Энн Бэрбор - Опасная шарада
Внезапно на ум Марчу пришла ужасная мысль. «Великий Боже!» — ахнул про себя граф. Он никак не мог припомнить цвет глаз Френсис. Хотя, должно быть, это какой-то оттенок серого. Ну да, просто серые. Как дуло пистолета. Марч одернул себя. Боже правый, да что это такое лезет в голову? Да Френсис, конечно, и сравнивать нельзя с какой-то простой компаньонкой, о чем, кстати, сама Френсис не преминула бы ему напомнить, если бы была поблизости, признал с кислой улыбкой Марч и резко поднялся. Да что с ним, черт возьми, происходит? Стащив с себя пиджак для верховой езды, он позвонил камердинеру. Пора начать готовиться к вечеру, твердо сказал он себе, стараясь не обращать внимания на томительное предчувствие, от которого слегка перехватывало дыхание.
Несколькими часами спустя Элисон нерешительно вступила в гостиную сэра Артура Дансени и его жены Миллисент. Леди Эдит шла на шаг впереди нее, а лорд Марчфорд следовал за девушкой по пятам. Элисон не хотела признаваться даже самой себе, почему сегодня с особым тщанием выбирала платье. Она прекрасно понимала, что платье из бирюзового гроденапля необычайно ей к лицу, и на его нежном фоне ее глаза блестят, словно драгоценные камни. Вырез декольте был чуть глубже, чем на тех платьях, которые она носила до сих пор в присутствии лорда Марчфорда, а лиф украшала изящная вышивка. Нить жемчуга — память о матери — дополняла ее наряд. Элисон казалось, что сама она совершенно теряется во всем этом блистающем великолепии. Но все же это непривычно роскошное платье придавало девушке уверенности в себе, а подобная уверенность сегодня вечером была нужна ей, как никогда. Элисон считала, что подвергается смертельному риску, принимая участие в карточном вечере в обществе графа Марчфорда. Конечно, умом-то она понимала, что страхи ее нелепы, но тем не менее была уверена, что стоит ей только взять карты в руки, как он немедленно распознает в ней ту змею, которая вытянула из его невестки несколько тысяч фунтов.
Есть и другое соображение, призналась самой себе Элисон. Гнев и презрение, которые граф испытывал к ней до сих пор, ничто по сравнению с тем, что он почувствует, когда узнает правду. Она, кстати, заметила, что постепенно Марч смягчается по отношению к ней. Днем он вел себя даже дружелюбно, и она получила большое удовольствие от его общества. К своему удивлению, она обнаружила, что графу Марфорду даже не чуждо чувство юмора. Девушка знала, что он поклялся уничтожить Лиссу Рейнард, и прекрасно понимала, что его гнева стоит бояться, но еще больше ее страшила мысль увидеть ненависть в этих золотисто-карих глазах.
— Господи Боже, Элисон, — воскликнула леди Эдит, когда компаньонка попросила разрешения остаться сегодня вечером дома, — ты становишься чересчур мнительной! Ты уже столько раз играла в карты с тех пор, как служишь у меня, и ни разу ничем, даже намеком, не выдала свое… гм… своей одаренности в этом деле.
И это действительно было так. Когда живешь в Бате, очень трудно избежать участия в игре в пикет или вист. И Элисон всегда приходилось прилагать немало усилий, дабы проявлять лишь самое что ни на есть жалкое умение, не выходящее за рамки обычной сноровки игрока средней руки. По большей части она ухитрялась проиграть больше, чем выиграть.
— В любом случае, — продолжала леди Эдит, — в «Верхней Ассамблее» сегодня бал-маскарад, а это значит, что на вечере у Дансени соберется лишь узкий круг знакомых, вот почему, кстати, я и приняла их приглашение. Так что давай не будем больше говорить об этом.
И вот теперь Элисон сидела за карточным столом, и, как на грех, почти сразу же ее партнером для игры в вист оказался не кто иной, как граф Марчфорд. Их противниками были леди Эдит и полковник Рейнборн.
— Вы часто играете, мисс Фокс? — поинтересовался граф.
У Элисон екнуло сердце, но ей удалось ответить достаточно спокойно:
— О нет, милорд, я… я не очень люблю карты.
— Значит, вы не заядлая картежница? — Хотя вопрос был задан безразличным тоном и в глазах Марча не читалось ничего, кроме обычного праздного любопытства, пульс девушки резко участился.
— Не особенно, — ответила она тихо.
— Это верно, — улыбаясь, вмешалась леди Эдит, — я очень ценю Элисон, но для тебя пожелала бы лучшего партнера. Тебе крупно повезет, если ты не проиграешь последнюю рубашку.
И правда, когда игра началась, пророчество леди Эдит полностью подтвердилось. Элисон старательно делала одну ошибку за другой, так что в конце вечера лорд Марчфорд заявил, что его карман совсем опустел.
Когда они вернулись на Ройял-крессент, леди Эдит сразу же пожелала всем спокойной ночи и поднялась к себе в спальню, вновь оставив Элисон одну прощаться с графом.
— Похоже, сегодня вам было не слишком-то весело, Элисон, — медленно сказал Марч. Они стояли совсем близко друг к другу и были словно отгорожены от остального мира неясными тенями свечей. Услышав, что Марч называет ее по имени, девушка вздрогнула.
— Но в конце концов умение играть в карты — не самое главное в жизни, — заключил он, и хотя Элисон не сомневалась, что эти слова сказаны с благой целью подбодрить ее, у нее перехватило горло.
— Нет! — Элисон казалось, что ее улыбка, должно быть, напоминает гримасу. — Самой-то мне все равно, но я боюсь, что это очень печально для тех, кому выпало несчастье оказаться моими партнерами.
— Поверьте, Элисон, потеря нескольких фунтов — сущий пустяк по сравнению с удовольствием провести этот вечер в вашем обществе.
Произнося эту тираду, граф склонился ближе к девушке, и ей показалось, что в его глазах она видит отражение собственного ужаса. Сердце Элисон едва не выскакивало из груди, и она была уверена, что Марч слышит это бешеное биение.
— Уже… уже поздно, милорд. И я…
— Вам не кажется, что мы можем прекрасно обходиться без «милорда»? — Его улыбка и в самом деле напоминала улыбку льва. — Пожалуйста, называйте меня Марчем, как все остальные в доме.
— Нет-нет, я никак не могу… — Взволнованный ответ Элисон был прерван каким-то странным звуком, донесшимся позади дома. Далее последовала целая серия приглушенных ударов и оглушительный треск. Граф резко отступил назад, но по-прежнему не сводил с Элисон глаз. В его взгляде появилось какое-то странное, непонятное ей выражение. Наконец он обернулся туда, откуда донесся шум.
— Какого дьявола?..
Они оба бросились к черному ходу, предназначенному для прислуги. Марч рывком распахнул дверь, и в него тут же вцепилась маленькая фигурка, закутанная в плащ с капюшоном.
— Кто?.. — прорычал Марч. — Что?..
Фигурка жалобно всхлипнула, а капюшон соскользнул, открывая взгляду копну золотых локонов.
