Эльза Вернер - Архистратиг Михаил
— Да, и блестяще проявил себя в датской войне. Еще будучи младшим лейтенантом, он с горсткой людей овладел стратегическим пунктом, который до тех пор отражал все атаки, и способ, с помощью которого этот офицер достиг цели, доказал его необыкновенную энергию, присутствие духа и стратегический талант. В последнем походе он был моим адъютантом, а только что его прикомандировали к главному штабу на основании представленной им работы. Ее, вероятно, показывали вам, ваше высокопревосходительство: она касается одного из пунктов, за который вы еще недавно горячо ратовали, и была подписана полным именем.
— Я помню — лейтенант Роденберг! — сказал генерал.
Это имя по-прежнему вызывало в нем тяжелые воспоминания, но в данном случае оно не бросилось ему в глаза, поскольку неоднократно встречалось в армии. Был один полковник Роденберг, трое сыновей которого служили в армии, и граф не сомневался, что в данном случае речь идет об одном из них. Поэтому он и не стал расспрашивать Реваля относительно личности молодого офицера.
— Да, я хорошо ознакомился с его работой, — продолжал Штейнрюк. — Она доказывает незаурядные способности и могла бы обеспечить своему автору мое полное внимание и без специальной рекомендации. Но поскольку вы еще к тому же так блестяще аттестуете его служебную деятельность, то...
— Роденберг заслуживает внимания и полного доверия, хотя по отношению к своим сослуживцам он занял несколько обособленную позицию. Необщительность и холодная замкнутость доставили ему мало друзей, но уважают его решительно все.
— Этого вполне достаточно! — заявил Штейнрюк, слушавший полковника с явным интересом. — Кто обладает честолюбием и стремится к великой цели, тому некогда быть любезным. Я люблю подобные натуры, потому что и сам в юности был таким же!
— А вот и он! Его высокопревосходительство хочет познакомиться с вами, милейший Роденберг! — сказал полковник, делая знак проходившему мимо Михаилу, чтобы тот подошел поближе.
Полковник представил молодого офицера по всей форме и затем вернулся к гостям, предоставив своему любимцу самому поддержать впечатление, сложившееся у генерала в предшествующем разговоре.
Михаил стоял перед человеком, которого десять лет тому назад видел единственный раз и образ которого неугасимо горел в его воспоминаниях, как связанный с самым тяжелым моментом в жизни.
Граф Михаил Штейнрюк уже перешагнул за семьдесят лет, но он принадлежал к числу тех натур, над которыми старость не властна. Годы, столь непреклонно сгибающие других людей, никак не отразились на его горделивой и властной осанке. Лишь чуть-чуть глубже стали морщины на гордом, энергичном лице, волосы и усы поседели, но этим и ограничивались десятилетние перемены. Зоркие глаза по-прежнему были полны огня, и все так же от всей его фигуры веяло неукротимой мощью. Да, в старом генерале было столько силы, что ему мог позавидовать любой юноша!
Штейнрюк окинул испытующим взглядом молодого офицера и, видимо, остался доволен. Ему нравилась у военной молодежи внешность, которая дышала железным спокойствием, говорившим о силе духа и дисциплине. Поэтому он обратился к офицеру с более явным благоволением, чем обыкновенно это делал.
— Полковник Реваль очень горячо рекомендовал мне вас, лейтенант Роденберг, а я придаю большое значение его суждению. Вы были его адъютантом?
— Точно так, ваше высокопревосходительство!
Штейнрюк прислушался: что-то знакомое прозвучало в этом голосе; ему показалось, что он как будто уже слышал его когда-то, хотя этот офицер был совершенно не знаком ему. Генерал начал беседу о военных делах, умело вставляя в разговор разнообразные вопросы. Но Михаил успешно выдержал строгий экзамен, который был учинен ему в такой разговорной форме. Его ответы поражали краткостью, он не произносил ни одного лишнего слова кроме того, что требовалось. В то же время эти ответы отличались ясностью и меткостью суждений — совершенно во вкусе генерала, все более и более убеждавшегося, что полковник не преувеличивал. Графа Штейнрюка очень боялись из-за его непреклонной строгости, однако он был не только строг, но и справедлив, когда встречал заслуги и способности. Поэтому он снизошел даже до открытой похвалы.
— Перед вами открыт широкий жизненный путь, — сказал он в конце разговора. — Вы стоите на нижней ступени, но подняться наверх в ваших возможностях. Насколько я слышал, вы еще юношей отличились в походе, а ваша последняя работа доказывает, что вы владеете не только оружием. Я буду очень рад, если оправдаются надежды, возлагаемые на вас. Нам нужно сильное молодое поколение. Я буду помнить о вас, лейтенант Роденберг. Кстати, как ваше имя?
— Михаил, ваше высокопревосходительство!
Генерал вздрогнул при этом нечасто встречавшемся имени и снова пытливо впился взором в лицо молодого офицера.
— Вы — сын полковника Роденберга, который командует полком в В.?
— Нет, ваше высокопревосходительство.
— Но вы в родстве с ним?
— Тоже нет. Я не знаком ни с самим полковником, ни с кем-либо из его семьи.
Теперь по лицу графа стала разливаться легкая бледность, и он невольно отступил на шаг назад.
— Чем занимается ваш батюшка?
— Мой отец давно умер.
— А ваша матушка?
— Точно так же.
На секунду воцарилось мертвое молчание, граф положительно пронизывал взором лицо молодого офицера. Наконец он тихо спросил:
— А где... где вы провели детство?
— В лесничестве поблизости от Санкт-Михаэля.
Генерал вздрогнул; открытие, которое он уже предчувствовал, поразило его, словно громом.
— Михаил, это — ты? Не может быть! — вполголоса воскликнул он.
— Что угодно приказать вашему высокопревосходительству? — ледяным тоном спросил Михаил.
Он стоял неподвижно, в строго служебной позе, только глаза его метали пламя, и теперь Штейнрюк узнал эти глаза. Он видел их однажды, когда нанес мальчику незаслуженное оскорбление, и тогда их выражение было точно таким же.
Но граф Штейнрюк не потерялся даже в столь трудную для него минуту. Он сейчас же овладел собой и опять принял свою властную осанку.
— Пусть так! Пусть прошлого не существует, и я в первый раз в жизни вижу лейтенанта Роденберга. Я не возьму назад ни высказанной вам похвалы, ни надежд, которые возлагаю на вашу будущность. Вы можете и впредь рассчитывать на мое благоволение!
— Очень признателен вашему высокопревосходительству, — язвительно ответил Михаил. — Мне достаточно слышать из ваших уст, что я гожусь на что-нибудь в этом мире. Я один нашел свой путь и один пойду по нему и далее!
