Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды
— Простите, мадемуазель, — перебила рассказ Селестины Анна, — но ведь месье де Танжери ничего не знает о своем госте. А тот, полагаю, ввел его в заблуждение, сочинив какую-нибудь более или менее правдоподобную историю.
— Разумеется, — ничуть не смущаясь, при зналась Селестина. — Капитан Сид сказал отцу, что он — младший сын одного известного рода и, оставшись по законам Франции без наследства, уехал в Америку, чтобы начать там новую жизнь. И я думаю, что в этой части рассказ о его прошлом, — правда. Об этом свидетельствует многое — его образованность, его поведение… Мне кажется, Сид знает все о нынешней политике, он явно из высшего света, а это для отца — самая главная рекомендация. И никакие деньги семьи Корнель не имеют над ним такой силы, как благородство происхождения!
— Счастье, что Альбер вас не слышит, — печально и с укором сказала Анна. — Мне казалось, что этот молодой человек заслуживает большего уважения, по крайней мере, со стороны тех, с кем собирается породниться.
— А вы уверены, что ему нравится в этой затее с браком не только возможность стать моим мужем, но и приобрести за женой родовое имя?! — вскричала Селестина.
— А он говорил о вас так возвышенно, — с сожалением промолвила Анна. — Боюсь, мне больше не о чем с вами разговаривать, мадемуазель.
— Вы думаете, Альбер действительно любит меня? — растерялась Селестина и снова без сил опустилась на диван. — Я так надеялась, что его любовь ко мне — обман… Или в лучшем случае — самообман.
— Как вы можете так говорить! Вы, к кому он стремился через океан! — теперь настал черед Анны подняться с дивана — она была возмущена и обижена за Альбера. — Мы не так давно знакомы, но все это время я только и слышала от него: «Селестина, Селестина!» Альбер не просто желает этой свадьбы, он мечтает обрести в вашем обществе душевный покой, тихую гавань, в которой можно укрыться от жизненных бурь. Вероятно, он не выглядит человеком, готовым к серьезным отношениям, но поверьте моему опыту, я научилась отличать истинные чувства от наносных или придуманных. И смею утверждать — его отношение к вам основывается на подлинной любви, в то время как ваша увлеченность капитаном Сидом вызвана скукой и романтическим складом ума.
— Да как вы смеете! — рассердилась Селестина, порываясь подняться, но Анна суровым взглядом остановила ее.
— Смею! Я знаю силу настоящего чувства не понаслышке. Вся моя жизнь прошла под знаком любви — большой и единственной. Конечно, мне приходилось не раз испытывать увлечения, но я всегда умела, в конце концов, отличить наваждение от искреннего и, прежде всего, взаимного чувства, — Анна глубоко вздохнула. — Вы спрашивали меня, люблю ли я своего мужа… Люблю! И с течением времени — все больше и сильнее. И лишь брак дал мне возможность убедиться в том, что наши отношения — не случайность, не флирт. Вы же придумали себе воображаемого героя и пытаетесь связать свою жизнь с фантазией, разрушив то прекрасное, что действительно есть у вас — любовь Альбера.
— Боюсь, что при таком раскладе, у меня скоро не будет, ни того, ни другого, — едва слышно проронила Селестина.
— Простите? — не поняла Анна.
— Знаете, я так обрадовалась, когда к отцу приехал его друг, де Граммон, и под большим секретом поведал, что Альбер прибыл в Форт-Рояль в обществе очаровательной дамы и прежде всех дел и объявления семье своей невесты занялся ее устройством в гостиницу, а потом куда-то ездил с нею в коляске, — глухо сказала Селестина. — А когда Альбер приехал в усадьбу, он выглядел таким счастливым, что я невольно размечталась. Все так удачно складывалось: вы и Альбер, я и капитан Сид!
— И вы серьезно полагали, что ваш отец выдаст вас замуж за самозванца? — иронично произнесла Анна.
— Мы бы уехали с Сидом в Америку, — с вызовом отозвалась Селестина. — Там возможно все. К тому же, из общения с Сидом я поняла, что он устал от своего образа жизни и хотел бы вернуться к нормальной жизни, стать таким, как все.
— А его вы поставили в известность о своих планах?
— Уверена, он бы согласился со мной! — глаза Селестины наполнились слезами. — Но теперь все кончено. Вы не любите Альбера, и ничто не может помешать ему исполнить свое обещание.
— Но, если все так серьезно, — вдруг примирительно произнесла Анна, — вы вправе расторгнуть помолвку и вернуть Альберу обещание стать его женой. Конечно, это разобьет ему сердце…
— Вы не поняли! — прервала ее Селестина. — Речь идет не о брачном обете, а о вызове.
— Вызове? — теперь пришел черед Анны удивиться.
— Да! — почти закричала Селестина. — Вчера он вызвал Сида, который пока живет в нашем доме, на дуэль. Из-за меня… А сегодня утром он отправился к какому-то своему давнему знакомому, который случайно оказался в Форт-Рояле…
— Офицер с «Массалии»! — догадалась Анна.
— Альбер поехал просить его стать ему секундантом, — Селестина больше уже не могла сдерживаться и заплакала. — Я так надеялась на то, что существующие между вами отношения помогут Альберу, и он откажется от задуманного. Но теперь я понимаю, что надеялась напрасно. Дуэль состоится, и Сид убьет Альбера.
— Вы такого плохого мнения о военных навыках вашего жениха?
— Увы, я видела, как стреляет капитан Сид, — и Селестина залилась столь горючими слезами, что Анна была растрогана и бросилась к ней — успокаивать несчастную.
Селестина выглядела очень искренней, и Анна подумала, что в этой милой головке, запутавшейся самой и запутавшей других людей в своих фантазиях, есть еще, наверное, что-то хорошее, иначе она не переживала бы сейчас так сильно из-за того, что отправила жениха, даже нелюбимого, на верную гибель. И хотя Анна знала, что Альбер в военном деле не мальчик — он прошел Алжир и был легионером — но авантюрист, завладевший сердцем Селестины, судя по всему, тоже был весьма искусен в бою. Здесь было над чем поразмыслить, но на это у Анны не оставалось времени.
Альбер, отнесшийся к ней с братской нежностью и теплотой, милый мальчик, претерпевший испытания войной, деньгами и цинизмом своих вождей и командиров, все же не растерял того, что принято называть человечностью. И Анна считала своим долгом за помощь, которую он оказывал ей все это время, ответить ему такой же преданностью и самоотдачей.
— Мы можем попытаться остановить дуэль? — спросила она Селестину.
— Именно за этим я сюда и пришла, — сквозь слезы кивнула та. — Правда, я надеялась, что Альбера остановит ваша любовь…
— Далеко не все, что делается ради дружбы, делается и ради любви, — с некоторой суровостью во взгляде промолвила Анна. — Дружба тоже умеет творить чудеса. Так вы хотите, что бы я поехала с вами?
