Лаура Кинсейл - Тень и звезда
— Вот она, сэр, смотрите: хороша, как новенький пятипенсовик. Да вы и сами видите, — торопливо заговорила миссис Доукинс. — Отличная девушка, сэр. Она достаточно взросла, чтобы угодить вам, и в то же время молода и свежа, как маргаритка.
Леда резко остановилась. Это явно не сержант Макдональд. Оказавшийся перед ней незнакомец лет пятидесяти торопливо погасил сигару в чайной чашке миссис Доукинс и, посмотрев на Леду, довольно кивнул.
— Да, очень хороша, — любезно заметил он.
На мгновение вежливость посетителя обманула Леду, но уже через несколько секунд она поняла, в чем дело…
Подойдя к ней, незнакомец дохнул запахом сигары, и ее затошнило. Леда была унижена, оскорблена, напутана. Ее комната, пусть маленькая и убогая, — ее последнее прибежище, ее рай. Она отдавала последние гроши, чтобы, запершись там на ключ, отгородиться от остального мира, спрятаться от реальности и почувствовать себя в относительной безопасности. И вот теперь она лишилась даже этой малости.
Мужчина уже хотел взять ее за руку, но Леда, оттолкнув его, бросилась к двери и выбежала наружу. Быстро шагая по улице, она еще долго слышала за спиной негодующие вопли и извинения миссис Доукинс.
Торопливо идя по улице, Леда думала о том, что ей, должно быть, придется отправиться к миссис Роутем, у которой имелась свободная спальня, и рассказать ей ужасную правду. Вот только как объяснить миссис Роутем с ее трясущимися руками и подскакивающими седыми локонами, что человек не может пойти домой, если хозяйка намерена заставить его… развлекать незнакомого мужчину?
Оказавшись на Саут-стрит, Леда остановилась. Наступили сумерки, тени становились все длиннее. Она посмотрела на старый дом миссис Роутем — ни газового освещения, ни лампочки, ни даже свечи в окне. Миссис Роутем жила очень экономно и не могла позволить себе даже такой маленькой роскоши, хотя вслух об этом никто и никогда не говорил. Более того, все делали вид, что принимают это за аристократическую чудаковатость. Кстати, точно такую же чудаковатость приписывали мисс Ловатт и леди Коув, которые были вынуждены считать каждое пенни. Все три дамы оказались столь стеснены в средствах, что нанимали одну женщину, которая служила для них горничной и кухаркой.
Леде было прекрасно известно об этих обстоятельствах, и поэтому она наконец решилась.
Морроу-Хаус Леда знала всю жизнь, но дом, расположенный совсем неподалеку, был поменьше и не выглядел так фешенебельно. Тем не менее к себе в комнату Леда вернуться не могла, к миссис Роутем идти боялась. Поэтому она медлила, стоя у ступеней и положив затянутую в перчатку руку на перила.
Внезапно до нее донеслись отдаленный смех и чьи-то голоса. Леда торопливо опустила руку, намереваясь уйти, но тут дверь распахнулась, и на улицу из холла пролился поток золотистого света.
Леди Кэтрин, одетая в платье из розового шелка, который Леда сама показывала ей в заведении мадам Элизы, вышла на террасу. На плечи она набросила белую вязаную шаль, почти скрывающую кружева на лифе, в руке держала веер, которым то и дело водила по подбородку с таким видом, словно ей нравилось испытываемое при этом ощущение.
— Мисс Этуаль, ну наконец-то! — воскликнула леди Кэтрин, к полному изумлению Леды. — Давно пора, а то мы все уже начали волноваться. Мама, мама! — Она повернула голову, заглядывая в дом. — Да оставь ты свои орхидеи. Мисс Этуаль наконец-то здесь!
В доме раздался громкий возглас, и через мгновение в дверях показалась леди Эшленд. Когда она увидела Леду, ее лицо засияло от радости.
— А, мисс Этуаль! Входите же наконец! Мы так вам благодарны. — Подобрав подол элегантной юбки из алого шелка, она протянула Леде руку. — Добрый вечер и спасибо вам большое.
— Я уверена, что вам не за что меня благодарить, — смущенно пробормотала Леда.
Леди Кэтрин покачала головой.
— Видите ли, Сэмюел для нас — это целый мир. Мы чуть с ума не сошли от беспокойства, когда он не спустился к завтраку, и решили, что случилось нечто ужасное. Никто не видел его и накануне вечером, а ведь он должен был везти нас на утренний прием. Поверьте, он никогда не опаздывает!
Через мгновение Леда оказалась в окружении людей, явно собравшихся отправиться на какое-то вечернее развлечение.
Первым делом Леду представили лорду Эшленду, черный официальный костюм которого, белый галстук и белые перчатки удивительным образом сочетались с его золотыми волосами и суровыми аристократическими чертами лица. Затем она была представлена лорду Роберту, которому, вероятно, только-только исполнилось двадцать.
Обняв жену за талию, лорд Эшленд протянул Леде руку.
— Доктор был сегодня днем, — сказал он. — Теперь, когда отек спал, доктор смог убедиться, что кость вправлена правильно, и завтра он наложит на ногу обычную шину. Ну а теперь, думаю, мисс Этуаль захочет осмотреть свою комнату.
— Мою комнату? — удивленно переспросила Леда.
— Ну конечно! Сейчас вам ее покажут! — Леди Кэтрин схватила Леду за руку. — Устраивайтесь, отдыхайте. Но постарайтесь не опоздать к обеду.
— К обеду? Но на обед опаздывать недопустимо! — Леда осмелилась сделать замечание только потому, что была абсолютно в этом уверена.
Леди Кэтрин дружелюбно восприняла слова Леды.
— Тогда, полагаю, нам надо поторопиться.
Лорд Эшленд пожал Леде руку.
— Шеппард проводит вас наверх, мисс Этуаль, — приветливо сказал он. — Чувствуйте себя как дома.
Хозяева направились к двери, и Леда, улыбаясь, смотрела им вслед, все еще толком не понимая, что происходит.
Леда застыла посреди роскошной спальни, на полу которой лежал ковер с розово-голубым узором, а мягкие сиденья стульев были обиты ситцем с вьюнками. Интерьер украшали цветы в горшках, и из их изумрудной зелени выглядывали нежные цветы с бело-розовыми лепестками.
— Нет, — ответила она на вопрос экономки. — У меня нет чемодана.
— В любом случае, мисс, поскольку в доме недавно провели электричество, вам достаточно лишь нажать кнопку, и сразу появится прислуга. А если вы нажмете другую кнопку, свет загорится там, где вы захотите. Вы не против, если я пришлю вам кое-что перекусить?
— Это было бы просто замечательно. — Леда кивнула и, покосившись на кнопку электрического выключателя, подумала, что вряд ли у нее хватит смелости нажать на нее. Затем она сняла шляпу и подошла к открытому окну, выходившему на небольшую улицу, где просто кипела жизнь. Экипажи громыхали по мостовой, сворачивая на Парк-лейн; мимо то и дело проходили джентльмены в шелковых цилиндрах, отражавших свет уличных фонарей. Откуда-то доносилась музыка — видимо, там веселье уже началось.
