Джулия Лонг - Танец страсти
– Идти по следам женщин! – произнес кто-то, очевидно, хлебнув слишком много виски.
– Или застать в полночь в объятиях Беттины в «Бархатной перчатке»!
Том улыбнулся:
– И если вы, джентльмены, не сообщите мне в ближайшие две недели о вашем решении, я сделаю вывод: вы хотите распорядиться вашими деньгами иначе. Надеюсь видеть вас сегодня вечером в «Белой лилии» и, – он понизил голос, – хочу, чтобы вы первыми узнали новость. В «Белой лилии» скоро будет необычайное представление.
Джентльмены одновременно подались вперед – взрослые люди, но любопытные, словно дети.
– Расскажи, Томми!
– Я вам намекну, джентльмены. Скажу лишь одно слово. Запомните его.
Мужчины замерли в нетерпеливом ожидании. Выдержав эффектную паузу и наклонившись к собеседникам, Том почти прошептал:
– Венера.
– Венера, – отозвалось эхом.
– Да, Венера. Вы никогда не видели ничего подобного. Это будет незабываемо.
День подходил к концу. По большому счету не случилось ничего, что Том не мог бы предвидеть. Если не считать, что он придумал и спел мисс Сильвии Шапо дрянную французскую песенку. Возвратившись в «Белую лилию» после встречи с кредиторами, Том решил поговорить с Дейзи. С этой проблемой необходимо было заканчивать. Обычно перед представлением она часто ужинала в своей уборной.
Дейзи никогда не репетировала вместе с девушками. Как начать этот не слишком приятный для Тома разговор? Мягко? Сурово? Игриво? Весело? Деликатная задача, как бы ни подступиться к ее решению.
Долгие годы близкого знакомства, вместе пережитые победы и падения соткали материю их дружбы. Дружбы, напоминавшей уютное одеяло. Старое, возможно, траченное молью по краям, одеяло-дружба им обоим было необходимо и полезно. Они знают друг друга слишком хорошо.
– Я хочу быть Венерой, Том. – Дейзи бросила испытующий взгляд на Тома, едва он вошел в комнату.
Проклятие! Кто, черт возьми, так быстро донес ей об этом? Откуда она узнала? Это не мог сделать Генерал. Том вспомнил своих недавних собеседников в клубе майора Гордона. Явно кто-то из них успел пообщаться с Дейзи.
Эта женщина не только миловидна, но и очень умна и осмотрительна. Она в состоянии сообразить: если ни Том, ни Генерал не сообщили ей о новых планах, значит, у них на уме было что-то другое.
– Ах, Дейзи, а ты не думаешь, что пора и другим девушкам дать возможность блеснуть?
– С какой стати? – Дейзи холодно смотрела в глаза Тома.
Дейзи сама знала ответ на этот вопрос. Она стареет. Кожа на подбородке начала отвисать, зад основательно полнеет. Некогда великолепная грудь под собственным весом все больше вытягивается и опускается. Костюмы регулярно требуют переделки. Дейзи знала это. Том знал. Генерал знал. Но Дейзи пользовалась тем, что Тому трудно было пойти на то, чтобы подыскать ей замену в театре.
Черт бы побрал эту женщину!
– Потому что я должен обеспечивать всех девушек работой, Дейзи. Предоставив кому-то из них возможность блеснуть, я сохраню мир между вами.
Том прочитал в ее глазах то, что Дейзи сама понимала: отчасти – это правда.
– Кому из девушек в таком случае? Этой крошке Молли? Да у нее никудышная осанка для этого!
Осанка? С каких это пор Дейзи стала употреблять такие слова?
Настало время проявить решительность.
