нас выходить на улицу.

Маркус старался освободиться от рук Роберта Ашфорда, своего младшего брата. Сходство братьев было сверхъестественным. Роберта можно было отличить только по очкам в золотой оправе и более изящной фигуре.

Уильям прекратил вырываться, и Пол освободил его.

– Ах, джентльмены, – проговорил Пол, поправляя жилет и парик. – Я и сам люблю хорошие потасовки по утрам, но для этого вам следует быть по крайней мере соответствующим образом одетыми.

Маркус не обратил на слова брата ни малейшего внимания.

– Надеюсь, Баркли, теперь твое настроение улучшилось?

– Слегка. Жаль, что ты не поучаствовал в этом развлечении.

– Рискуя вызвать раздражение Элизабет? Ни за что.

Уильям фыркнул:

– Можно подумать, тебя интересуют ее чувства.

– В этом нет сомнения.

– Тогда зачем все это? Зачем использовать ее таким образом?

Роберт поправил очки и обернулся к брату:

– По-моему, теперь нам здесь делать нечего.

– Надеюсь, – пробурчал Пол.

– Не такой разговор я предпочел бы в это время суток. До свидания, джентльмены. В следующий раз мирить вас придет матушка, и тогда я вам обоим не завидую.

Когда братья удалились, Маркус пригладил волосы.

– Помнишь дочь булочника, с которой ты развлекался, когда мы учились в Оксфорде?

– Да.

Разумеется, Уильям прекрасно все помнил. Красивая и опытная, она была готова на все услуги. Силия любила хороший секс больше, чем другие девушки, и ему хотелось дать ей его. По правде сказать, однажды они провели в постели три дня, делая перерывы лишь на еду и ванну, доставляя друг другу безграничное удовольствие.

И тут Уильям понял намек.

– Смерти жаждешь? – взвыл он. – Ты говоришь о моей сестре!

– Я говорю о взрослой женщине, о вдове, а не о невинной девушке.

– Элизабет не имеет с Силией ничего общего: у нее нет опыта мимолетных увлечений. Ты оскорбил ее!

– Неужели? Кажется, она вполне способна сама решить, так ли это. К тому же она не выказывает никакого раскаяния за свое поведение.

– Зато ты выказал себя абсолютным хамом.

– А может, мы оба виноваты? – Маркус подошел к креслу у камина и устало опустился в него. – Однако, как теперь выясняется, все оказалось к лучшему: твоя сестра была счастлива с Хоторном.

– Ну так и оставь ее в покое.

– Не могу. Будучи взрослыми людьми, мы оба согласились, чтобы все шло своим чередом.

Уильям опустился в кресло напротив.

– Все же я не понимаю, как Элизабет могла быть такой…

– Небрежной?

– Да, именно. Она была просто убита тем, что ты сделал.

– Убита настолько, что поспешно вышла замуж за другого…

– А что еще ей оставалось делать? – Уильям встал и направился к двери, но на пороге остановился. – Уэстфилд, если ты обидишь ее, дуэли тебе не избежать.

Маркус согласно кивнул:

– Договорились. А пока приходи пораньше вечером: подождем дам вместе. У отца еще сохранилась прекрасная коллекция бренди.

– Перед таким приглашением устоять вряд ли возможно. Непременно буду.

Несколько успокоившись, Уильям вышел, решив все же почистить пистолеты… на всякий случай.

Судя по сияющему лицу хозяйки, леди Маркс-Дарби, бал имел большой успех.

Выбравшись из толпы, Элизабет скрылась на безлюдном балконе; с ее наблюдательного пункта были отлично видны пары, бродившие по замысловатому лабиринту сада.

Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, думая о том, что последняя неделя была для нее раем и адом одновременно. Она приходила к Маркусу каждый вечер, снова и снова ожидая, что ее желания наконец сбудутся.

Она предполагала, что Маркус набросится на нее, как только она войдет, отнесет на постель, а потом, получив желаемое, сразу уйдет, но вместо этого он вовлекал в разговор или кормил великолепными холодными ужинами, которые приносил с собой. Расспросив ее о любимых книгах, он купил те, которые еще не читал.

