Дарлин Гарднер - Сердца пламень жгучий
— Если бы вместо этого Брэда оказался, мистер Ти, ты сейчас был бы не у меня на кухне с кубиком льда, а в больнице.
— Спасибо, что ты выбрала меня, а не его, — пробормотал Шанс.
Тиффани нежно коснулась его здоровой щеки.
— Я бы в любом случае выбрала тебя. — Она заглянула ему в глаза и улыбнулась, потом, порывшись в коробке с медикаментами, достала лейкопластырь и, осторожно наклонясь, аккуратно заклеила порез.
— Ой, — простонал Шанс.
— Ты как ребенок.
— Я же говорю, больно.
— Мне тоже больно. — Она погладила его по неповрежденной щеке и начала убирать лекарства.
Да она настоящее сокровище, думал Шанс: нежная, чувственная, храбрая, верная. И при этом в ней удивительно много наивности. Именно это ему особенно нравилось.
Говорит, что хочет хорошо провести время с подходящим парнем, однако, по его мнению, она прекрасно смотрелась бы рядом с мужчиной в хорошо сшитом костюме и при галстуке. С таким, как он.
— Можно задать тебе вопрос? — спросила Тиффани, и он приготовился дать честный ответ. — Почему ты на улице не подумал о том, чтобы позвать полицейского?
Шанс недовольно нахмурился — не такого вопроса он ждал.
— Мне это и голову не пришло. Я увидел женщину, которая, как мне показалось, попала в неловкое положение, и, не раздумывая, бросился на помощь.
— А я всегда прежде подумаю, а потом действую, — мягко проговорила она.
Он засмеялся:
— Да брось! Вспомни, как я играл на саксофоне, а ты подошла и поцеловала меня. По-моему, ты тогда не особенно раздумывала.
Тиффани покачала головой:
— Ошибаешься, я никогда не подошла бы к тебе, если бы не была уверена, что ты не из Вашингтона. Мне до смерти надоели тамошние мужчины.
Шанс напрягся.
— В Вашингтоне? — Он изо всех сил старался сдержать волнение. — Почему в Вашингтоне? Разве ты живешь не в Айове?
Она откинулась на спинку стула.
— Я родилась там, а теперь живу в Вашингтоне.
— Но ты же говорила, что работаешь в Лиге молочного животноводства штата Айова.
— Да, я лоббирую их интересы.
— В Капитолии?
— Все лоббисты размещаются там. — Тиффани криво улыбнулась.
Шанс и сам это знал. Значит, если она живет в Вашингтоне, можно будет продолжить знакомство. Однако она явно не хочет иметь никаких дел с мужчинами из Вашингтона… Хотя, возможно, он неправильно понял и она избегает мужчин определенного сорта…
— Значит, тебе не по вкусу политики? — Шанс очень старался, чтобы в голосе не прозвучала нотка надежды. Но, проклятье, он действительно надеялся!
— Для простого парня в джинсах ты проявляешь слишком большой интерес к моему мнению о мужчинах. — Тиффани бросила взгляд на его потертые джинсы, которые он купил днем.
— Мне интересен ход твоих мыслей. — Шанс не собирался отступать. — Ну, скажи, ты не любишь политиков?
Тиффани прикусила нижнюю губу, словно раздумывая, потом встала и подошла к холодильнику. На ней были слаксы и скромная блузка, но она двигалась с такой грацией, что и в этой простой одежде выглядела соблазнительнее любой обнаженной модели.
— Хочу выпить белого вина, — сказала она. — Тебе налить?
Он хотел было попросить виски, но передумал.
— Пива, если у тебя есть.
Мужчина, отвечающий ее желаниям, вероятнее всего предпочитает пиво. Ему уже начала нравиться эта игра.
Тиффани поставила перед ним кружку с пивом и села напротив с бокалом вина в руке. Она отпила почти половину и только после этого заговорила:
— Я ничего не имею против политиков. — Она слегка пожала плечами. — Ну, может, в какой-то степени, но стараюсь не показывать этого, потому что мой отец — член Конгресса.
Ее отец конгрессмен? Тогда, в постели, она сказала, что ее фамилия Олбрайт. У Шанса даже рот открылся от удивления.
— Ты дочь Билла Олбрайта?
Она отшатнулась.
— Ты слышал о моем отце?
Слишком поздно Шанс понял, что допустил промах. По долгу службы в адвокатуре штата он не мог не знать имена членов Конгресса, но для выходца с юга и повесы знакомство с конгрессменами — дело неслыханное.
— Я не уверен. — Шанс мысленно проклял свой язык. — Должно быть, читал в газетах. Некоторые вещи застревают в памяти, неизвестно почему.
— Но в Палате представителей больше пятисот человек, почему ты запомнил именно Билла Олбрайта?
Он запомнил Билла Олбрайта потому, что не далее, как две недели назад познакомился с ним на благотворительном концерте Национального симфонического оркестра. А еще один из коллег-адвокатов представил ему Олбрайта как горячего поборника семейных ценностей — так по крайней мере следовало из его речей.
— Должно быть, потому, что они с моим отцом тезки, — внезапно выпалил Шанс.
— Твоего отца зовут Билл?
— Да. — Он энергично затряс головой, хотя, если честно, Уильям Макман, не размышляя, свернет шею любому, кто осмелится назвать его уменьшительным именем.
— Билл — имя не редкое, — кивнула Тиффани.
— Да, не редкое. Так что ты говорила о политиках?
Она немного поколебалась.
— Я довольно давно в Вашингтоне и видела, как политики… работают.
— Что ты имеешь в виду? — Его мнение о ней стремительно менялось. Теперь было ясно, что перед ним не легкомысленная девица, а лоббист, болеющий за свою дело, и дочь одного из наиболее здравомыслящих конгрессменов.
— Они живут по принципу «ты — мне, я — тебе». Понимаешь?
Шанс помогал конгрессмену Грили с подачи Макмана-старшего. Отец не особенно распространялся, но Шанс понял, что его просят помочь в благодарность за услугу, которую конгрессмен когда-то оказал Уильяму Макману. Ради этого он и прилетел в Саванну.
Старший партнер адвокатской конторы, в которой работал Шанс, был более откровенен. Он прямо заявил, что их фирма в обмен на любезность хотела бы воспользоваться помощью конгрессмена Грили.
— Да, действительно, политики могут быть такими, — пробормотал он.
— Не только политики, — отозвалась Тиффани, — все в Вашингтоне такие.
— Не может быть, чтобы все, — возразил Шанс.
— Все без исключения, — убежденно повторила она. — Поверь мне, я бываю на многих встречах в Вашингтоне и давно это поняла. Политики, чиновники, адвокаты — все одинаковые.
— Адвокаты? — встрепенулся он. — Не может быть, чтобы и они были такими же, как политики.
— Ты что, смеешься надо мной? Видимость для них важнее сути. Почему, думаешь, так много адвокатов идет в политику?
— Но, это неправильно!
Она кивнула:
— Да, неправильной. Когда мужчина приглашает меня на свидание, я не знаю, то ли я ему нравлюсь, то ли его интересует дочь конгрессмена Олбрайта. В последнем случае он обретает вес в глазах общества.
