Патриция Хэган - Цвет ночи (Любовь навеки)
– Помчится с визгом к моему сводному братцу, надо полагать.
– Ну знаешь, мне тебя жаль, ей-Богу! Восстановить против себя все семейство…
– Забудь об этом.
Улыбаясь ей с высоты своего роста, Клинт стал расстегивать рубашку.
– По-моему, нас с тобой перебили.
Лайла раскрыла навстречу ему нетерпеливые объятия.
Эдди вихрем пронеслась вниз по лестнице и вылетела из салуна; все, кто попадался ей на пути, шарахались в стороны. Подобрав выкинутый из окна зонтик, она вскочила в коляску и, не медля ни минуты, помчалась обратно в Пайнтопс.
Когда она вошла в банк, Матильда Уоррен, его единственная служащая, не посмела даже рта раскрыть. Она достаточно хорошо знала Эдди Мак-Кейб и понимала: самое лучшее – это слиться с деревянной обшивкой стен, чтобы тебя и видно не было.
Эдди, не стучась, распахнула дверь в кабинет Джордана и провозгласила:
– Надо что-то делать с Клинтоном!
Джордан откинулся на спинку стула с глубоким вздохом, символизировавшим полное смирение. Он знал: то, что он сейчас услышит, ему не понравится. Она уже приходила в банк сразу после того, как в бешенстве покинула здание суда, полная решимости сию же минуту найти Клинта и расправиться с ним по заслугам. Джордан пытался отговорить ее, но она и слушать не захотела и тут же ринулась на поиски.
Теперь она бросилась в кресло со словами:
– Я нашла его в бардаке за городом, на втором этаже, с девчонкой Нэда Коули, той самой, что стала проституткой. Позор – ну просто позор!
– А как насчет земли, мама? – попытался прощупать почву Джордан.
– Он клянется, что не отдаст ее. Я предлагала ему больше, чем он заплатил, но он отказался.
Лицо Джордана исказилось досадой.
– Я же говорил тебе: предоставь мне заниматься этим делом.
Эдди отмахнулась.
– Не понимаю, зачем ему эта земля. Почему он хочет тут поселиться – ведь он знает, что все его ненавидят, как предателя.
– Я же говорил тебе. Он хочет отомстить тебе за то, что ты лишила его наследства и вышвырнула из дому, но рано или поздно ему это дело надоест, и он захочет уехать. Вот тогда мы и подхватим эту землю по божеской цене. А до тех пор не трогай его, оставь в покое. Чем больше ты будешь суетиться, тем дольше он будет упираться.
Эдди вскочила на ноги и хлопнула ладонями по столу:
– Я не хочу ждать! Мне нужна эта земля, нужна сейчас, и я хочу, чтобы он немедленно убирался.
– Я знаю, мама, – произнес Джордан с деланным спокойствием. – Я тоже не хочу ждать. На участке Дули самый лучший строевой лес, а людям сейчас позарез нужны лесоматериалы. Вообще, я никогда не думал, что нам будет трудно его заполучить, но я не думал также, что Клинт захочет его перехватить.
– Я не хочу ждать. Я не могу себе этого позволить. Понадобится много времени, чтобы наладить дела с хлопком, и все это время придется платить неграм, чтобы работали на полях, – ты представляешь, сколько нужно денег? И, кроме того, я должна дать им пищу и крышу над головой. Значит, изволь содержать их, как раньше, когда они были рабами, да еще плати им каждую неделю! Да будь оно все трижды проклято! – Она выпрямилась, чтобы уйти. – Почему эти чертовы янки не оставят нас в покое? Они всю нашу жизнь перевернули. И вот что я тебе скажу: по-старому уже никогда не будет. Мне придется работать не покладая рук, пальцы до костей стереть, чтобы сохранить то, что у меня есть, не говоря уже о том, чтобы что-то приобрести. У меня рабам хорошо жилось, я ведь не скупилась. Даже во время войны о них заботилась. А теперь, выходит, и корми, и пои, и деньги плати, это что – справедливо?
