Дэнис Аллен - Его сильные руки
– Мисс Уэстон – сторонница равноправия женщин, Делакруа, – сказал Джеффри. – В нашей дискуссии во время первого акта она высказала мнение, что женщины должны обладать теми же правами и свободами, что и мужчины. – Он с улыбкой повернулся к Энни: – Однако я согласен с вашим дядей. Избирательное право – это одно, и здесь я полностью разделяю вашу точку зрения, а прогулки по городу без эскорта – совсем другое.
Энни выслушала его слова с разочарованной улыбкой, слегка склонив голову набок. Ей было проще принимать советы со стороны любого другого мужчины, но только не от Делакруа, который обладал способностью выводить ее из себя, не прилагая особых усилий.
– И почему я нисколько не удивляюсь тому, что мадемуазель Уэстон ратует за право женщин принимать участие в выборах? – с ленивым любопытством и невыносимой снисходительностью в голосе спросил Делакруа. – Наверное, потому, что она очень отличается от традиционного идеала женщины, который принят у креольских мужчин.
– Вы раните меня в самое сердце, сэр, – ответила Энни с едким сарказмом. – Поскольку, да будет вам известно, я больше всего на свете мечтаю походить на креольский идеал женщины.
Ее поразил хохот, которым вдруг разразился Делакруа. Широко раскрыв глаза, она смотрела, как содрогается его мощная шея – он смеялся, запрокинув голову, – и не переставала изумляться такой безудержной энергии, которая казалась странной в таком лентяе. Ее заворожили открывшиеся в блистательной улыбке белоснежные зубы, мощный торс, волна черных волос, упавших на лоб. Эта оживленная реакция на ее слова была ей приятна и – как стало понятно в следующий момент – оскорбительна.
В том, что она сказала, не было ничего смешного, а он продолжал хохотать. Энни поняла, что он смеется над ее современными взглядами на женское равноправие, которое стояло в одном ряду с ее представлениями о правах человека вообще. «Как легко ему смеяться над моими убеждениями, когда он не имеет собственных», – возмущенно подумала она.
Он, без сомнения, считал ее напыщенной, эмансипированной англичанкой. Она его считала грубияном.
В этот момент три дамы протиснулись наконец в глубь ложи и обступили Делакруа. Почувствовав, что задыхается от обилия пышных юбок из тафты и шелка, Энни поднялась и, подойдя к Джеффри, машинально взяла его под руку.
– Делакруа, – кокетливо протянула блондинка, вцепившись в его локоть, – расскажи, что это так тебя развеселило?
– Да, Люсьен, – прильнула к нему другая, брюнетка. – Наверное, что-то необычайно смешное. Мне так нравится твое чувство юмора, проказник!
Третья вертелась тут же, готовая подхватить Делакруа, если бы у него вдруг выросла еще одна рука. Очевидно, что все они явились в ложу вовсе не для того, чтобы познакомиться с Энни. Они пожаловали сюда из-за Делакруа.
Мгновенно перестав смеяться, он похлопал по дамской ручке, затянутой в перчатку, которая лежала у него на локте:
– Мы нарушаем изысканную благопристойность оперной ложи мадам Гриммс, леди. Предлагаю выйти в фойе, где никто не помешает нам веселиться, как нам хочется. – И добавил, склонившись к самому уху брюнетки: – Или как мы осмелимся.
– Дорогой Люсьен, – она погладила его по руке, – с тобой я готова идти куда угодно!
Делакруа лукаво улыбнулся, кивнул и подмигнул Энни на прощание, после чего пронесся мимо к выходу с двумя дамами, повисшими у него на локтях, и еще одной – ей повезло меньше, – которая волочилась сзади, пожирая его влюбленными глазами. Едва переступив порог ложи, все четверо расхохотались с новой силой.
– Господи! – потрясенно прошептал Реджи, украдкой подступив к Энни. – Что за отвратительные манеры!
– Ничего другого ожидать от Делакруа не приходится, – отозвался Джеффри, презрительно хмыкнув. – Не понимаю, что все эти дамочки в нем находят – не считая его денег, конечно.
Энни безошибочно распознала зависть в его тоне, хотя он вроде бы откровенно ненавидел Делакруа. Она не могла разобраться в своих чувствах. Конечно, она была оскорблена его снисходительностью и пренебрежением. Делакруа задел ее самолюбие. Но почему этот человек обладал такой властью над ней?
– Энни, дорогая, здесь множество моих друзей, с которыми я хочу познакомить тебя. – Голос Кэтрин ворвался в поток ее бессвязных мыслей, и только теперь она заметила, что в ложе толпятся щегольски одетые кавалеры, которым не терпится обратить на себя ее внимание. И еще она заметила, что по-прежнему держится за локоть Джеффри Уиклиффа.
Энни смутилась. Она бросила взгляд на Джеффри, увидела, что он смотрит на нее с усмешкой, и поспешно отняла руку, – Простите, мистер Уиклифф, – шепнула она ему. – Я несколько растерялась и забылась.
– Вы нравитесь мне больше всего, когда забываетесь, мисс Уэстон, – прошептал он в ответ.
Энни невольно улыбнулась, что было очень кстати, поскольку ритуал знакомства требовал благорасположенного выражения лица.
* * *– Что стряслось, cher?[9] – Золотисто-карие глаза Микаэлы полны здорового любопытства и сострадания.
Она протянула руку и убрала прядь волос со лба Люсьена. Они сидели на диване в ее маленькой, уютно обставленной гостиной. Роскошное тело Микаэлы прикрывал пленительно прозрачный пеньюар, который Люсьен сам выбрал для нее, но с тем же успехом на ней мог быть надет балахон из дерюги.
– Ничего, Микаэла, – ответил Люсьен, нагнувшись и обхватив голову. – Просто устал.
Повисла долгая пауза, которую осторожно нарушила Микаэла:
– В последнее время ты очень устаешь, Люсьен.
– Да.
Что еще он мог сказать? Лучшего оправдания не придумать. Сначала он старался как можно больше времени проводить в постели с Микаэлой, чтобы не думать об Энни, но оказалось, что это не помогает. А за последнюю неделю – задолго до их вчерашней встречи в опере – он совершенно утратил желание заниматься с Микаэлой любовью. Как можно объяснить любовнице, что тебе хочется просто… поговорить?
После отвратительной сцены в театре, когда он так грубо оставил Энни, Люсьен считал себя негодяем. Он причинил ей боль – это было видно по ее глазам. Но он почувствовал тогда, что сползает, сползает… в пропасть, с существованием которой не может смириться в такой сложный период своей жизни. Ему слишком сильно нравилась Энни Уэстон, и если бы он провел с ней в ложе еще несколько минут, то не исключено, что готов был бы наброситься на нее и повалить на пол с порочными намерениями. Он поступил с ней грубо в целях самообороны, убравшись оттуда как можно быстрее, хотя и произвел неприятное впечатление.
– Ты сегодня какой-то сердитый, Люсьен. На меня, cher? – Микаэла погладила его по руке.
