Карин Монк - Чужая вина
— Если ты хочешь рассказать Юнис о картинах, это очень хорошо, — сказала Женевьёва, входя в дом. — Но вы только что пили чай с пшеничными лепешками, и до обеда вам этого хватит.
— Я выпил только одну чашку, а Саймон — две, — пожаловалась Грейс. — Это несправедливо.
— В следующий раз ты выпьешь две чашки, — пообещала Женевьёва. — Тогда справедливость восстановится.
— А можно я в следующий раз сяду рядом с Джеком? — спросил Джейми, улыбаясь старшему мальчику, шагнувшему через порог.
— По-моему, тебе лучше спросить об этом его самого.
Джейми с обожанием посмотрел на Джека.
— Можно?
Джек пожал плечами и отвернулся.
Женевьева внимательно наблюдала за ним. Весь день он держался поодаль от остальных детей, едва отвечая на их вопросы, словно его смущал их явный интерес к нему. Она понимала, что Джек все еще полон мыслей о бегстве, и это огорчало ее. Джек старше остальных детей и, конечно, более самостоятелен. Его будет трудно удержать.
Женевьева могла лишь надеяться, что Джек поймет все преимущества пребывания здесь в сравнении с сомнительной свободой и независимостью, которых он, очевидно, жаждал.
— Повесьте в шкаф пальто и шляпы, — велела она детям, — и пойдем в гостиную читать дальше «Путешествие Гулливера». Саймон, пожалуйста, повесь мою накидку.
Похожий на эльфа мальчик взял у нее тяжелую накидку, которая почти полностью накрыла его своими складками. Его маленькие ручонки не могли удержать больше ничего, поэтому Женевьева надела свою шляпу ему на голову, к удовольствию всех детей.
— Смотрите на меня — я Женевьева! — пискнул Саймон, поворачиваясь, чтобы все могли его видеть.
— Не помни, — с притворной строгостью предупредила Женевьева. — Все готовы? Ну, пошли. — Она распахнула двери, ведущие в гостиную, и застыла как вкопанная при виде высокого, элегантно одетого мужчины, поднявшегося ей навстречу с кресла, в котором он удобно устроился.
— Добрый вечер, мисс Макфейл, — поздоровался Хейдон, церемонно поклонившись. — Надеюсь, вы и дети приятно провели день.
Свирепый преступник с всклокоченными темными волосами, обросший щетиной, с трудом державшийся на ногах, исчез бесследно. Подбородок Хейдона был тщательно выбрит, демонстрируя чеканные линии, которые могли бы вдохновить художника эпохи Ренессанса, а густые, черные как смоль волосы — вымыты и причесаны. Его мускулистое тело было облачено в черный сюртук, серый жилет, белую рубашку с аккуратно завязанным галстуком и свободного покроя брюки. Женевьева сразу узнала одежду своего отца, но каким-то образом она была идеально приспособлена к внушительной фигуре ее странного подопечного. Хейдон выглядел вполне здоровым. С головы до пят — безукоризненный джентльмен, готовый то ли принимать гостей на званом обеде, то ли просто отбыть в свой клуб.
А скорее всего в свой особняк в Инвернессе…
На Женевьеву нахлынуло острое чувство утраты, как будто у нее отбирали недавно найденное сокровище.
— Женевьева показывала нам картины с голыми людьми, — сообщил Джейми, плюхаясь в кресло у камина, где весело потрескивал огонь. Преображение Хейдона ничуть его не удивило. Казалось, он не находил в этом ничего особенного.
— В самом деле? — Хейдон насмешливо приподнял брови. — И тебе они понравились?
Джейми пожал плечами.
— Картины с кораблями куда интереснее.
— Самое интересное было, когда мы пошли пить чай, — заявил Саймон. — Я выпил две чашки с молоком и медом и съел лишнюю лепешку со смородиновым вареньем. Шарлотта дала.
Шарлотта робко улыбнулась Хейдону.
— Мне достаточно одной.
— В следующий раз я тоже выпью две чашки, — добавила Грейс, — чтобы все было по справедливости.
— А я в следующий раз сяду рядом с Джеком, — сказал Джейми, явно возбужденный такой заманчивой перспективой. — Хорошо, Джек?
— Как хочешь, — отозвался Джек.
Он стоял, прислонившись к двери, и, казалось, был готов улизнуть при первой же возможности.
— Нет, все было очень красиво, — сказала Аннабелл, с серьезным видом расправляя складки юбок на диване.
— Не знаю, как эти женщины обходятся без одежды, — нахмурившись, заметил Саймон. — Неужели они не мерзнут?
— Они позируют обнаженными только летом, — уверенно объяснила Грейс, которая была постарше и во многом разбиралась.
— Их согревает любовь к художнику, — мечтательно промолвила Аннабелл, прижимая руки к сердцу. — Они вместе создают великое произведение искусства.
Хейдон с трудом удержался от улыбки.
— Любопытная точка зрения. Что вы об этом думаете, мисс Макфейл?
Женевьева быстро заморгала, безуспешно пытаясь оторвать взгляд от необычайно привлекательной фигуры лорда Рэдмонда.
— Что?
— Во время вежливой беседы нужно говорить не «что», а «прошу прощения», — пискнул Джейми.
Дети захихикали.
— Конечно, я это и имела в виду, — сказала Женевьева, ощущая непонятное волнение. Она подняла руку, чтобы пригладить волосы, чувствуя, что ее щеки покраснели. — Так о чем вы говорили, лорд Рэдмонд?
— Мисс Аннабелл предполагает, что женщину может согреть пламя любви, — объяснил Хейдон, которого забавляло впечатление, произведенное на Женевьеву переменой в его облике. — Вы согласны? — В его глазах мелькнули насмешливые искорки.
— Право, не знаю, — отозвалась она, надеясь, что ее голос звучит беспечно. — Очевидно, да.
— А ты когда-нибудь была влюблена, Женевьева? — спросила Шарлотта.
Женевьева беспомощно смотрела на нее, абсолютно не готовая к подобному вопросу.
— Конечно, была, — пришел ей на помощь Хейдон. — Ведь она любит всех вас.
— Это не одно и то же. — Джейми задумчиво наморщил маленький лобик. — Это не та любовь, которая заставляет женщину лежать голой перед мужчиной, как тех дам на картинах.
— Думаю, на сегодня мы достаточно обсудили обнаженных дам, — сказала Женевьева, отчаянно пытаясь переменить тему.
— Если бы вы не показывали им все эти непристойности, они бы о них не болтали, — упрекнула ее Юнис, внося в комнату блюдо с печеньем. — Поешьте лучше сладкого, ребятишки, и забудьте об этой чепухе.
Дети радостно окружили ее.
— Смотрите, не сбейте бедную Юнис с ног, — предупредила Дорин, входя в комнату вместе с Оливером.
— Святые угодники, вы ведете себя так, словно не ели с утра, — заворчал Оливер. — Разве мисс Женевьева не водила вас пить чай?
— Это было уже давно, — возразил Джейми.
— Я выпила всего одну чашку, — сказала Грейс.
— А я отдала Саймону мою вторую лепешку, — добавила Шарлотта.
— К тому же лепешки были очень маленькие, — заметил Саймон.
— И смородины в них почти не было, — подытожила Аннабелл.