– Ну, ты могла бы поступить так, как другие плантаторы, сохранившие свои земли. Нанимай работников исполу.
– Ну уж нет. Я этого делать не стану. Никому в аренду я свою землю не дам. Никогда, ни клочка, слышишь? Но, так или иначе, не об этом речь сейчас. Все дело в Клинтоне, который жаждет мести. Я хочу, чтобы он отдал мне землю Дули, потому что тамошний лес стоит целое состояние.
– Мама, ты ведь продержалась на плаву всю войну благодаря своему терпению. У тебя и сейчас все получится.
– Черта с два – благодаря терпению! – фыркнула она. – Просто я, слава Богу, не дура. Ты что, не помнишь, как я продала весь свой урожай перед тем, как янки сняли блокаду, да еще добилась, чтобы со мной расплатились золотом, а потом припрятала его и притворилась нищей как церковная мышь? А как я притворилась сторонницей северян? А они, идиоты, мне поверили и даже разрешили открыть этот банк. Вот почему я сейчас богата, в то время как все вокруг еле-еле сводят концы с концами. Но я не буду богатой, если не заполучу этот лес. И ты это знаешь… А что, если мы дадим этой маленькой шлюшке, с которой он сейчас снюхался, денег, чтобы она убралась из города? Может, он поедет за ней? Судя по тому, что я слышала, большую часть времени он проводит с ней. Может, он вообразил, что влюблен?
– Сомневаюсь, – возразил Джордан.
– А почему бы и нет? Сам подумай: какая девушка из приличной семьи станет путаться с предателем?
– Не думаю, чтобы он в нее влюбился, мама.
Эдди Мак-Кейб раздраженно огрызнулась:
– Ты что, можешь предложить другой план? А если нет, почему бы не попробовать? Что мы теряем, в конце концов?
Джордан рассмеялся.
– А что, если она возьмет деньги, которые я ей предложу, уедет из города, а Клинт преспокойно останется здесь? Денежки наши тю-тю, а земли как не было, так и нет.
Глаза Эдди задумчиво сузились.
– Ну, есть, конечно, и другие пути. Может быть, если бы кто-нибудь с ней поговорил, например…
– Дай мне подумать, – настаивал Джордан. – Может быть, я и найду выход.
– Пока ты будешь думать, я кое-что сделаю.
– Послушай, мама, не надо…
Но Эдди Мак-Кейб уже и след простыл – только юбки прошелестели.
Дэнси прицелилась в бутылку, сидя на пеньке.
– Запомни, – поучал ее Бен, – плавно нажимай на спуск. Не тяни. Дернешься – промажешь.
Он замолчал, наблюдая, как Дэнси выпустила всю обойму, методически откалывая по кусочку от бутылки, посылая пулю за пулей в цель.
– Форсишь, девчонка, – притворно хмурясь, буркнул он. – Вот не слушаешь меня…
Дэнси обернулась и ласково погладила его по щеке.
– Неправда, Бен, я слушаю, я во всем слушаю тебя, и поэтому я хороший стрелок, и ты это знаешь.
– Ладно, ладно, – пробормотал он, довольно усмехаясь. – Я научил тебя всему, что сам умею, и тебе это удается даже лучше, потому что у тебя зорче глаз. Жаль, что тебя не было с нами, когда я служил в кавалерии. Эх, сколько бы ты этих янки уложила…
Дэнси промолчала. По правде говоря, она вовсе не была уверена, что стала бы воевать на стороне южан: она не сочувствовала рабству. Господи, сколько она натерпелась от деда – больно вспомнить! То же рабство, если подумать! Так что она легко могла себе представить, каково было рабам. Но раз уж она собирается жить на Юге, самое лучшее – это помалкивать и держать свое мнение при себе.
