Ольга Шумяцкая - Ида Верде, которой нет
Он по-отечески улыбался Зиночке и одновременно знаком руки призывал официанта, который замешкался в центре залы.
Рунич привстал.
Ему показалось, что с другой стороны аквариума мелькнула знакомая фигура и «конский хвост» на голове, называемый пальминскими друзьями «пальма», — новоявленная прическа коротышки Дмитрия Дмитрича.
Через секунду на дорожке действительно появился Пальмин. Он угодливо семенил рядом с представительным джентльменом, на пиджаке которого красовался внушительных размеров значок дирекции зоопарка. Пальмин явно решил только что важный вопрос — гуттаперчевое тело его благодарно кланялось, отпускало, видимо, комплименты, велеречиво прощалось, но при этом было ясно, что мыслями Пальмин находится далеко.
— Пальмин! — крикнул Рунич. Тот коротко распрощался со своим собеседником и подлетел к столику. — Дмитрий Дмитрич, вы тоже интересуетесь братьями и кузенами нашими меньшими? Какими судьбами тут? Позвольте представить — Зинаида Владимировна Ведерникова, будущий археолог. Пальмин — художник, кинорежиссер и будущая знаменитость!
Зиночка растерянно хмыкнула.
Пальмин, поглощенный своими мыслями, кивнул. На лице его брызнула улыбка, и он заговорщицки зашептал, словно посвящая Рунича и Зиночку в какую-то тайну:
— Утрясал тут, знаете ли, некоторые формальности. Готов любопытный сюрприз… Уже на пути в Сокольники… Юрий Константинович, ваша сценарная миссия требует участия — предлагаю немедленно отправиться на съемочную площадку.
— С удовольствием! Кстати… — Рунич повернулся в сторону Зиночки. — Археолога берем с собой.
Через несколько минут они сидели в пальминском авто.
— Снова удалось починить двигатель! — болтал Пальмин, ловко выкручивая руль. — История этого автомобиля, мадемуазель археолог, уходит корнями в историю синема. Известный продюсер Ожогин, первый владелец авто, едва не бросился с Каменного моста после того, как его жена кинодива Лара Рай покончила с собой…
Зиночка сидела на переднем сиденье и улыбалась.
Ей все очень нравилось. Она ясно ощутила: жизнь наконец тронулась, станция с заснувшим железнодорожником, задремавшим буфетчиком, захрапевшим сторожем, впавшей в забытье продавщицей цветов позади — по-за-ди! Теперь все помчится. Надо только не оглядываться.
В Сокольники приехали через час и, свернув на аллею, ведущую к пальминской дачке, догнали большой крытый автофургон, шедший, видимо, тем же маршрутом.
Рунич удивленно поднял брови.
Пальмин сделал успокаивающий жест: мол, всему свое время, дорогой Юрий Константинович, имейте терпение.
К спортсменской площадке, где были установлены декорации, подрулили одновременно с автофургоном, и, пока Рунич подавал Зиночке руку и помогал выйти из авто, задняя дверь фургона распахнулась, и на землю посыпались люди в рабочих комбинезонах. Затем спустили что-то вроде трапа. Из кабины важно вышел человек в черных крагах, с хлыстиком в руке.
— Давай ее, суку! — крикнул кто-то из рабочих, и по трапу покатилась вниз огромная клетка, в которой металась здоровенная кошка. Палево-дымчатая, с коротким, будто обрубленным, хвостом, пушистыми лапами, кисточками на ушах и желто-зелеными раскосыми глазами, она бросалась на прутья клетки и рычала.
— Рысь! — ахнула Зиночка.
Человек в крагах подошел к клетке, что-то прошептал, достал из кармана лакомство, скормил рыси, похлопал ее по морде, пощекотал хлыстиком за ушами и обернулся к Пальмину.
— Где будем делать трюк? — деловито спросил он.
Пальмин подскочил к нему, замахал руками, затараторил:
— Трюк будем делать здесь. Вот, смотрите, три бумажных циферблата на трех железных обручах, как в цирке. Рысь прыгает сквозь обруч, разрывая бумагу. Сможете сделать? Три дубля. Зверь, разрывающий Время, вырывается на свободу. Каково! Символично, не правда ли?
Дрессировщик рассеянно кивал, слушая Пальмина вполуха, и, прищурившись, оглядывал площадку. Что-то прикинул на глаз. Крикнул рабочих. Отдал короткое приказание.
Те засуетились, потащили из фургона железки, и через минуту пространство съемочной площадки было оцеплено компактной металлической сеткой.
Подкатили клетку с рысью. Та, увидав толпу людей, снова зарычала, заметалась, закосила желтым глазом.
Зиночка, стоявшая в толпе, прильнув к сетке, вместе со всеми ахнула и отшатнулась.
К Пальмину подошел оператор.
— Вы как хотите, Дмитрий Дмитрич, но я с дикими зверями работать не нанимался.
— Вы как хотите, Иван Алексеич, но у вас подписан контракт, так что извольте встать за камеру, — сурово отвечал Пальмин.
— Как мило, что сюрреалисты, провозглашающие отмену всех законов бытия, так легко взывают к закону, когда дело касается их интересов, — раздался из толпы ехидный голос.
А рабочие уже втискивали оператора в ватные штаны и куртку, выставляли вокруг камеры металлические щиты. Ассистент дрессировщика, держа рысь за ошейник, тащил ее на исходную позицию.
— Мотор! Ал-ле!
Ассистент отпустил ошейник.
Рысь рванулась вперед и — ах! — взлетела над площадкой, прорвала циферблат и застряла в плотных обрывках бумаги. Страшно взревев, она завертела мордой в разные стороны.
— Гениально! Еще один дубль! Ставьте второй циферблат! — кричал Пальмин, обезьяной скача вокруг сетки.
Зиночка, вцепившись пальцами в сетку и замерев от восторга, наблюдала за происходящим. Рунич куда-то подевался, но она не заметила его исчезновения. Рысь очень ей нравилась — напоминала рисунок дикой кошки, изображенной на кувшине, который этим летом нашли на раскопках. Те же раскосые желто-зеленые яростные глаза.
Она вспомнила высокого молодого человека — Лозинского, а имя она позабыла, — который так странно объяснялся в любви, будто уговаривал ее стать другим существом, предлагал другую судьбу. Съемки в пустыне. Скукотища по сравнению со здешним восхитительным безумным аттракционом.
Рысь рванулась еще раз, и Зиночка мгновенно позабыла и о Лозинском, и о пустыне.
Поставили второй циферблат, за ним третий.
Оператор в ватных штанах хмуро крутил ручку кинокамеры.
— Быстрей! Быстрей! — кричал Пальмин. — Нужен рапид!
«Что такое рапид?» — промелькнуло в голове у Зиночки.
А рысь уже тащили обратно в клетку.
Толпа, состоящая из членов съемочной группы и обитателей близлежащих дачек, хлопала и улюлюкала.
Рысь озиралась и огрызалась.
Оператор стаскивал штаны.
Сетку быстро разобрали и запихнули в фургон.
Клетку начали поднимать по трапу.