– Дейзи, «Белая лилия» процветает, потому что постоянно предлагает что-то новенькое. Ты знаешь это не хуже меня. Выпустить на сцену в сольной партии другую девушку – это вполне деловое решение. А если представление провалится…
– Оно не может провалиться, Том. – Дейзи не уступала Тому в решительности. – Я хочу быть Венерой. Это блестящая идея, и Генерал просто ген…
Замолчав на полуслове, Дейзи повернулась к зеркалу, сделав вид, что ей срочно нужно нанести на щеки последний слой румян и поправить упавшие на плечи волосы.
– Так что ты хотела сказать о Генерале, Дейзи? – невинным тоном поинтересовался Том.
– Гаер, который ищет, за кем бы поухаживать.
– М-м-м… Странно, я готов был поклясться, что ты собиралась назвать его гением.
– Я назову этого низкорослого тирана гением не раньше, чем ты превратишься в квакера, Том.
– Быть квакером – это единственное, чего я еще не пробовал. Я непременно попробую.
Том видел в зеркале Дейзи.
– Не меняй тему разговора, Томми. Ты знаешь, что я идеально подхожу на роль Венеры.
Том думал иначе. Он внимательно посмотрел на Дейзи. Том пытался представить, как открывается прекрасная раковина и из нее появляется полная, крашенная в рыжий цвет женщина. Вместо изящного создания, которое изобразил Боттичелли. Именно такой представляли Венеру он и Генерал. Том не допустит, чтобы это случилось. Именно от боттичеллиевской Венеры во многом зависела судьба театра, его собственная судьба и мечта о «Джентльменском эмпориуме».
Кроме того, он дал обещание Генералу, доверяя его вкусу, что роль Венеры исполнит изящная девушка.
– Дейзи! – Том старательно сдерживал свои эмоции.
– А теперь послушай, ты, красавец! – Резко повернувшись к нему, Дейзи погрозила щеткой для волос. Эта вещь стоила целое состояние, как и все, что находилось в этой комнате, – обитая розовым плюшем мебель, мягкие ковры, большое позолоченное зеркало. – Есть ли необходимость напоминать тебе причину, по которой вообще держится этот театр?
– Потому что у меня хватает ума и здравого смысла оценить по достоинству твой талант? – Том одарил Дейзи покровительственной улыбкой.
Женщина сделала вид, что она крайне сердита. Но было ясно, что она не в силах устоять перед улыбкой Тома, поэтому лишь вздохнула.
– Подойди сюда, Томми! Нитка… – Дейзи поманила его. Том послушно приблизился к ней. Протянув руку, женщина немного рассеянно намотала на палец болтающуюся нитку возле пуговицы, оторвала ее и ласково пригладила рукой сюртук. – Ты не хочешь, чтобы все было испорчено, Томми? – Легкий привкус горечи сквозил в словах Дейзи.
Том не был уверен, стоит ли отвечать на вопрос Дейзи, и не знал, как реагировать на ее слова. Он промолчал. Однако Том понимал, что скорее всего эта женщина примет молчание за сочувствие. Что-что, а сочувствие – совсем не то, чего ждала Дейзи от Тома Шонесси. Привыкнув к роли дивы в «Белой лилии», она избегала общения с другими девушками и была с ними неизменно холодна. Дейзи опаздывала на репетиции, ухаживания многочисленных поклонников после представления принимала как снисходительная повелительница. Том расценивал ее поведение как способ забыть о своем прошлом.
Дейзи не смогла избавиться от вульгарного акцента и провинциального говора – того, что Том Шонесси методично вытравливал из своей речи. Том прислушивался к тому, как говорят джентльмены Лондона, подражал их интонации, учился правильно произносить слова, любыми способами стараясь выяснить, что эти слова означают. Ему приходилось смирять свою гордость, задавая бесконечные вопросы и тем самым зачастую располагая к себе людей. Именно Том Шонесси обеспечил Дейзи место на троне и сделал эту женщину дивой «Белой лилии». Однако Дейзи продолжала считать, что, имея столь выдающуюся грудь и неплохой доход, совершенно ник чему предпринимать еще какие-либо усилия.
