Эллен Марш - Упрямица
– Мне тоже жаль, – искренне сказала Рэйвен.
– Ну а теперь, – мгновенно посерьезнел сэр Хад-риан, – перейдем к делу. Ты приехала сюда с определенной целью, твой отец умер уже… сколько?., три месяца назад, да? И ты, значит, сама управляла Нортхэдом? Великолепное поместье, правда? Никогда не прощу твоей прабабке, что она родила Томаса первым! Я с удовольствием называл бы Нортхэд моим, хотя и уехал оттуда, когда мне исполнилось девятнадцать, и с тех пор побывал там всего дважды.
– Отец рассказывал, что вы все время ссорились с моим дедушкой.
Сэр Хадриан пожал худыми плечами.
– Я был молод, упрям, на мои поступки влияла и треклятая гордость Бэрренкортов. Поскольку унаследовать Нортхэд я не мог, то попросту ушел оттуда. И поклялся, что ноги моей там не будет, пусть Томас владеет им безраздельно. Так что я сам сделал свое состояние, стал богат и мог бы купить особняк вдвое больше Нортхэда, только понимал, что все это будет не то.
*Рэйвен – ворон (ашл.).
– Но почему же вы не возвратились, когда ваш брат умер и Нортхэд перешел к папе? – спросила озадаченная Рэйвен. – Вы же родились там и, насколько мне известно, провели там счастливое детство. – При воспоминании о дорогом ей доме глаза девушки мягко засветились любовью. – Как вы смогли не приехать?
Сэр Хадриан хихикнул и похлопал ее по руке.
– Вижу, и ты очень любишь Нортхэд, дорогая девочка. И я любил его, но и с твоим отцом я не ладил так же, как и со всеми остальными Бэрренкортами. Мы сталкивались лбами, словно борцовские петухи, – только искры летели во все стороны. Уж такие мы есть. Слишком похожи друг на друга, наверное, и твой отец такой же упрямец, как и я.
Вспоминая былое, он улыбался.
– Когда я в последний раз был в Нортхэде, умерла твоя мать. И я сказал Джеймсу, что ему будет дьявольски трудно без жены, да и без сына, который бы унаследовал плоды его трудов – твой братик умер месяц назад, – а он взглянул на меня такими же глазищами, как у тебя, у меня-то светлее, и сказал, что ему и не нужен сын, потому что ты лучше любого прохиндея в брюках.
Янтарные глаза старика хитро сощурились и пристально посмотрели на Рэйвен.
– И вот ты сама пришла ко мне, девочка моя. Ведь ты сама управляла одним из самых лучших имений Корнуолла. Так чего же ты хочешь от меня?
– Денег, дедушка Хадриан, – честно ответила Рэйвен, твердо убежденная, что дед и сам хотел бы того же – честного разговора, без утайки.
– Ага. И сколько же?
Спокойно и по-деловому Рэйвен объяснила ситуацию. Сэр Хадриан напряженно слушал. Он не задавал вопросов, хотя изредка кивал сам себе. Рэйвен замолчала и откинулась на спинку кресла, в которое пересела, чтобы получше видеть глаза деда. Она замерла в тревожном ожидании, но внешне казалась совершенно спокойной.
– Думаю… – начал сэр Хадриан после долгого молчания, но его прервал Джсффордс, внесший поднос с чайным сервизом. Рядом с чашками стояла накрытая салфеткой плетеная хлебница, от которой исходил дразнящий запах свежеиспеченных булочек и кексов.
– Ваш чай, сэр, – чопорно произнес мажордом, поставив чашечку из тончайшего китайского фарфора на столик-подставку для больного.
– Прекрати, Джеффордс, не будь таким занудой! Рэйвен была вынуждена так поступить! Я уверен, она очень сожалеет о случившемся.
– Да, и прошу у вас прощения, – с раскаянием сказала Рэйвен.
– Вот видишь! – Янтарные глаза снова лукаво подмигнули. – На этом милом личике – чистосердечное раскаяние. И как ты можешь сердиться на это дивное создание? К тому же она – моя родственница.
