Ширин Мелек - Кёсем-султан. Дорога к власти
Нет, с шахзаде пока торопиться не стоило, и это очень удачно, что необученных гедиклис им не показывают. Не время еще. За себя Кюджюкбиркус была спокойна, она уже сейчас готова предстать пред глазами не то что шахзаде, но и любого султана (только не Мустафы, убереги Аллах от подобного несчастья!), и уверена, что ни он, ни богиня не будут разочарованы. Ее, конечно же, сразу выберут сначала в икбал, а потом и в постоянные фаворитки, иначе и быть не может. Но вдруг выберет неправильный шахзаде, неподходящий, не тот, кто станет следующим султаном?
Нет, в столь важном деле не следует спешить. Шахзаде придется подождать. Сначала Кюджюкбиркус надобно заручиться поддержкой высокостатусной покровительницы, той, чье положение не пошатнется при смене султана, кто сумеет уберечь от превратностей судьбы и своих подопечных-приближенных. А при всем многоцветье украшений и богатстве одеяний женщин из старшего гарема выбор на самом-то деле не так уж и велик. По сути, его просто нет.
Халиме-султан отпадает, об этом уже говорили, она стара и глупа, а связывать свои надежды с глупцами могут лишь еще бо́льшие глупцы. Кое-какая власть у нее пока еще есть, но с каждым днем этой власти все меньше и меньше. Нет, о Халиме даже думать смешно.
Махфируз, мать Османа, наиболее вероятного наследника, отпадает тоже – она больна, об этом шепчутся по углам все кому не лень. Да и не будь она столь ненадежна из-за здоровья, все равно добиваться ее благосклонности и покровительства нет ни малейшего смысла – эта женщина из тихонь, довольных своим положением и не стремящихся к большему. Ее до сих пор и не отравили-то лишь потому, что никому она не опасна. И партии никакой у нее нет, есть только подружки, такие же серенькие воробушки, тихие и незаметные. Нет, Кюджюкбиркус не желает присоединяться к такой невзрачной и бессильной свите, она птичка хоть и маленькая, но куда более высокого полета.
Остается одна Кёсем – остальные слишком слабы и не имеют достаточного влияния.
Умная и хитрая Кёсем, теневая правительница гарема, та, что вроде бы и не валиде, но, однако же, именно у нее султан Мустафа просит совета куда чаще, чем у собственной матери. А она ведь, если разобраться, даже и не хасеки, не мать наследника, а простая кадинэ, мать султанских сыновей, каких в старшем гареме как дырок на сари после сезона дождей! Тем не менее все считают именно ее хасеки, и не простой хасеки (подумаешь, любимая игрушка прежнего султана, сегодня – одна, завтра – другая, да и нет давно того султана, чьей любимой игрушкой она была!), а той хасеки, которая главнее любой валиде.
Власти у Кёсем достаточно, чтобы уничтожить всех возможных соперниц, но она не стала этого делать. Наоборот, всячески уважение проявляет и подчеркивает высокий статус той, которую могла бы низвести до уровня неприкасаемой парии несколькими словами, вложенными в нужные уши. Кёсем умна и понимает, что на самой вершине трудно сохранить равновесие без надежных подпорок. Да при ее влиянии на Мустафу она бы вообще могла изгнать Халиме, а не расстилаться циновкой под ноги вздорной старухе. Однако не стала. И расстилается, ничуть не теряя от этого ни власти, ни гордости, ни уважения со стороны прочих, – вот с кого стоит брать пример умной перчатке, вот на кого стоит стремиться быть похожей и у кого искать покровительства!
Все это Кюджюкбиркус поняла еще в самом начале, на заре своего пребывания в гареме. Поняла и решительно приступила к подъему на первую ступеньку, не ожидая особых с этим хлопот. И словно уперлась в непреодолимую стену – понравиться великой Кёсем оказалось невероятно сложно.
