Сара Рэмзи - Мед его поцелуев
— У тебя есть минутка, дорогая?
Слова предназначались для ушей Уоткинс, Эмили знала, что выбора у нее нет. Она велела Уоткинс ждать, когда ее вызовут, и наблюдала, как матушка закрывает за ней дверь.
— Я предложила бы вам шоколад, но чайничек уже пуст. Можем позвонить и подождать чай, если пожелаете.
Августа покачала головой и указала на кресло у камина.
— Могу я присесть? Я подождала бы, пока ты оденешься, и мы могли бы спокойно поговорить, поскольку тема не терпит отлагательств.
Эмили прикрыла глаза. Если мать уже знает, бесполезно надеяться тихо и втайне разубедить Алекса и Малкольма.
Ее разум лихорадочно перебирал альтернативные планы, но Эмили заставила себя отвлечься и сосредоточиться на матери. Она не обладала актерским даром кузины Мадлен, но могла за пару минут придумать правдоподобную историю, которой может оказаться достаточно.
— Садитесь, матушка, — пригласила она и оперлась на резной стул, радуясь тому, что окно оказалось сзади и солнечный свет не выдаст ее лицо. — Что вы хотели обсудить с такой срочностью?
— Ты знаешь, почему я здесь, — ответила Августа, глядя на нее ровным уверенным взглядом.
Эмили знала лишь общую тему — но что конкретно узнала мать?
— Вы говорили с Алексом?
— Нет. Он все утро провел в кабинете Малкольма. А вот леди Харкасл крайне расстроена. Она сказала, что ты и Карнэч решили обвенчаться. И что она больше со мной не разговаривает.
Эмили замерла, подыскивая нужные слова.
— Мне жаль, что леди Харкасл расстроена.
— Мэри уже не та девушка, которую я знала тридцать лет назад. Возможно, мы не стали бы подругами, узнай мы друг друга теперь. — Тут Августа опомнилась: — Но не думай о леди Харкасл. Что произошло прошлой ночью?
— Карнэч сделал мне предложение, — сказала Эмили тем же небрежным тоном, каким сообщала о прошлых попытках, когда она отказывала. — Но я не уверена, что мы подойдем друг другу.
— Я бы советовала решить наконец, кто же тебе подходит, — в мягком голосе Августы прорезалась сталь. — Поскольку предложение было сделано ночью и Алекс уже занялся им, я могу лишь подозревать самое худшее.
Эмили покраснела. И убрала распущенные волосы с шеи, внезапно ощутив жар.
— Нет, худшее тут ни при чем, матушка. Алекс и Пруденс застали нас в библиотеке, и…
Августа прервала ее:
— Ты не хуже меня знаешь, что впечатление порой важнее фактов.
— Но никому не нужно об этом знать! — воскликнула Эмили. Затем взглянула на дверь и понизила голос: — Это был поцелуй и только. Если Алекс и Пруденс не станут об этом упоминать, обществу ни к чему сообщать о нас.
— Ты поцеловала его? Она наверняка почувствовала себя преданной, дорогая… и я не могу ее в этом винить. На самом деле, мне ее жаль. И ты доверишь ей подобный секрет? Если она злится так же, как леди Харкасл, любая из них может быть крайне опасна. И если ты не выйдешь за Карнэча, леди Харкасл наверняка разрушит твою репутацию, даже если Пруденс будет молчать.
Августа была прямолинейнее самой Эмили, когда ситуация того требовала, и девушка вздрогнула.
— Я не хотела ее предавать. Я пыталась помочь ей.
Ее мать вздохнула.
— Веришь или нет, но я на тебя не злюсь.
— Не злитесь?
— Нет. — Августа помолчала, сухо улыбнулась и продолжила: — Зная тебя, могу заметить, что учить тебя не вмешиваться в чужие дела уже поздно.
— Но это жестоко, — пробормотала Эмили.
— И я уверена, что Пруденс тоже не будет с тобой милосердна. Но ты можешь извлечь из этого и пользу. Карнэч для тебя вполне подходящая партия. Если ты до сих пор этого не осмыслила, советую задуматься о своем будущем.
— Я думала о нем, матушка. И я не раз говорила вам, что не хочу замуж.
— Я знаю. Я позволяла тебе настаивать на своем, пока Мадлен оставалась в девичестве. Забавно, что… я отчаялась выдать вас замуж, и обе вы сумели самостоятельно оказаться у алтаря без посторонней помощи.
Эмили нахмурилась, а ее мать рассмеялась. Но Августа тут же взяла себя в руки и продолжила:
— Возможно, мне стоило проявить настойчивость и выдать вас замуж раньше. Но мне слишком нравилось, что вы обе дома, со мной…
— Тогда к чему же вы настаиваете на моей свадьбе с шотландцем? Вы ведь можете никогда больше меня не увидеть.
— Карнэч жаждет политической карьеры — вы довольно часто будете в Англии, — сказала Августа, отмахиваясь от уточнения. — И я не буду жить вечно. А ты, возможно, предпочтешь свадьбу с Карнэчем постоянной зависимости от Алекса.
Эмили запнулась. Поцелуи с Малкольмом обладали неоспоримым преимуществом перед ее нынешним статусом.
Однако Алекс следил за ней не настолько внимательно, чтобы догадаться о ее писательстве. Малкольм был вдвое наблюдательнее. И он не позволит ей хранить секреты. Жизнь старой девы казалась ей скучной, но при этом давала свободу в важных для Эмили областях.
Она не могла признаться в этом Августе. Мать ничего не знала о ее романах. Она думала, что Эмили всего лишь ведет дневники и посвящает себя переписке.
— Мы с Карнэчем не подходим друг другу, — твердым голосом повторила Эмили. — Вы скажете Алексу, чтобы он прекратил это?
Августа склонила голову. В начале пятого десятка она все еще была красива, и до смерти, которой она пугала Эмили, ей было еще далеко, но в этот миг мать показалась ей настолько усталой, что сердце сжалось.
— Забудьте, — сказала Эмили прежде, чем ее мать смогла заговорить. — Мне стоит самой отыскать Алекса. Не беспокойтесь об этом. Мы все уладим, и все снова будет нормально.
— Все уже нормально, — ответила Августа. — Все дети должны покидать гнездо. Судьба улыбнулась мне, позволив провести с вами столько лет, но, возможно, это знак, что тебе пора идти дальше в своем путешествии. То, что ты все еще живешь с Алексом, вместо того чтобы найти собственный дом и семью, неправильно.
Эмили стояла спиной к окну, и солнечный свет выдавал все эмоции на лице Августы — даже слезы, которые начали собираться в уголках ее глаз.
— Матушка, с вами все хорошо? — спросила Эмили.
Августа поспешно смахнула слезы.
— Всего лишь меланхолия при мысли о том, что я потеряю тебя, как и боялась. Но Карнэч будет добр с тобой, если ты дашь ему шанс. Он немного напоминает мне твоего отца — так отчаянно стремится быть ответственным, хотя видно, что он уже на грани амока.
Эмили рассмеялась.
— Матушка, вы не убедите меня полюбить его, намекая на сходство с отцом.
Голос Августы стал резче.
— Пообещай, что попытаешься, Эмили. Пообещай, что не станешь планировать бегство, не дав ему даже поговорить с тобой.
