Идалия Аничкова - Рингильда
Когда dominus Эйлард вошел опять в зал королевского замка, герцогиня фон Люнебург поздравила его с победой и шепнула ему: «А жаль, что золотошвейка деревни Борнговед не могла присутствовать здесь при вашем турнире с графом. Зачем вы не привезли ее сюда и не представили ко двору?» Она при этом улыбнулась.
Рыцарь dominus Эйлард, отвечая на насмешку, сказал:
— Тут сегодня нет ни одной девицы высшего общества, потому и Рингильда не может быть сегодня во дворце. Вы составляете исключение в качестве игуменьи монастыря, с которым Рингильда давно уже покончила свои счеты. Вот почему я и не привез ее сюда сегодня.
Герцогиня злобно прикусила губы и промолвила:
— Да ей здесь и не место.
Отойдя от рыцаря, она подошла к амбразуре окна, села близь монаха Эльгера Гонштейна и вступила с ним в разговор о первосвященнике, о Риме и незаметно шепнула ему на ухо, чтобы он вышел из залы в сад, потому что она должна ему сообщить нечто весьма интересное и не желает, чтобы кто-либо их услышал.
— Что же вы так безучастно отнеслись к герою дня и не поздравили его с герцогством? — спросила герцогиня фон Люнебург.
— Это было бы преждевременным, — ответил ей Эльгер. — Он никогда не будет герцогом Рюгена.
— Почему же? Король этого желает.
— Да, это верно, но король так слаб, что я ему не даю и года жизни.
— Но, ведь герцог Эрих, наследник престола, исполнит волю своего отца.
— Меня удивляет, что вы это говорите, герцогиня! Разве вам неизвестна слабохарактерность этого герцога. Герцог Абель будет наследником престола! Помните слова Эльгера Гонштейна.
— Куда же мы денем герцога Эриха?
— Об этом звезды еще ничего не повествуют, — ответил ей монах.
— А граф Генрих Шверинский?
— Он был болен, но теперь выздоравливает.
— Мой брат томится у него в плену. Что желаешь за его выкуп, Эльгер? Придумай что-нибудь, чтобы освободить его из плена.
— Я желаю денег, — ответил ей монах.
— Зачем же не земель, которые дадут тебе иное положение при дворе Фридриха II?
Эльгер покачал головой и сказал:
— Не нужно мне земель. Все поколение, как здесь, так и в Германии, должно скоро погибнуть. Там теперь так же, как и здесь, один владеет землей, а другой ее у него отнимает. От земли никуда не уйдешь, а деньги легки, их можно снести всюду.
— Сколько же ты с меня требуешь за его освобождение?
— Двадцать тысяч золотом.
— Завтра же я пошлю тебе половину, а по возвращении герцога на родину ты получишь и другую половину суммы.
— Теперь я требую от тебя еще другой услуги, продолжала герцогиня. — Заметил ли ты двух красивых мальчиков, которые прислуживали сегодня у королевского стола? Один из них блондин Альберт фон Штаде, другой Генрих фон Боденштедт. В первом сражении при жизни короля Вольдемара II-го или после его смерти, в правление королевством одного из его сыновей, нужно, чтобы эти два мальчика перешли бы волей или неволей к неприятелю и чтобы их обвинили в измене королю и отечеству.
— А это для чего вам нужно? — спросил ее монах.
— Нужно, Эльгер; от этого зависит моя жизнь, мое счастие.
— Боже меня упаси посягать на жизнь самой красивой герцогини всей Европы! — воскликнул Эльгер.
— Что же вы от меня требуете?
— Эти мальчики должны пропасть во время сражения из рядов войска; ты их куда-нибудь запрячь и распространи слух, что они бежали к неприятелю.
— Зачем это вам нужно, герцогиня? В первый раз не могу постичь, какая у вас тут цель, кого вы хотите покарать этим поступком?
— Не спрашивай меня об этом, Элагер, а обещай мне это исполнить. Вот тебе моя рука в знак дружбы. Может быть, и я могу быть тебе полезной.
Монах нагнулся и поцеловал руку герцогини.
— Слушаю! Постараюсь исполнить вашу волю; эта новая с вами дружба, герцогиня, даст мне возможность вас видеть чаще. Мое слово верно; вы можете на него надеяться. Прощайте; я пойду теперь в зал замка, вы же оставайтесь здесь, чтобы никто не мог знать, что мы так долго здесь с вами беседовали.
— Освободите брата как можно скорее из плена, Эльгер. Я никогда вам этого не забуду.
Герцогиня удалилась от него, подошла к замку и начала подыматься по ступенькам лестницы в зал.
Король удалился во внутренние свои покои, рыцарь dominus Эйлард также за ним последовал; архиепископ Андреас уехать. В зале сидели только Альберт и Генрих; оба мальчика играли в шахматы.
Герцогиня фон Люнебург подошла к столу и попросила Генриха принести ей кубов вина пополам с водой. Она пристально смотрела в лицо Альберта. «Те же самые черты лица, что его сестры; только крупнее», — думала герцогиня.
Мальчик покраснел, смутился и хотеть уйти.
— Я сейчас уеду, Альберт, — сказала герцогиня, — и не помешаю вашей игре; я только жду воды, которую обещал мне принести твой товарищ. Где же Рингильда?
— Она живет в деревне Борнговед, — отвечал ей просто мальчик.
— Кланяйся ей от меня и скажи, что я больше не сержусь на нее и прошу ее навещать монастырь, в котором она воспитывалась. Скажи ей также, что я никогда не забуду ее прекрасных, художественных рук и рада буду поручать ей новые работы. Ведь она была славою нашего монастыря!
Лицо Альберта просияло от радости. Бедный мальчик поверил ей на слово.
Он поклонился ей и сказал:
— Как я рад, герцогиня, что вы больше не сердитесь на Рингильду. Завтра же напишу ей об этом. Как она рада будет узнать, что вы возвратили ей свое прежнее расположение! Как утешительно сознавать, что никто в мире на вас не сердится, что сами вы никому зла не сделали и потому с чистою совестью можете смотреть всем в глаза. Сколько радости вселили вы сегодня в мое сердце, герцогиня. Ведь Рингильда моя сестра, единственная моя радость. Она заменяет мне отца, мать, все, что у меня есть близкого и дорогого на свете, и потому вы не можете себе представить, как вы меня сегодня утешила и как я вам благодарен за это.
Он нагнулся и поцеловал ей руку, которую она молча ему протянула, улыбаясь и выпив воды с вином, поднесенным ей Генрихом, кивнула головой обоим мальчикам и вышла из залы.
«О, он очень прост, — думала герцогиня, — он верит каждому и провести его не трудно. Птичка скоро попадет в силок. Он думает, что весь мир состоит только из таких людей, как отец Хрисанф и рыцарь dominus Эйлардь, которые подставляли им всюду перины, чтобы им не так жестко было падать; а теперь мы тебя проучим! Надеюсь, что после данного тебе урока, ты будешь смотреть на мир Божий совсем иными глазами, что впрочем послужит тебе на пользу.
Какой глупый мальчик! верить в то, что герцогиня фон-Люнебург будет заботится о какой-то Рингильде, убежавшей из ее монастыря и которая должна себе накалывать пальцы иголкой с утра до вечера, чтобы достать кусок насущного хлеба.
