Кэрол Финч - Сердце дикарки
Скользнув пальцами под его рубашку, Алекса поразилась и своей смелости, и твердым, словно из бронзы, контурам его тела, и яростному биению сердца. Она легко, ласкающе, ищуще провела ладонью к поясу его брюк. Услышала быстрый вздох, подняла глаза и встретилась с синим горящим взглядом. Ее взволновало открытие, что ее ласки оказывают на него не менее возбуждающее действие, чем его – на нее. И с этим новым знанием она продолжила исследование мужского тела.
Руки ее обняли, погладили его грудь, потом проследовали вниз, к бедрам, и Алекса ощутила, как он задрожал. Она замерла и спросила себя, почему это так бесстыдно, так вызывающе ведет себя с Кином? Он не тот мужчина, который заинтересован в вечной привязанности, в серьезных отношениях. В прошлом она всегда таких избегала. Пока ее рука скользила по его плоскому животу, Алекса продолжала размышлять. Уж не пытается ли она таким образом приручить этот беспокойный, бродяжий, ветреный дух? Она жаждала прикоснуться к сердцу этого мужчины – покорителю женских сердец. Может, старается поддержать таким образом свою оскорбленную гордость?
Тут Кин обхватил пальцами ее затылок и завладел ртом в захватывающем дух поцелуе. Все мысли испарились в бешеном вихре ощущений, поглотивших все ее существо. Да, он был настоящим мастером сеять семена желания и лелеять их, пока они не расцветали пышным цветом. Его влияние на нее было столь сокрушительным, что Алекса была бессильна остановить себя.
Больше не имело никакого значения, почему именно она хотела его. Она жаждала его так, как никогда никакого другого мужчину. Кин показал ей, куда могут завести эти неистовые желания, и, как мотылек, порхающий над пламенем, она уступила тлеющим внутри ее ощущениям.
Его губы проложили пылающую тропу по ее плечу, потом спустились вниз, в долину между холмиками грудей. Руки последовали за губами, заставляя кожу подрагивать от его возбуждающего прикосновения.
Ищущая рука Кина начала поглаживать и ласкать бедро. Алекса вздохнула, и эхо этого звука повисло над ними словно облако. Еще раз она попыталась призвать себя к сопротивлению этому колдовскому очарованию, но тело не обратило на это внимания. Его колено раздвинуло ей ноги, Алекса придвинулась ближе, желая только одного – успокоить истязающее ее вожделение.
– Господи, как же я хочу тебя, Алекса! – страстно прорычал-прохрипел он.
Его гладкое тело накрыло ее, рот поглотил ее губы горячими, жадными поцелуями и никак не мог насытиться. Алекса мечтала скорее сбросить все эти тряпки, мешающие слиться их жарким телам. Она хотела трогать каждый его дюйм, познать удовольствие обладать и отдаваться в неспешной близости. Глубоко и обстоятельно исследовать ту вселенную ощущений, что только начала приоткрываться ей накануне.
Внезапно Кин дернулся и отодвинулся в сторону, присев над ней, как почуявшая опасность черная пантера. Взгляд его был прикован к какой-то отдаленной точке, а уши старались уловить посторонние звуки.
– Приближаются всадники, – прошептал он, повернувшись к Алексе, и все его внимание опять поглотили ее пышные белые груди.
Алекса была будто парализована. Разум и тело плавали в дурмане пылающего в ней желания. Ее ресницы затрепетали, и глаза встретились с его взглядом, но она не могла даже пошевельнуться.
Ей было все равно, хоть лес гори вокруг. Она зашла слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Приглашающая улыбка скользнула по ее губам, она откинула голову назад, позволив черным кудрям рассыпаться по траве.
– Я ничего не слышу. – Тонкая бровь призывно изогнулась, улыбка расцвела и превратилась в проказливую ухмылку. – Может, ты внезапно изменил свое мнение? И я больше не привлекаю тебя?
Алекса сама была удивлена этой последней фразой, которая заставила Кина подняться с земли. Она насмехалась, дразнила его и казалась такой обольстительной, раскинувшись на траве. Волосы рассыпались вокруг головы и блестели под солнечными лучами, а глаза мерцали серебристыми искрами, намекающими на что-то дьявольски-колдовское. Кто она, может, злая ведьма, посланная из адского пламени, чтобы пытать его, подводя так близко к наслаждению и отталкивая потом неудовлетворенным?
– Ничто не изменилось, – хрипло заверил Кин, вернув ее заразительную улыбку, – кроме того, что нас прервали в самый неподходящий момент. – Он протянул руку и поднял Алексу на ноги.
Он повернул голову к северу и стал вглядываться в даль. Алекса вдруг услышала какой-то звук – ее имя, принесенное порывом ветра, – и удивленно и вопросительно взглянула на Кина. Тот самодовольно ухмылялся.
– Полагаю, это твой дорогой братец, – пробормотал он, мимоходом поцеловал ее приоткрытые в ожидании губы и, вскочив на жеребца, зарысил по берегу ручья.
Алекса сквозь дрожащие тени провожала его взглядом, застегивая рубашку. Ее удивило и озадачило то, что Кин расслышал приближающихся лошадей, когда сама она слышала лишь щебет птиц и собственное прерывистое дыхание. Его слух был острым, как у диких животных или у этих индейцев, о которых она слышала… Вдруг все мысли замерли в ее голове, и Алекса задохнулась, вспомнив, как Кин сказал ей, что жил среди индейцев. Да, он и правда был частично дикарем – двигался в тени, как дикая кошка, постоянно настороже, постоянно следящий за тем, что его окружает. Дикий и переменчивый как ветер. Никто не приказывал ему, он следовал только своим собственным желаниям, не обращая внимания на то, что будут думать о нем и его образе жизни. Странно, размышляла Алекса, машинально двигаясь в сторону настойчивого зова Расса. Она злится на Кина за то, что тот поступает, как ему нравится, но, может, это раздражение от того, что втайне завидует ему? Сама она прожила двадцать один год, заботясь об отце и исполняя его требования. Она не думала о собственных желаниях и потребностях. Ей надо не злиться, а восхищаться Кином за то, что он сам себе хозяин, принять его жизненную философию, сделать ее своей.
Расс хмуро и неодобрительно смотрел, как неторопливо приближалась к нему Алекса. Казалось, будто она глубоко ушла в свои мысли.
– Ты что, не слышала, как я тебя звал? – спросил он. – Я беспокоился о тебе. Думал, индейцы вторглись в лагерь и увезли тебя с собой.
В его голосе, несмотря на грубость, слышались братская забота и волнение. Алекса улыбнулась, не обращая особого внимания на его тон.
– Как ты можешь заметить, я в полном порядке. И нет никакой нужды так беспокоиться обо мне, Расс. Я в состоянии постоять за себя.
Она прошла мимо него, направляясь к лагерю. К горе грязных тарелок, которые бросила, позволив себе последовать за Кином. Расс ускорил шаги и догнал ее.
