Тамара Лей - Проклятие любви
Однако удача лишь улыбнулась ей и тут же отвернулась. Максен действовал с быстротой молнии. Он схватил ее за руку и гневно крикнул:
— А ну отдай!
Райна не хотела расставаться с оружием, но понимала, что ее усилия тщетны. Так хоть дороже продать свою жизнь!
— Нет! Не отдам!
Она подтянула колени к животу, резко выбросила ноги вперед, толкнула Максена в грудь, но он даже не покачнулся.
Отбросив ее ноги в сторону, он попытался встать и тянул за собой упрямо сопротивляющуюся пленницу.
— Примите свое поражение достойно, Райна, — проговорил Максен.
— И умирать тоже нужно достойно? — горько усмехнулась она, морщась от боли в плече.
Рыцарь прижал ее к холодной каменной стене, навалившись всем своим весом:
— Клянусь, сегодня вы не умрете.
Однако выражение лица говорило о другом.
— Не умру? Неужели я поверю, что вы не собираетесь придушить меня?
Какое-то ненасытное чувство блеснуло в его глазах и исчезло.
— Уверяю, что вы в относительной безопасности.
— Надолго ли?
— Сейчас.
Девушка горько усмехнулась:
— Прикажете в это верить?
— Я ничего больше не могу предложить, — он холодно улыбнулся, — а теперь вы сами отдадите мне мой кинжал, или же я отберу его у вас?
Запрокинув голову, Райна взглянула на свою хрупкую руку, зажатую в его мощной длани, потом перевела взгляд на сверкающее лезвие. В нем она увидела отражение своей хрупкой, изломанной фигуры, подмятой его тяжелым мускулистым телом. Куда ей мериться силами с этим богатырем — он переломит ее как былинку. Другое дело, если бы это было состязание умов! Она могла бы поставить гордеца на колени и не мучилась бы от боли. Преодолевая эту боль, Райна спокойно проговорила:
— Возьмите.
Разжав кулак, Максен взял кинжал и отпустил ее.
— Мудро, — пробормотал норманн и отошел.
Не двигаясь, она лежала около стены, видя перед собой открытую дверь, чего прежде не случалось! А если попробовать убежать? Сколько человек погонятся за ней? Очень много, если в их числе будет Максен. Она встретилась с ним взглядом.
— Мудрое решение, — будто прочитав ее мысли, проговорил рыцарь.
В смятении она опустила глаза и заметила темные волосы на его доспехах. Кровь. И, бесспорно, саксов.
— Зачем вы пришли? — дрогнувшим голосом спросила Райна, презирая себя за эту дрожь.
— Я хочу кое-что показать вам.
Взяв ее руку, он подтолкнул пленницу к окну.
Вспомнив, для чего Максен уезжал из замка, Райна внутренне напряглась: «Неужели он сделал то, чего я так боялась?»
— Ждите и смотрите, — приказал он и подвел ее к окну.
Оно было слишком узким, чтобы стоять бок о бок, поэтому рыцарь встал за ее спиной. Чувствуя его дыхание, шевелящее волосы, девушка попыталась не думать о нем, однако ее попытка не увенчалась успехом. Пендери прочно поселился в ее сердце с тех пор, как первые звуки его клацающих доспехов эхом раздались в стенах замка.
Усердно молилась Райна о том, чтобы ей не видеть пленных соплеменников, но Господь не внял ее молитвам — десятки саксов уныло топтались под окном.
— Я всегда держу слово! — шепнул Максен. — Вот обещанное замечательное зрелище — восход солнца.
«Для норманна, — отметила она про себя, — но не для саксов, кому издревле принадлежала эта земля, и чьи дети будут воспитаны, сознавая себя родом побежденных, если, конечно, норманнов не вышвырнут из Англии».
Горестные чувства разрывали ее грудь, и Райна едва сдерживала слезы отчаяния, что жгли ей глаза. Но не сдержала — одна слеза скатилась по ее щеке, за ней — вторая.
Максен был удивлен, почему пленница не бранит, не проклинает его, не плачет. Но он заметил, как подрагивают ее плечи, и неуместная жалость опять пробилась сквозь все преграды, и рыцарь, упрекнув себя за слабость, прибегнул к испытанному способу вернуть ненависть — вспомнил Томаса.
Сдерживая злость, он повернул к себе лицом Райну и приподнял ее опущенный подбородок. И снова его уверенность в себе поколебалась, когда он увидел ее печальное лицо. Он преградил пальцем путь слезы на ее щеке и поднес его к глазам.
— Моя слеза, — напомнил он о том, что Райна целиком принадлежит ему.
И вдруг ему показалось, что слезы на ее лице мгновенно высохли — оно стало гневным, а девушка, вскинув руку, звучно ударила его по щеке.
— Негодяй! — закричала она. — Ничто вам не принадлежит, кроме смерти, которой я желаю вам.
Глубоко вздохнув, Пендери сдержался и не ответил на ее грубые слова и пощечину, лишь схватил узницу за запястья, сжал их и притянул ее к себе:
— Пусть все останется по-старому!
Шумно дыша, Райна запрокинула голову:
— Или?
— Или я успокою вас, причем навсегда.
Что он хочет этим сказать? Она не совсем поняла, но испугалась и притихла. Да и сил уже не было.
— Ладно, — буркнул рыцарь, отпуская ее. — Давайте поговорим.
Отойдя от него на несколько шагов, девушка скрестила руки на груди и приготовилась слушать.
— Эти мужчины и женщины — саксы, — начал он, — и их судьба в ваших руках. Скажите мне, кто убил Томаса, и все они останутся в живых. Если же не скажете, они будут сметены с лица земли, норманнской земли.
Девушка сделала вид, что не слышала слов о норманнской земле:
— Вы убьете всех, чтобы отомстить за смерть одного человека? Я считаю вас бесчеловечным, Максен Пендери, но не верю, что вы гибелью стольких невинных людей решитесь отягощать свою совесть.
Рыцарь сдвинул брови:
— Совесть, Невинность, — он рассмеялся. — Под водительством Эдвина вы сами совершали набеги на земли и мирных жителей, убивали так же, как и те, которых вы обвиняете в таких же грехах.
— Кто убивал, заметьте, в прошлом.
Помолчав, Максен продолжал:
— И все равно справедливость восторжествует. А если вы хотите проверить меня на твердость, то запомните, Райна, их смерть будет на вашей совести.
Да, теперь опасно хранить в тайне имя того, кто убил Томаса, ибо в руках Пендери слишком много заложников. Но что ответить ему? Она ведь и сама не знала, кто убийца. Максен не поверит ей.
— Кто? — продолжал настаивать он.
Девушка медленно подняла глаза:
— Вы не поверите мне, даже если я скажу правду. Это я знаю наверняка.
— Если это правда, то поверю.
Райна покачала головой:
— Вы поверите только лжи, которую и ждете.
— Ну так скажите ее мне!
— Я не знаю, кто убил вашего брата, — девушка смело это произнесла, но решительность покинула ее, когда она увидела, что рыцарь переменился в лице. — Томас ранил Эдвина, когда из-за деревьев кто-то метнул нож. Кто — для меня загадка.
— Я скорее поверю любой лжи, чем вашему глупому рассказу, — отчетливо выговаривая каждое слово, сказал норманн.
