Джудит Айвори - Спящая красавица
Разворачивая свою салфетку, Николь сказала ему:
— Вы вряд ли ее знаете. Я иногда навещаю ее. — Когда в его взгляде зажегся интерес, она отмахнулась: — О, это скучная история! Скажите лучше, откуда вы шли вчера? Вы читаете здесь лекции?
— Да, но вчера было собрание совета. — Он положил одну, две, три ложки сахара в кофе, затем размешал, одарив ее одной из своих улыбок, демонстрировавших его превосходные зубы. — Все утро в моем распоряжении, рассказывайте свою скучную историю.
— Я бы предпочла послушать о вас. Вы представляете правление университета?
Он выдержал паузу, полную сожалений, затем позволил себе быть рассеянным:
— Новый глава управления финансами, назначенный вице-президентом. И огромного количества проклятых комитетов, которых здесь гораздо больше, чем верблюдов в Тимбакту.
— Каких комитетов? Расскажите мне о них.
— Рассказывать нечего — много старых мужчин. Я среди них самый молодой — самый молодой глава колледжа, о чем они не позволяют мне забыть. Меня называют нахальным или длинноголовым по крайней мере раз в неделю. — Он рассмеялся. — Я всегда говорю то, что думаю, и всегда добиваюсь того, чего желаю.
— И чего же вы желаете?
Он намазал маслом булку.
— Кроме денег за свои географические раскопки и исследовательского оборудования?
Джеймс воспринял ее заинтересованный взгляд как согласие.
— Здравого смысла главным образом. К примеру, два женских колледжа просят разрешения на вхождение в университет. Считаю, что надо дать это разрешение. — Он рассмеялся. — Разве я вас не предупреждал, что удивлю своими передовыми взглядами?
Джеймс заметил ее усмешку и вздернул брови:
— Вы поражены?
Николь рассмеялась ему в ответ.
— О да, — она сказала это почти искренне, — борец за права женщин. Вы действительно возглавляете колледж?
— Нет-нет, я проректор.
— Которого?
— Всех Святых.
Она нахмурилась, улыбнулась и снова нахмурилась. Он разочаровал ее.
— Всех Святых? В самом деле?
Этот колледж был самым большим в Кембридже и по занимаемой территории, и по количеству обучающихся, самым богатым, с постоянным доходом. Случайных людей там не было. Однажды попав туда, человек в дальнейшем пользовался большим влиянием.
— Да. Вам знаком этот колледж?
— Немного. — Он предстал перед ней в новом свете. Николь вспомнила, что он еще и глава управления финансами при совете. — Вы распоряжаетесь деньгами всего университета через месяц после возвращения. Не слишком ли это?
— Это большая работа. Но, — Джеймс пожал плечами, — Филипп, вице-президент университета, так захотел. Я — новичок, но он очень хороший наставник. Думаю, скоро я буду управляться с делами сам.
— И еще проректор колледжа Всех Святых. Я в восхищении.
Ему понравилось, что он ее восхищает. Джеймс опустил глаза.
— На самом деле это не так уж сложно. Я работал в колледже Всех Святых до своего отъезда, все руководители там — избранные, как и я. Поэтому, когда прежний проректор ушел в прошлом месяце из-за болезни, я подумал, что они просто рады видеть меня живым после того, как считали погибшим. Все остальные назначения были сделаны благодаря вице-президенту, который меня любит и который также является ректором колледжа Всех Святых. Мы прекрасно сработались: я экономил ему время и приносил доход. — Он пожал плечами, поигрывая кофейной ложкой, пока не положил ее на свою салфетку, затем добавил: — Но у меня есть еще новость, которая внушает мне трепет. — Он опустил глаза, в его голосе послышались нотки удивления и гордости. — Неделю назад я узнал, что мое имя внесено в почетный список. Вы знаете, что это такое?
— Да.
Он посмотрел вдаль, на мгновение отрешившись от действительности и погрузившись в мечты.
Внезапно Николь осенило, как она хорошо осведомлена. Так много вещей и деталей знает как свои пять пальцев. Она уточнила:
— Примерно. Это означает получение титула или нет?
— Да. Графство, как мне говорили, в случае благосклонности королевы Виктории будет моим, если я стану соблюдать осторожность до июня, когда королева Виктория подписывает жалованные грамоты к официальному празднованию своего дня рождения.
— Боже мой! — только и могла произнести Николь. И ему, должно быть, нет еще тридцати, подумала она. Какая удача для Джеймса Стокера.
— Графство... — повторила она, радуясь за него. И не только потому, что он хочет признания (одного взгляда на него было достаточно, чтобы отбросить всякие сомнения), но потому, что Джеймс, похоже, человек, достойный награды. — Как это прекрасно! Примите мои поздравления.
Джеймс кивнул, слегка покраснев. Молодой человек еще способен смущаться!
Николь нашла эту черту совершенно очаровательной.
— Благодарю вас, — произнес он.
— Ну а вы где предполагаете остановиться, если не у вашей тетушки?
— Простите? — переспросила она.
— Вы мне говорили, что не намереваетесь оставаться у вашей тетушки.
— Ах нет. Я собиралась остановиться в пансионе, но возникли некоторые сложности.
— Сложности? Какие же? Возможно, я смогу помочь.
Она улыбнулась, покачав головой:
— Прекрасно, меня преследуют драконы. Могу я на вас рассчитывать, сэр Джеймс?
Он не знал, как это расценить: означало это доброжелательность или нет.
Николь опустила глаза, испытывая смущение от того, что чистила яйца прямо на тосты.
— Я дразню вас. Вы заставляете меня нервничать.
— Дело не в том, что я хотел спасать вас. Я думал, что если буду держать руки наготове все время, то вы, быть может, когда-нибудь упадете в мои объятия. И если это случится, то, поверьте, ваше спасение — это последнее из того, о чем я буду думать.
Она вскинула на него глаза, вилка застыла на полпути ко рту.
Стокер нежно улыбнулся ей через стол, его красивое лицо казалось списанным с итальянских фресок. Звенела посуда. Мальчик в переднике вытирал стол с краю.
— В каких вы еще комитетах? — спросила Николь.
— Я хочу поговорить о вас.
— Почему? — чуть рассерженно спросила она, затем послала ему одну из своих чарующих улыбок. — Ваша жизнь значительно интереснее моей, с вашей академической политикой и африканскими приключениями.
Он приподнял брови. Это напоминало игру, кто кого раньше очарует.
— Ах да, интересная. Множество сварливых профессоров, а континент жаркий — пыльная жара. Жара, от которой покрываешься волдырями. И повсюду летучие мыши, большие, как обезьяны.
— Вы уже рассказывали о летучих мышах в прошлый раз.
Испуг отразился на его лице.
— Уже? — Он пригубил кофе, затем откинулся назад, все еще держа чашку в руках.
