Эйна Ли - Любовные хроники: Флинт Маккензи
— И не захотите вспоминать. Потому что вы тот самый человек, кто трусливо бросил наш караван.
Глаза Мура превратились в черные бусины.
— Никто еще не называл Булвипа Мура трусом, сестра, — ни мужчина, ни женщина! — проревел он.
Гарнет вызывающе вздернула голову:
— Значит, я буду первой.
В баре притихло. Даже пальцы пианиста перестали бегать по клавишам, и он прислушался к разговору.
— Думаю, и другие согласятся со мной, когда узнают правду.
— Не связывайтесь, мэм, — едва слышно прошептал мгновенно протрезвевший Джой Бун и выпустил ее руку. Его брат Джеб мрачно насупился.
Но Гарнет отнюдь не собиралась останавливаться и снова повернулась к Муру:
— Вы бросили фургоны за два дня до нападения.
— Я слышал, что при набеге индейцев все переселенцы погибли, — отозвался сосед Булвипа Мура по столику.
Гарнет покосилась на говорившего:
— Меня спасли. И благодарить за это я должна вовсе не мистера Мура.
— Кто же вас спас? — поинтересовался незнакомец.
— Некто мистер Маккензи, — задиристо провозгласила Гарнет. — А ваш Мур бросил нас и словом не обмолвился о грозящей гибели.
— Эта женщина несет околесицу! — возмутился проводник.
— Вы лжец, сэр. Трус и лжец.
— Серьезное обвинение. Особенно в здешних краях, — предостерег сидевший за столиком.
— Но от этого оно не становится менее правдивым, мистер…
— Бодин. Натан Бодин. — Рядом со здоровенным Муром его сосед казался вдвое меньше. На узком лице темнели аккуратно подстриженные усы.
— Не бери в голову, Бодин, — рявкнул проводник. — Она мелет несусветный вздор.
— Я знаю, что вас наняли проводником, мистер Мур. Знаю, что мы целиком зависели от вас. А вы нас бросили и оставили на растерзание индейцам двенадцать фургонов с женщинами и детьми.
В баре загалдели, и какой-то человек спросил:
— Это правда, Мур?
— Да ты что! Эта шлюха все врет, потому что я не попался на ее крючок.
— Не смей ее так обзывать! — поднялся на защиту Гарнет Джеб Бун.
— Кто это разевает пасть? — взревел взбешенный верзила. — Не хватало, чтобы каждый молокосос указывал Булвипу Муру, что ему можно, а что нельзя!
— А тебе, выходит, разевать пасть можно? — раздался спокойный голос, и у Гарнет екнуло сердце. Она узнала своего недавнего спутника, который сидел в дальнем, неосвещенном уголке бара.
И только теперь Флинт Маккензи выступил из тени.
С тех пор как Натан Бодин и Булвип Мур заявились в бар, Флинт оставался в своем углу незамеченным. Его не могло не заинтересовать, какого черта эти два сукиных сына делают вместе. «Ворон ворону…» — мелькнуло в голове. Они оба заслуживали смерти, и Флинт одинаково презирал каждого из них. Мур трусливо шел напролом, но из их парочки Бодин был опаснее: коварная змея, он наносил удар исподтишка и предпочитал, чтобы грязную работу делали за него другие. Флинт понял, что на этот раз Бодин использовал Мура.
Насколько Флинт мог припомнить, Натан Бодин никому не сделал добра. Они выросли в одной техасской округе, и их дорожки не раз пересекались. Флинт недоумевал, как это Бодин разгуливает на свободе — года два назад он всадил нож в спину мексиканца. Флинт давал тогда показания, и благодаря его свидетельству сукина сына приговорили к пяти годам тюрьмы.
Флинт выпил, заказал еще. И целый час только пил, набираясь злости и помалкивая до поры до времени.
Когда бутылка опустела, он подал знак бармену принести другую, но тот обернулся на гвалт в другом конце бара и побежал выяснять, в чем дело. Флинт поднял глаза, увидел свою рыжеволосую знакомую и в тот же миг понял, что у нее неприятности. Какого дьявола она делала в баре? Чертова баба так и вынюхивала, в какую бы вляпаться историю, точно гончая, зарывающаяся носом в нору скунса.
Два ковбоя, похоже, оказались безобидными ребятами. Но в следующую секунду Флинт опять чертыхнулся, увидев, что Гарнет узнала Мура.
Верзила обозвал ее шлюхой, и Флинт тут же вскочил. Одному из юнцов это тоже не понравилось. И теперь он, а с ним и оба брата рисковали быть застреленными, а его рыжая могла попасть под перекрестный огонь.
— А тебе, выходит, разевать пасть можно? — Слова сами собой сорвались с его губ.
— Это еще кто? — оборачиваясь, проревел Мур, и Флинт заметил на его лице удивление. — Тот самый Маккензи, о котором трепалась девчонка!
— Именно. И я согласен с ковбоем: ты должен перед ней извиниться. Нельзя обзывать женщин. К тому же я подтверждаю слова этой леди — ты в самом деле бросил караван.
— Значит, подтверждаешь? — Мур дернул плечом, кнут подался вперед и рукоятка легла прямо в его широкую ладонь.
У Флинта не дрогнул ни один мускул.
— Только попробуй подними, и я прострелю тебе руку. — Флинт не мигая смотрел на противника. Завсегдатаи бара, сидящие между ним и Муром, бросились врассыпную. — Руки на стол, Бодин, чтобы я мог их видеть! — обратился он к соседу верзилы, не удостаивая его взглядом.
— Вот мы и встретились, мистер Маккензи. — Рот Натана Бодина скривила злобная усмешка.
— Не ожидал тебя встретить, Бодин. Как же ты здесь очутился? Сбежал из тюрьмы?
— Меня отпустили за примерное поведение.
— Это лишний раз доказывает, как много легковерных живет на этом свете.
— Не спорьте с ними, мистер Маккензи, — сделала попытку вмешаться Гарнет.
— Убирайтесь отсюда! — не отрывая взгляда от Мура и Бодина, приказал ей Флинт.
— Уйду, но прежде скажу…
— Послушайтесь его, мэм, уходите, — прошептал Джой Бун.
— Выведите ее, — приказал Флинт братьям.
Братья подхватили Гарнет под руки:
— Пойдемте, мэм.
— Одну минуту, — остановил их Флинт. — Прежде чем леди уйдет, Мур должен ей кое-что сказать.
Верзила нерешительно покосился на Бодина. Бул-вип Мур хоть и хорохорился, но было заметно, что он покрылся испариной. И бросив на Флинта ненавидящий взгляд, наконец выдавил:
— Не обращайте внимания, леди. Дурацкий вышел разговор.
Его явно сдерживало присутствие Бодина, хотя угрожающий вид говорил о том, что он не прочь испытать этого невесть откуда взявшегося Маккензи. И не теряя времени, Флинт повернулся к Гарнет:
— Миссис Скотт, перед вами извинились. Теперь идите.
— Но… — начала она, но больше не могла проговорить ни единого слова — братья Бун буквально поволокли ее к дверям.
— А теперь, поскольку леди доказала твою трусость, ты, Мур, и ты, Бодин, седлайте лошадей и прочь из города.
Губы Бодина сложились в злобную улыбку:
— Мы и так хотели уезжать. Не думай, Маккензи, что это ты нас прогнал. Но я уверен, мы еще встретимся. — Он и не пытался скрыть свою угрозу. — Пошли, Булвип.