Все это выглядело очень странно. Элизабет совершенно не привыкла к таким тесным отношениям, казавшимся более проникновенными, чем их физическая связь. Маркус никогда не давал ей возможности забывать об этом и тем поддерживал в ней постоянное физическое смятение. Будучи непревзойденным знатоком эротики, Маркус использовал свое мастерство так, чтобы Элизабет думала о нем каждое мгновение. Он изобретал способы исподтишка потереться о плечо или провести рукой по позвоночнику. Разговаривая, он наклонялся слишком близко, дыша в ухо так, что заставлял ее трепетать от желания.

Смех, донесшийся из лабиринта, вернул Элизабет к действительности. Две женщины остановились прямо под балконом, их звонкие голоса слышались весьма отчетливо.

– В этот сезон мало мужчин, за которых можно было бы выйти замуж, – вздохнув, сказала одна.

– К сожалению, это так. Огромная удача, что лорд Уэстфилд так хочет выиграть пари. Он просто преследует вдову Хоторн.

– Кажется, он ее не слишком интересует.

– Да она не понимает, от чего отказывается. Он просто великолепен. Его тело – настоящее произведение искусства. Должна признаться, я влюблена до безумия.

Элизабет вцепилась в перила так, что чуть не сломала их.

Вторая женщина хихикнула:

– Завлеки его снова, если тебе так уж его не хватает.

– Так я и сделаю, – последовал самодовольный ответ.

– Может, леди Хоторн и красавица, но она холодна, как рыба. Для Уэстфилда это вряд ли большая удача. После выполнения условий пари он захочет чуть больше огня в постели, вот тут я и появлюсь.

Женщины направились дальше в лабиринт, предоставив Элизабет кипеть от злости на балконе. Какое бесстыдство! Она сжимала зубы до тех пор, пока не заболели челюсти. Проклятое пари! Как можно было забыть?

– Леди Хоторн?

Элизабет обернулась:

– Да?

К ней решительным шагом приближался высокий, элегантно одетый джентльмен, цвет волос которого узнать было невозможно, поскольку они были прикрыты париком, перехваченным лентой на затылке. Лицо незнакомца скрывала маска, но ярко-синий цвет глаз говорил о многом. Что-то в этом человеке приковывало взгляд, вызывало смутные воспоминания, хотя Элизабет и была уверена, что никогда раньше не встречала его.

– Мы знакомы?

Джентльмен покачал головой, и Элизабет выпрямилась, внимательно рассматривая подошедшего. Вероятно, он был очень красив; губы его, хотя и тонкие, казались весьма чувственными, но пристальный взгляд был холоден и полон решимости. Обычно такие люди не доверяют никому и ничему.

Но особенно мрачные предчувствия вызывало у Элизабет то, как он приближался. Тайный язык его тела говорил о собственнических намерениях.

Голос с хрипотцой послышался снова:

– К сожалению, я вынужден причинить вам некоторое беспокойство, леди Хоторн, однако нам просто необходимо обсудить одно срочное дело.

Элизабет независимо пожала плечами:

– Сэр, я очень редко обсуждаю срочные дела с незнакомцами.

Джентльмен вежливо поклонился.

– Прошу прощения, – проговорил он медленно. – Меня зовут Кристофер Сент-Джон, миледи.

У Элизабет перехватило дыхание, и она невольно попятилась.

– Что вы желаете обсудить со мной, мистер Сент-Джон?

Уверенно встав рядом с ней, Сент-Джон положил руки на железные перила и стал пристально осматривать лабиринт. Небрежность его поведения была обманчивой; подобно Маркусу, он вел себя подчеркнуто дружелюбно ради того, чтобы успокоить тех, кто находился вокруг, побуждая их снизить бдительность, но на Элизабет эта тактика произвела обратный эффект. Тем не менее она попыталась не демонстрировать своей озабоченности, хотя внутри у нее все трепетало, словно натянутая струна.

– Вы получили дневник, принадлежавший вашему покойному супругу, не так ли? – вкрадчиво поинтересовался Сент-Джон.

Элизабет побледнела.