– Прошу прощения, сэр, – ответил Джеффордс уже совсем другим тоном, – но моя антипатия объясняется исключительно тем, что она – Бэрренкорт.
Сэр Хадриан расхохотался и хлопнул себя по коленке. Рэйвен поняла, что старик и седой слуга давным-давно спелись. Их подтрунивания очень напоминали ее словесные баталии с Дэнни. Дэнни!
– Ох, я же позабыла о бедняжке Дэнни! – воскликнула она.
– А? Что такое?
Рэйвен покраснела, устыдившись своей несдержанности.
– Прошу прощения! Я просто вслух подумала о своей компаньонке. Я оставила ее в карете. Она, наверное, уже совсем извелась от тревоги.
Сэр Хадриан кивнул мажордому, и тот покорно вышел за Дэнни.
– Уж не Ханна ли Дэниэлс, твоя старая няня? Рэйвен кивнула.
– Вы знаете ее?
– Конечно. Даже несколько раз цапался с ней, когда приезжал на твои крестины. Она все такая же задира и по-прежнему повсюду сует свой нос?
Рэйвен не смогла сдержать улыбки. Она поняла, что ей очень нравится дед.
– Дэнни хочет казаться строгой и придирчивой, но у нее добрейшее сердце.
– Могу поклясться, что ты частенько этим пользуешься, а?
– Ну-у, не без этого, – созналась Рэйвен. Сэр Хадриан рассмеялся и поднял свою чашку.
– Не нальешь ли мне еще чайку, дорогуша? Должен признаться, что впервые за моим столом столь очаровательная хозяюшка. И такая красотка. Ага, – он прислушался, склонив седую голову набок, – это, кажется, голос миссис Дэниэлс. Рэйвен, мы обсудим твои финансовые трудности чуточку позже. Сначала ты отдохнешь, а после обеда мы потолкуем как следует, если тебя не сморит сон. А коли так, то наша беседа может подождать и до завтрака.
– Но мы не собираемся так долго пользоваться вашей добротой! – запротестовала Рэйвен. – Честно, дедушка, мы совсем не собирались…
Он сердито замахал руками.
– Знаю, знаю, что ты не собиралась, однако ты – моя внучка и останешься здесь, девочка! И Ханна тоже, благослови, Господи, ее острый язычок!
– Но ведь вы больны… – вес еще сомневалась Рэйвен.
– И выгляжу умирающим? – возмутился старик.
– Откуда мне знать, сэр? Вообще-то отец любил повторять, что Бэрренкорты прекрасно доживают до глубокой старости.
– И был, как всегда, прав, – со смехом согласился сэр Хадриан, просиявший от перспективы провести несколько дней в компании очаровательной внучки. Его холостяцкая жизнь вдруг показалась ему невыносимо скучной. – А что касается твоей проблемы, дитя, не забивай себе голову. Я отыщу способ помочь.
– Ох, если бы вы только смогли! – У благодарной Рэйвен заблестели глаза от слез. – Я даже не могу передать, как буду признательна!
– Ха! Вот еще! Глупости! – забормотал впервые смутившийся сэр Хадриан. – Мы же родственники, ты не забыла?
За столом царило оживление. Сэр Хадриан развлекал Рэйвен и Дэнни байками о своих разудалых юношеских годах в Лондоне. И хотя тело его было немощным, ум оставался проницательным, а шутки – смешными, и Рэйвен поймала себя на том, что весело хохочет, чего не было с ней со дня смерти отца. Джеффордс, видя хозяина оживленным и забывшим про болячки, относился к Рэйвен с трогательной почтительностью и даже готов был простить ее наглую выходку при попытке прорваться в дом. После чая сэр Хадриан заявил, что уже выдохся, и, извинившись, отправился отдыхать. Улыбчивая юная служанка с рыжими кудрями отвела Рэйвен и Дэнни в их спальни.
