Марша Кэнхем - Чайная роза
– О! – вздохнула она, сознательно искажая смысл его слов. – По-моему, в самый раз.
Джейсон открыл рот в безмолвном возгласе. Все его тело содрогнулось. Мышцы живота рельефно напряглись, ягодицы приподнялись, следуя приливу острого наслаждения. Он услышал приглушенный смех Бесси, затем мир взорвался, и его торжествующий рык пронзил тишину.
Эхо собственного крика еще звучало в ушах у Чайны, когда она полностью проснулась. На этот раз дверь осталась приоткрытой – призрачная фигура слишком спешила, чтобы беспокоиться о мелочах. Почти сразу же в коридоре послышались шаги, а спустя считанные секунды в комнату просунулась голова.
– Чайна? Что случилось?
Чайна не сразу обрела голос. Сэр Рейналф распахнул дверь шире и шагнул внутрь. За его спиной появилась еще одна фигура, облаченная в ночной чепец и капот.
– Клянусь Господом, мисс Грант, вы так кричали, что могли разбудить и дьявола.
– Я… О-он опять был здесь.
– Кто? – пожелал знать сэр Рейналф. – О чем вы говорите?
– Кто-то снова был в моей к-комнате, – умудрилась произнести Чайна между приступами дрожи. Одеяло упало с ее плеч, и сэр Рейналф с изумлением обнаружил, что его невеста спит обнаженная. Поспешно схватив пеньюар, лежавший в изножье кровати, он набросил его ей на плечи. Затем взял ее за запястья и заставил отвести руки от лица. Чайна беззвучно плакала.
– Вы хотите сказать, что кто-то был в вашей комнате? – переспросил он. Она кивнула. – Вы разглядели его?
Чайна покачала головой:
– Было слишком темно.
– Но это был мужчина?
– Д-да… – У нее перехватило дыхание, когда она взглянула в сторону двери. За окном светало, и ночные тени из черных превратились в серые. Белоснежная рубашка Джастина, стоявшего на пороге, казалась такой же яркой, как…
Сэр Рейналф проследил за ее взглядом, и его челюсти гневно сжались.
– Это был он? – спросил он напряженным шепотом. – Джастин?
– Я… я не знаю. На мужчине, побывавшем здесь, была белая рубашка. Это все, что я видела.
И все, что сэру Рейналфу требовалось услышать. Он так долго сдерживал ярость, что хватило ничтожного повода, чтобы она вырвалась наружу. Он шагнул к двери, где стоял его брат.
Джастин выпрямился.
– Эй, придержи коней, пока не случилось ничего, о чем нам обоим придется пожалеть. Как я понимаю, меня обвиняют в том, что я вторгся в эту комнату?
– Где ты был только что? – прорычал сэр Рейналф. – И почему все еще одет, хотя уже пять утра?
– Я был в своей комнате, – невозмутимо отозвался Джастин. – И я не все еще одет, а только что оделся, так как собираюсь уходить: к величайшему огорчению молодой особы, которая в данный момент уютно устроилась в моей постели. Можешь спросить у нее, где именно я находился пять минут назад, но полагаю, даже ты не настолько циничен и лишен воображения. – Он взглянул на Чайну: – Простите мою прямолинейность, мисс Грант, но мой брат требует честных ответов, не задумываясь о том, что они могут смутить кое-кого из присутствующих.
Лицо сэра Рейналфа исказилось от ярости. Шагнув к двери, он распахнул ее настежь.
– Вон! Убирайтесь все!
Он захлопнул дверь и уставился на нее, сжимая и разжимая кулаки.
– Мерзкий ублюдок! – прошипел он.
Чайна плотнее закуталась в пеньюар, слезы все еще струились по ее щекам.
– Дверь, – произнес он наконец, повернувшись к девушке. – Вы заперли дверь?
Чайна растерянно моргнула. Она вернулась в свою комнату, разделась – одежда все еще валялась на полу. Она помнила, как забралась в постель, слишком усталая даже для того, чтобы натянуть ночную рубашку. Но что касается двери…
– Честно говоря, я не помню, – прошептала она. Взгляд сэра Рейналфа прошелся по предметам одежды, небрежно разбросанным по комнате, и остановился на ее лице. Чайна побледнела при виде холодного бешенства, сверкавшего в его глазах.
– Вы напрасно не последовали моему совету запирать на ночь дверь. Это достаточно простой способ обезопасить себя от незваных гостей, особенно если известно, что под одной с вами крышей обосновался распутник и вор. – Он помолчал, снова сжав кулаки. – Вам свойственно проявлять неискушенность в довольно безответственной манере, мисс Грант. Я не знаю, как принято вести себя в сельской местности, но когда молодая девушка кокетничает с таким необузданным мерзавцем, как Джастин, ей не следует удивляться, если в одно прекрасное утро она проснется, приобретя пару синяков взамен утраченной девственности. Он не тот человек, с кем можно флиртовать и шутить.
Чайна вздохнула:
– Но я… Я не…
– Вам уже повезло однажды. Встретившись с ним наедине в библиотеке в ночном одеянии, вы должны были понять, что он полностью лишен чести. Сегодня вы спаслись только благодаря силе своего голоса. Я не уверен, что ему не удастся добиться своего в следующий раз, если вы и дальше будете оставлять дверь гостеприимно открытой… или одеваться, не думая о приличиях.
Чайна крепче вцепилась в края пеньюара. Слова оправдания застряли у нее в горле.
– Полагаю, ваше молчание означает, что вы сделаете надлежащие выводы. Отныне я велю миссис Биггз лично проверять вашу дверь каждый вечер, после того как вы отойдете ко сну. Я дам ей ключ, чтобы она могла в случае необходимости исправить вашу забывчивость. – Он двинулся к двери. – Спокойной ночи, мисс Грант.
Глава 5
Джастин Кросс не попадался Чайне на глаза весь следующий день. Не появился он и в течение еще четырех дней. Не то чтобы она испытывала особое желание видеть его или разговаривать с ним, но недовольство поведением сэра Рейналфа вкупе с ощущением, что она должна извиниться перед Джастином за напрасные обвинения, заставляло ее искать встречи с младшим Кроссом. Ведь на самом деле она при всем желании не могла бы узнать ночного посетителя. То, что мелькнуло перед ее глазами, прежде чем скрыться за дверью, могло быть белой ночной сорочкой, мужской рубашкой, простыней – да чем угодно!
Однако по прошествии четырех дней, заполненных не прекращавшейся ни на минуту деятельностью, Чайна все реже вспоминала об извинении, которое она задолжала Джастину Кроссу.
Она редко бывала в Брейдон-Холле, занятая под руководством леди Пруденс посещением магазинов и светскими визитами, где она неизменно становилась предметом всеобщего любопытства и пересудов. Постепенно Чайна начинала понимать, что весть о предстоящем браке сэра Рейналфа разрушила немало планов. Многие женщины, которым ее представляли, держались с холодным высокомерием, обидным и разрушительным для ее самоуважения, пока она не стала замечать позади каждой матроны с поджатыми губами не менее недовольную дочь, очевидно, имевшую собственные виды на сэра Рейналфа Кросса. Еще бы, какая-то деревенская выскочка обошла сливки английского общества. Это же просто невыносимо!