Как ни старалась Кюджюкбиркус, сколько усилий ни прикладывала, как свои красоту, покорность и старательность ни подчеркивала, как ни торопилась исполнить малейшее поручение, даже не ей и адресованное, – а все насмарку.
Не то чтобы Кёсем совсем не замечала расторопную и услужливую гедиклис – Кюджюкбиркус часто ловила на себе ее взгляд, так что замечать-то Кёсем ее замечала, – вот только выделять из толпы прочих учениц и приближать к себе не спешила. Да и взгляд ее был скорее отстраненно-изучающим, чем одобрительным, и изначально присутствовавшее в нем некоторое сомнение никак не желало никуда уходить. И до недавнего времени Кюджюкбиркус все не могла понять причины подобного, тем паче что на других гедиклис, намного менее умных, услужливых да расторопных, Кёсем порою смотрела куда более одобрительно. Кюджюкбиркус совсем было отчаялась, но Аллах милостив, и богиня снизошла до своей перчатки, словно вспышкой молнии озарив вроде как очевидное, но до поры скрытое от глаз юной гедиклис: среди тех, на ком взгляд великой Кёсем задерживается с явным одобрением, нет одиночек.
В первый миг Кюджюкбиркус даже не поверила собственной догадке. И только-то? Неужели она обманулась в своем выборе надежной и умной покровительницы, ведь не может быть надежна и умна та, что приближает к себе лишь склонную слипаться в кучки посредственность и отвергает тех, кто выделяется из общей массы. Но, поразмыслив и поставив себя на место Кёсем, Кюджюкбиркус поняла, что была неправа и слишком поспешна в суждениях. И прониклась еще большим уважением к умной и хитрой хасеки.
Конечно же, дело тут вовсе не в слабости! Просто достигшей такой высоты недосуг ковыряться в грязи, выискивая отдельные жемчужины, – она наклонится разве что за целым ожерельем. Одинокая подпорка, пусть и самая достойная, неустойчива – три куда надежнее. Особенно если крепко связаны между собой. Трижды права Кёсем. Будучи на ее месте, Кюджюкбиркус и сама поступала бы именно так! Приближала бы к себе не гордых одиночек, а уже сложившиеся группы из двух-трех приятельниц. Значит, чтобы быть приближенной к Кёсем, стать одной из «ее девочек» и обрести вожделенное покровительство, надо выбрать подходящую гедиклис, а лучше двух, и подружиться с ними. Всего-то!
Ну да, подружиться. Легче сказать, чем сделать!
Как проявляется дружба, Кюджюкбиркус знала и видела неоднократно – все эти сдвинутые вместе тюфяки, перешептывания и хихиканье до утра, обмены украшениями и одеждой, взаимные прихорашивания, мелкие услуги друг дружке, помощь в том, с чем любая может отлично справиться и в одиночку… Не так уж и сложно, если подумать. Но вот как она начинается, эта самая дружба? Что для этого надо сделать? Нельзя же, в самом деле, подойти к малознакомой девочке, с которой до того и десятком слов не перебросилась, и сказать ей: «Давай обменяемся подвесками и начнем дружить!» Или можно? А если все-таки нельзя, то как можно иначе?
Этого Кюджюкбиркус не знала. У Шветстри не было подруг, да и не могло быть, тетя Джаннат денно и нощно твердила о том, что у хорошей перчатки не может быть ничего собственного, в том числе и подруг. Только воля богини, только те, кто ей угодны – или же неугодны. Ничего личного. Ничего лишнего. Тетя Джаннат была абсолютно права, и Шветстри старательно исполняла все требуемое, стремясь сделаться хорошей перчаткой. Да, но теперь-то она не Шветстри уже, а Кюджюкбиркус! И тетя Джаннат далеко, а Кёсем близко. И в глазах Кёсем как раз неумение Кюджюкбиркус заводить подруг и мешает последней занять достойное место, а значит, и стать по-настоящему хорошей перчаткой!
